Охотница для оборотня (СИ) - Орланд Лилия - Страница 28

Она сняла шар со стола и убрала его в большой сундук. Когда старуха бросила шар, внутри сундука не стукнуло и не звякнуло, значит, он заполнен чем-то мягким, скорее всего, одеждой. Мне почему-то показалось странным, что у такой пожилой женщины, к тому же живущей в лесу в одиночестве, так много одежды.

- Давай свою куртку, уберу в сундук, - женщина протянула руку, тем самым подтверждая какие-то, пока ещё неясные подозрения, зарождающиеся во мне.

И что делать? Сказать, что мне холодно? Но в домике было жарко натоплено, и я уже начала потеть. Она всё ещё держала руку протянутой, выразительно глядя на меня. Я почувствовала себя немного глупо, ну что может мне сделать пожилая женщина, к которой я к тому же сама и пришла. Поразмыслив немного, я сняла куртку и отдала ей. Она аккуратно сложила мою одежду и убрала в сундук.

Я нервно осмотрелась по сторонам, так, на всякий случай, будто продумывая пути отступления. Все стены были заполнены полками, на которых стояли всевозможные предметы, начиная от прозрачных склянок, заполненных мутной жидкостью, и заканчивая чучелами животных и птиц.

Напротив очага стоял стол, по двум его сторонам – узкие деревянные лавки, слева от стола тот самый сундук, содержимое которого мне так хотелось исследовать. В общем-то, ничего особенного для лесной избушки, не считая чучел, которые вызывали у меня недоумение своей многочисленностью и опасения перед человеком, развлекающимся таким способом. Но вот в углу у входа было какое-то странное место, на первый взгляд, да и на второй, там было пусто, то есть я ничего не видела, но, когда ненароком бросала туда взор, становилось вдруг зябко, и руки покрывались мурашками.

- Ну иди, садись за стол, - прервала старуха мои размышления. – Зайчатинкой побалуемся. Ещё утром ушастый бегал по лесу…

Она так противно захихикала, что я остановилась на полпути к столу.

- Иди сюда! – Она повысила голос и посмотрела мне прямо в глаза, и я вдруг пошла к ней, не в силах оторваться от её взгляда. – Садись!

Я села за стол и пододвинула предложенную мне глиняную миску, наполненную ароматными кусочками мяса.

- Ешь!

Я положила в рот первый кусочек, затем ещё и ещё, пока тарелка полностью не опустела, остались лишь обглоданные косточки. Почти тут же сильно захотелось спать, я зевнула. Старуха довольно смотрела на меня.

- Ложись на лавку, отдохни! – Приказала она, я легла, и тут же уснула, едва голова коснулась руки, подложенной на деревянную поверхность для мягкости.

Проснулась я снова от ощущения, что тело затекло от неподвижного лежания в неудобной позе. «Ну конечно, уснуть на деревянной лавке, какого уж удобства тут можно ждать?» - Подумала я, ещё не открывая глаз, но уже понимая, что нужно двигаться очень осторожно, чтобы не свалиться на пол. Я открыла глаза. Почему-то я лежала как раз на полу, в нескольких шагах от той самой лавки, на которой давеча уснула. Интересно, сколько я спала? Здесь совершенно невозможно было определить время суток, потому что в домике не было окон. Сквозняк осторожно прошёлся по моему обнажённому телу, и я поёжилась. Что? Откуда обнажённое тело?! Я осмотрелась, на мне не было совершенно никакой одежды. Я осторожно приподнялась на локте и заметила, как старуха, возившаяся до этого с какими-то баночками, переливая жидкости из одной в другую, услышала, что я проснулась, и повернулась в мою сторону.

- Ну как тебе спалось? – Елейным голоском спросила она.

- Спасибо, не очень. Вы зачем меня раздели и на пол положили? – Я чувствовала возмущение, смешанное со страхом.

Старуха так осклабилась, что я поняла, со мной случилось что-то страшное, что-то очень-очень плохое. И я ничего с этим сделать не смогу…

Я встала сначала на колени, потом поднялась на ноги, сделала шаг вперёд, настроенная накостылять этой наглой, противной старухе, и вдруг упёрлась в какую-то невидимую преграду. Я провела перед собой рукой и обнаружила частые прутья решётки, металлической наощупь, но незаметной взгляду. Я подёргала решётку, прутья даже не шелохнулись. Я проверила высоту преграды, по крайней мере, она была выше моего роста, выше, чем я могла дотянуться. В ширину и длину моя тюрьма занимала по два шага. И располагалась она как раз в том самом углу, который интуитивно мне сразу не понравился.

Старуха с явным удовольствием наблюдала за моими метаниями по невидимой клетке.

- Что вам от меня нужно? – Я старалась говорить уверенно, но голос слегка подрагивал.

- А ты ещё не поняла? Мне нужна твоя кровь…

23

Она засмеялась, подходя всё ближе и ближе ко мне.

- Ты думаешь, что случайно увидела мой дом в хрустальном шаре? Думаешь, что молчала всю дорогу, направляясь сюда по своей воле? Ты думаешь, что первая была совершенно случайно поцарапана чёрной кошкой моей внучатой племянницы? Так вот, ты думаешь неправильно! – Она снова захохотала, и я поняла, что эта старая ведьма – сумасшедшая, и ещё, что мне конец. – Эти проклятые оборотни были уверены, что извели нас под корень, и они тоже ошибались. Мы сумели отомстить. Ещё как! Раньше они охотились на нас, а сейчас охота объявлена уже на них. И где теперь те оборотни?! А? Что-то я ни одного не вижу!

Она хохотала долго и жутко. Я бы сейчас не отказалась увидеть одного оборотня. Надеюсь, он сумел выжить и вернуться к своей стае. Я вздохнула. Старуха будто встрепенулась и отошла к столу. Я осторожно, боком присела на холодный деревянный пол, подогнула под себя ноги, пытаясь сохранить хоть немного тепла. Когда ведьма снова вернулась ко мне, в руках у неё был короткий острый нож и небольшая пустая склянка.

- Вставай, - хмуро буркнула она, такой резкий переход от истеричного веселья выглядел по крайней мере странно, я прижалась к стене.

- Я сказала – вставай! – Я поняла, что в этот раз она использовала магию, потому что мои ноги сами подняли тело и повели к решётке.

- Руку протяни!

Левая рука также сама, без моего участия вытянулась сквозь прутья. Старуха полоснула ножом и подставила склянку, в которую тут же потекла ярко-алая жидкость. Я наблюдала за этим слегка отстранённо, будто всё происходило не со мной, будто это не моя кровь сейчас вытекала в стеклянный сосуд, по мере наполнения становившийся красным. Ведьма дождалась, пока он заполнится до краёв, и только тогда махнула рукой, залечивая порез и снимая с меня неподвижность. Я тут же забилась в угол и тихонько сидела там, мелко дрожа от холода и отчаяния. Кружилась голова, не давая сосредоточиться и придумать какой-нибудь выход.

Старуха вернулась к столу, поставила на него склянку с кровью, сосуд качнулся, и несколько капель пролилось ей на пальцы, которые она с причмокиванием облизала, довольно глядя на меня.

- Очень вкусно, смешанная – моя самая любимая, жаль, что теперь люди перестали вступать в браки с оборотнями, мне очень нравились метисы…

- Я не оборотень, я человек, - сказала, просто чтобы возразить ей.

- Человек, в котором течёт кровь оборотня, причём свежая, ещё не успела до конца раствориться в твоей. Кто-то очень щедрый поделился с тобой недавно?

Она с любопытством посмотрела на меня, ожидая ответа. А я отвернулась к стене, не хочу, чтобы она видела мои эмоции, даже мимику, когда я думаю об Ароне. Так вот почему так быстро зажили раны, я ведь умирала, а потом проснулась без единого шрама. Меня беспокоила только слабость, да и то поначалу. Значит, оборотень поделился со мной своей кровью… Благородный поступок, он ведь не мог предугадать, что именно из этого выйдет. Действительно щедро, права старуха. Я буду всегда благодарна Арону за спасение и его любовь. До самой смерти, которая, думаю, наступит довольно быстро…

Ведьма уже потеряла интерес ко мне и к заданному вопросу. Она с удовольствием прихлёбывала из склянки, задумчиво глядя на огонь. Когда сосуд опустел примерно наполовину, глаза у неё заблестели, губы стали алыми, морщины на лице будто начали разглаживаться. Я поморгала, надеясь, что мне это мерещится. Но нет, она действительно начала молодеть. Она уже не выглядела старухой, скорее, зрелой женщиной, лет, может, пятидесяти. Постепенно она становилась ещё моложе, пока наконец не достигла внешности тридцатилетней женщины. Ярко-синие, а не блёклые, глаза, иссиня-чёрные волосы, длинные и густые, вместо неровных седых клоков, гладкая, практически без морщин, кожа, исполненная аристократической бледности. Эта женщина была очень красива. Лет, может, двести назад…