Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Страшные NЕ сказки (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 21


21
Изменить размер шрифта:

— Маленькая моя, хочу тебя до безумия, до смерти хочу… — жадно запястья ее целую где следы от моих пальцев остались, — девочка моя… прости меня. Не гони, не отвергай опять. Вернись ко мне.

В глаза ей смотрю, а она лицо мое гладит ладонями.

— Я вернусь… я обещаю. Я так люблю тебя, Рик. Я безумно люблю тебя. Я так соскучилась, так истосковалась по тебе. Думала, смогу… и не смогла.

На руки подхватил и на постель отнес. Она глаза закрыла, и из-под пушистых ресниц слезы катятся беспрерывно, а я остановиться не могу, целую ее, как обезумевший, оголодавший до лихорадки первобытный дикарь. Утром ранним проснулся, а она спит рядом, и на ресницах все еще слезы блестят. А меня распирает от счастья бешеного, что снова со мной она. Все хорошо теперь будет… И ошибся… Она мне солгала.

Пока она быстро одевалась, я метался по квартире и сшибал все, что под руку попадалось. Я рычал и бил стекла кулаками, разрезая пальцы. А она плащ накинула и по лестнице сломя голову побежала. Я за ней, на улицу, и внутри раздирает от понимания — это конец. Ушла от меня. Все же решилась. За что, мать ее? Кто против меня настроил? Какая тварь влезла в жизнь нашу? Выбежал на улицу и увидел, как ее такси быстро от дома отъехало.

— Мать твою, Эбби? Почему? Вернись. Я люблю тебя, Эбби. Не бросай меня.

Швырнул вслед комок снега, и на меня в удивлении обернулся прохожий.

— Что смотришь? Отвернись урод и иди куда шел.

Вернулся домой, пока поднимался, соседский пес из-за двери рычал, и я пнул в нее с кулака так, что стена затряслась. Раздался скулеж, и псина затихла. Я прикрыл за собой дверь, прошел по квартире, переступая через сломанную мебель и осколки стекла. Сел на нашу постель, а потом рухнул на спину, чувствуя, как от простыней все еще пахнет нашим сексом и стонами… Воспоминания сменяли друг друга кадрами, а я глотал слезы агонии и сжимал руки в кулаки. Потерял мою девочку… не знаю почему, но я ее потерял. Только я не отступлюсь. Малковичи не сдаются.

Поднялся резко на матрасе, и взгляд зацепился за валяющийся посреди комнаты конверт с выпавшими оттуда фотографиями. Поднял несколько и поморщился — опять она во всем черном. Какого хрена эти отвратительные наряды неизменно черного цвета? Она ведь все яркое любила. Отшвырнул фото обратно на пол. Обхватил голову руками, ероша волосы. Из конверта выглядывало еще одно фото. Я наклонился и вытащил его, рука дрогнула — на снимке Эбигейл на кладбище. Держит в руках букет цветов. Не знал, что в нашей семье кто-то умер. Может быть, она мне и не сказала. Сейчас я бы этому не удивился, поднял все фотографии и отодвинул ящик ее стола, чтобы положить туда конверт. Увидел договор о купле продаже нашей квартиры и поднес его к глазам. Что за… на бумаге дата стоит прошлогодняя. Внизу подписей нет. Какого черта ты хотела продать квартиру в прошлом году, Эбби? Что творилось в твоей голове все это время? Во что ты вляпалась? Тебе нужны деньги?

Я хотел было сунуть документы обратно в ящик и вдруг увидел бумагу с печатью. Свидетельство о смерти. Я поднес его к глазам и несколько раз тряхнул головой, чувствуя, как немеет затылок… как ледяные точки впиваются в кожу и перед глазами плывут круги.

Я выронил бумагу и схватился за горло, силясь дернуть галстук и чувствуя, как задыхаюсь… Дальше целая стопка вырезок из газет, и в заголовке пестреет мое имя… И если верить проклятой прессе, я умер еще полтора года назад.

Звук шагов и тихое пение заставили вскинуть голову и посмотреть на дверь. Конверт выпал из дрожащих рук, и сердце гулко забилось под ребрами…

Я стоял посреди разгромленной комнаты и смотрел, как Эбби аккуратно переступает через обломки мебели. Такая невесомо-прекрасная, с мокрыми волосами и в насквозь промокшем платье. Вода стекает лужами на пол и вырезки намокают. По ним расползаются черные пятна. Попала под мокрый снег моя девочка. Погода такая дрянь сегодня. Иди же ко мне. Пусть весь этот кошмар наконец-то кончится, и я проснусь. Шаг к ней навстречу, и вот я уже сжимаю ее в объятиях, сильно стискивая голову за макушку и прижимаясь к ней губами, втягивая запах сырости, тины и вишневого сиропа. Не солгала… она мне не солгала. Пришла, как и обещала.

— Прости… прости, что так долго, — прошептала и обняла меня за плечи ледяными руками.

* * *

— Я не обещаю, что смогу вам помочь. Я не вызываю их. Я не делаю каких-то сеансов. Они приходят сами. Да, я смогу принять вас завтра в семь вечера. Не за что. Я очень постараюсь.

Альбет Стоун повесил трубку и сделал громче радио. Он обычно слушал его только фоном… а сейчас его привлекло имя. Женское имя — Эбигейл Малкович.

— Сегодня ранним утром на берегу реки был обнаружен труп молодой женщины. По предварительным данным женщина сбросилась с моста вчера ночью. Нам удалось установить личность погибшей — это Эбигейл Малкович. На данный момент полиция рассматривает версию самоубийства. Следов насильственной смерти на теле женщины не обнаружено. По показаниям очевидцев, женщина к мосту приехала на такси… Сейчас ведутся поиски таксиста. Но у полиции нет ни одной причины сомневаться в своей первоначальной версии. Полтора года назад на этом мосту погиб в автокатастрофе ее муж Ричард Малкович… бывший офицер полиции. Он успел вытолкнуть жену из машины, а сам пошел ко дну вместе с автомобилем. Когда спасатели прибыли на место происшествия и вытащили офицера из воды, он уже был мертв.

Стоун медленно выдохнул и потер горячими пальцами стекло. А ведь Альберт ее предупреждал, что ОН пришел за ней… предупреждал и говорил, что нужно продать дом и уезжать из этого города. Свечи, Библия и молитвы ей не помогут. ОНИ никогда не приходят просто так. Им всегда что-то нужно. И перед глазами вдруг всплыло ее аккуратное и очень красивое лицо с аристократическим профилем и миндалевидными синими глазами, полными слез…

"Но, если я это сделаю… он перестанет приходить ко мне. Вы понимаете? Это единственная возможность видеть его… единственная. Я умру без него.

— Его на самом деле нет. Он мертв. А вы живы.

— Я так его чувствую… словно он живее всех живых. Я сама без него мертвая".

Странная она была… очень странная.

Ульяна Соболева

Самое дорогое, что у вас есть

АННОТАЦИЯ.

В некоем городе Лир, на городской ярмарке у слепой торговки, можно купить свои собственные сны и сделать их явью… Даже не купить, а обменять. На что? А вот здесь начинается самое интересное.

1930 год. Город Лир.

На ярмарке, как всегда бурлила жизнь и веселье. Скорее наигранное и искусственное, потому что уже утром нужно возвращаться к обычной жизни, отличающейся от той, что кипела сегодня возле пестрых торговых палаток, где мужики в пропитанной потом одежде покупали дешевое холодное вино и водку, пока их женщины рассматривали товар, привезенный из близлежащих городов. А иногда и из-за моря, которое жители шахтерского городка Лир никогда в глаза не видели, но каждый тайно мечтал там побывать.

Айрин покрепче взяла за руку свою восьмилетнюю дочь и брезгливо скривила губы, когда прошла мимо старой, ободранной торговки, продающей маленькие венки из лиров*1 за пол нана*2. Можно подумать, кто-то купит у нее цветы, которыми в это время года усеяна вся местность вокруг города и за ним. Цветы, из-за которых город носил именно такое название.

— Ой, мам, Берни за нами прибежал.

Айрин рассеянно посмотрела на их худого серого пса, который облизывал руки Дэйзи, тыкаясь розово-коричневым носом ей в лицо и, как и всегда, пришла к палатке торговца тканями, низенького типа по имени Сомнус с темной, лоснящейся кожей, копной черных волос, похожих на старую мочалку, и толстым мясистым носом, побитым оспой.

Несколько раз в год он привозил в Лир свой товар на ярмарку, и каждый раз Айрин стояла возле его лавки, лихорадочно считая все свои сбережения и глядя на алую ткань, манящую цветом кровавого заката с рассыпанными по ней белыми лепестками диковинных растений. Конечно Рин никогда не видать такую роскошь, а даже если она и купит ткань, и вдруг, может быть (о чудо-чудес), сошьет себе из нее платье, то ей попросту будет некуда его надеть. Разве что на танцы в единственный в этом захолустье клуб. Как же она ненавидит Лир — гадское, унылое место и людей, живущих здесь. А ведь ее могла ждать совсем другая судьба…