Это было в каменном веке. Охотники на мамонтов. Пещеры красной реки - Шторх Эдуард - Страница 25

Сперва они посмотрели на север, вслед беглецам, потом на юг, туда, где высятся горы, а потом друг на друга. Пора возвращаться. Уговаривать никого не пришлось. Все хотят одного: спуститься с холма и отправиться в обратный путь. Пусть вождь останется недоволен. Им здесь тоже делать нечего, тем более что остальные пируют в становище. К тому же их поход не так уж и безуспешен. Одного раненого охотника из вестоницкого племени они добили, а из болота вытащили плачущего ребенка и прихватили с собой. Их племя вырастит его — оно в состоянии прокормить много таких сверчков. Глядишь, из этой грязной девчонки вырастет трудолюбивая женщина…

Только холмы приостановили паническое бегство вестоницкого племени. Осмотрев с самой высокой горы окрестные холмы и равнину, расстилающуюся перед ними, охотники вздохнули с облегчением. Даже самые зоркие из них не смогли обнаружить никаких следов преследователей. Племя устроило привал. Решено было задержаться здесь на несколько дней, чтобы отдохнуть и поохотиться.

Мальчишки не дожидаясь взрослых, отправились искать какую–нибудь пищу. Они были так голодны, что не могли ждать до вечера. Внизу три реки сливались в одну. Место вполне подходящее для охоты!

— Посмотри, какие здесь рыбы! — радостно закричал Бельчонок, для убедительности показывая руками, какой они величины. Мальчики влезли в неглубокую реку и погнали рыбу на отмель. Вспугнутая рыба бросалась врассыпную, и две–три из них выскочили прямо на прибрежный песок. Бельчонок выбежал из воды и схватил довольно крупную рыбину раньше, чем та успела соскользнуть обратно в воду. С жадностью вонзил он зубы в трепещущую рыбу.

Успех Бельчонка вдохновил и остальных ребят. Они кинулись в реку и окружили стайку рыб, но поймать им удалось только трех малюсеньких рыбешек. Копчем не принимал участие в общей охоте. Он перебрался на другой берег и отыскал там среди коряг двух спрятавшихся налимов, потом вытащил из норы рака, крепко зажав его в руке, прежде чем тот успел его ущипнуть. Свою добычу он выбросил на берег малышам, а сам съел несколько улиток, которых нашел у воды.

Бельчонок доел рыбу и, довольный, произнес:

— Рыбы здесь много, а комаров мало!

Копчем указал ему рукой на стрекоз, кружащихся над прибрежным тростником:

— Стрекозы — это хорошо, они отгоняют комаров!

Но удача оставила ребят. Рыбу спугнули, и она ушла. Мальчишки напрасно ждали, что она вернется.

Тогда Копчем предложил перебраться в другое место. Они обошли заводь извилистой реки, и на солнечном лугу между кустами Копчем внезапно остановился. Все поняли, что он что–то заметил, и тоже остановились. Было тихо. Глаза ребят следили за каждым движением вожака. Копчем стоял словно окаменевший, переводя взгляд с одного цветка на другой. И вдруг сделал прыжок — один, потом еще один. Под его босой ногой что–то пискнуло. Мальчик наклонился и поднял за хвост раздавленную полевую мышь.

Теперь рванулся вперед Кривляка; ему тоже удалось схватить полевую мышь, убегавшую по узкой тропинке. Вскоре уже все были заняты охотой на мышей. Мыши были такие жирные и вкусные, а в брюшках так много пахучих корешков! Такая мышка — настоящее лакомство.

Следом за мальчишками пришли девочки. Еще издали они увидели, что те что–то жуют. Бедные, они были так голодны, что отважились даже пойти вслед за мальчишками!

На этот раз мальчишки их не прогнали. Пусть посмотрят эти плаксы, на что способны их братья! Но похвастаться все–таки не удалось. Спугнутые полевые мыши попрятались в норки, и ребята ждали, когда они снова появятся.

Обманутым в своих ожиданиях девочкам быстро наскучило это занятие, и они ушли, громким пофыркиванием выражая свое презрение. Оскорбленный этим, Бельчонок отодрал одну из насмешниц за волосы. Несколько длинных волосинок осталось у него в пальцах.

Внезапно Копчем, что–то сообразив, подскочил к Жабке и, держа ее одной рукой за плечо, другой вырвал из головы прядь волос. Жабка завопила во все горло.

Копчем ударил девочку по спине:

— Тише ты, Жабка! Получишь мышь!

Он взял из рук Бельчонка волосы, которые тот еще не успел стряхнуть, и, добавив к ним вырванные у Жабки, скрутил из них тонкий шнурок, а на конце сделал большую петлю.

— Дай–ка кусочек! — обратился он к Жучку, который в это время сдирал с пойманной мыши тонкую шкурку.

Не дожидаясь, пока Жучок сообразит, что надо Копчему, тот выхватил у него из рук добычу и оторвал лапку. Осмотрелся вокруг и залег около норки полевой мыши.

Все, затаив дыхание, наблюдали за ним. Ведь Копчем парень умный, и, кажется, он придумал новый способ охоты!

Копчем положил лапку мыши возле самой норки, а вход обвил петлей.

Зажав конец шнурка в руке, он замер.

Не прошло и нескольких минут, как из норки высунулась мышка. Копчем рванул шнурок и вскочил — на конце шнурка вертелся пойманный за голову зверек.

Дети вытаращили глаза от удивления.

Скоро со всех сторон неслись истошные вопли девчонок. Это мальчишки выдирали у них пряди волос.

Теперь охотились уже все мальчишки. Они распластались на земле возле мышиных нор.

Девочки издали понаблюдали за ними, а потом сами принялись плести шнурки из надерганных волос. Делать они это умели гораздо лучше мальчишек. Ведь почти все взрослые девчонки щеголихи и носят на бедрах сплетенные из тонких полос кожи шнурки, украшенные красивыми птичьими перьями, собранными в лесу. У некоторых такое украшение висит и вокруг шеи, и они им особенно гордятся.

Вскоре девочки охотились, ничуть не уступая в ловкости мальчишкам. А мышей все не убывало.

…Вестоницкое племя задержалось в этом благодатном краю на несколько дней. Люди устроились в уютной долине и понемногу оправлялись от пережитого: набирались сил, отдыхали, отъедались.

Им очень не хватало хижин, шкур и оружия, особенно же они горевали о потере огня, без которого обходиться было очень трудно. Хорошо хоть, ночи были теплые, но ведь зима не за горами.

В период невзгод распри в племени на время прекратились. Все, не сговариваясь, признали опыт и осмотрительность Космача, мужество и жертвенность Сына Мамонта, преданность и силу Волчьего Когтя, и только зависть некоторых членов племени помешала выбрать кого–нибудь из них вождем племени. А вождь им был действительно нужен; это стало особенно ясно в эти тяжелые дни.

Криворог, Задира и Длинная нога уже не делали попыток захватить власть. Они поняли, что им это не удастся. Но все большее влияние приобретал в племени жадный Крепыш. Он постоянно ныл, переживая потерю богатств, оставленных в становище, и твердил, что племя должно добиться прежнего богатства. Крепыш был неплохим охотником, что правда, то правда, а когда он повел отряд и им удалось заманить в ловушку стадо кабанов, Крепыш был молча признан вождем.

Любому, кто пытался сказать или сделать что–либо против него, тотчас затыкали рот все те, кому надоели бесконечные распри и кто радовался, что в племени хоть на время установился порядок.

Единое мнение мужчин — это закон, обязательный для всех. Тот, кто не признает его, должен покинуть племя. А это все равно что осуждение на смерть, ибо один человек слишком слаб, он неизбежно погибнет. Крепыш управлял племенем рассудительно и хорошо: в общем, был вполне подходящим вождем. Он следил, чтобы охотники не забывали охотиться, чтобы не ссорились по пустякам и добычу делили справедливо. Правда, при этом самые лучшие куски он всегда забирал себе.

Каждый день охотники уходили в лес и почти никогда не возвращались с пустыми руками. Несколько волчьих и лисьих шкур уже было приготовлено для детей. И хотя это были летние шкуры, в дождливые дни и они могли пригодиться.

Однажды охотники заметили табун лошадей и быстро настигли его.

Это была желанная добыча!

Но и такая, казалось бы, простая охота не обошлась без потерь. И долго еще этот день с горечью вспоминали в племени. Едва охотники разбились на группы и приготовились к нападению, как из тростника выбежал вспугнутый ими носорог. Огромное мохнатое чудовище с двумя острыми рогами на носу подняло голову и, увидев людей, вылетело из болота, далеко разбрызгивая грязь.