Грозовой фронт (СИ) - Александрова Евгения - Страница 57

— Но что ты хотела бы сделать? В отместку за смерть близких уничтожить всех, кто носит символ цепи на запястье, м? Станет от этого легче жить и дышать?

Джейна отвернулась в сторону.

— Наверное, будь я на твоём месте, то тоже бы жаждал справедливости и мести. Но я на своём… и мне хочется жить. Продолжать служить людям, читать молитвы, которые помогают верить, давать им надежду и силы в тёмный час жизни. Дарить чувство защищенности, пускай это лишь малость. Ведь если подумать… о чем должны были мечтать те, чьих родных погубили колдуны, пришедшие к власти сотню лет назад? Справедливо ли это?

— Но что-то должно измениться.

— Да, что-то должно. — И в его взгляде прочиталась настоящая горечь. — Вопрос какой ценой и как быстро…

А потом он вдруг подошёл ближе и сказал:

— Ты не должна это делать, Джейни.

Должна или не должна — это не те понятия, что были сейчас близки. Это слова Служителя, который отдал свою жизнь вере, который хорошо знает, что значит слово "долг" и "служба". Но дело не в обязательствах, а в том, что сердце говорит совсем иное, бьётся иначе и не оставляет выбора.

— Ты не понимаешь. Он бы тоже пришёл за мной, если бы мог! Я нужна там.

Доран осторожно убрал прядь её волос за ухо. Слишком свободный жест для Серого Служителя, но сейчас это будто бы стало нормальным — почему-то. Почему?

— Ты нужна и здесь... — в этой фразе Дорана было гораздо больше личного, чем раньше. — Это ведь безумие — идти в открытое море, неизвестно куда.

Что он хочет? Чтобы она забыла пропавшего без вести мужа и осталась на острове? Осталась здесь, с ним, и он бы подарил ей безопасность, а может, вернул прежнюю веру в Покровителя?

— Так может, я и безумна, — Джейна медленно подняла к нему лицо и посмотрела прямо в глаза. — И я, и он — капитан Форк. Что тогда?

Снова незнакомая прежде усмешка исказила собственные губы. Захотелось увидеть тень страха на лице Служителя, но его не было, только спокойствие и что-то, больше похожее на непонятную… боль.

— Это не так, — твёрдо сказал он, обхватив её предплечье.

Жаль, нет прежних сил Эрика, который читал людей как открытую книгу. Впрочем, наверное, Серых так и не прочитать.

Джейна, не думая, взяла Дорана за руку и впервые так запросто провела пальцами по татуировке с цепью на запястье. Эти цепи навсегда сковали его магию, ограничив до возможности её почувствовать, но дали взамен защиту от тех разрушений, что она несёт. Изнутри или снаружи… Что он чувствует при этом? Свободу или ту глухоту, о которой говорил Эрик?

Доран послушно развернул ладони и позволил касаться чётких чёрных линий на коже, а сам молча и так внимательно следил за её лицом, что Джейна почувствовала, как от волнения сбилось дыхание. Почему? Почему она чувствует всё это? Этот интерес и желание понять... Почему ей важны его слова?

— Когда я впервые увидел тебя в храме, — опустив взгляд на её руки, вдруг заговорил Доран голосом, низким и, как всегда, цепляющим что-то внутри, — то даже не подозревал... какая бесконечная вселенная скрыта внутри. В такой хрупкой и простой девушке. Целый мир. Мир, который хочется познавать...

Джейна медленно отпустила его руки, но осталась стоять рядом. Доран подошёл ещё ближе, и ей пришлось смотреть в его глаза приподняв голову, но сил уйти не было.

— Ни во что не вмешиваться, — произнёс он медленно. — Просто — познавать. Кто мы такие, чтобы изменять и без того удивительные создания Творца? Посмотри. Разве это плохо: принимать всё таким, какое оно есть? Прекрасным... Ты ведь тоже это чувствуешь, видишь красоту мира и природы, видишь красоту людей — не внешнюю, их души. Я знаю это.

Он замер рядом с чуть горькой улыбкой, развернув в разные стороны раскрытые ладони, будто показывая, что не представляет опасность. Не угрожал ей ни тогда, ни сейчас, а ведь она, с тех пор как вернулась, боялась этого. Что раскроет правду, выдаст их обоих с Алексом, думала, что Доран не живой человек, лишь функция — Служитель Покровителя, что все они — бездушная слепая воля. Но это не так. Он понимает и чувствует её, и прежнюю ненависть, и боль за погибшую мать, и страхи — и ему от этого так же больно.

А ещё чувствует это возникшее неуместное притяжение между ними и тоже не знает, что с этим делать. И его слова задевали так глубоко, что... что на миг захотелось этой близости. Здесь, в этой деревне, хоть на время стихла война, ушло чувство постоянной опасности и будто ушёл ком в груди. Будто она нашла в себе силы простить.

— Доран, — чуть хрипло сказала она, уперевшись ладонями ему в грудь на уровне своего лица и глядя на них. Пальцы дрожали. Касаться так другого мужчины было неправильно. Джейна опустила глаза и договорила, сжав пальцы в кулаки: — Мне пора идти.

Поддавшись порыву, он стиснул её руки. И хотел бы, казалось, большего, но не стал. А Джейне вдруг подумалось, насколько неважно кто и во что верит, и что люди так часто говорят об одних и тех же вещах разными словами, а всё их непонимание — чудовищное, ужасное непонимание, ведущее к трагедиям, — лишь из-за сказанных иначе слов. Как же это всё глупо!

Глубоко вздохнув, Доран ответил:

— Я знаю. — Он расжал её кулаки и провёл пальцами по внутренним сторонам ладоней, всё ещё лежавшим на его груди. — Знаю.

***

Смахнув с себя остатки сна, в котором этот... странный разговор вдруг получил продолжение, Джейна вернулась в происходящее. И тут же поёжилась от пробежавшей по позвоночнику дрожи. Ещё Эрик, как назло, нахально буравил её взглядом, будто снова мог чувствовать эмоции и знать, о чём именно она думала. Не выдержав, она легонько пнула его ногой, и тот фыркнул, тряхнув головой.

И всё же его присутствие спасало. Только Эрик, такой же отчаянный и лёгкий на подъём, мог запросто согласиться пойти вместе с ней на охваченный войной Итен на рыболовном шлюпе. И каким-то чудом уговорить на это безумие Ирвена. Впрочем, Эрик наверняка это делает и по своим соображениям. Дарханы... они ведь знают достаточно, чтобы разобраться в этих колдовских знаках и, быть может, вернуть ему магию.

Джейна привстала и тут же почувствовала, как от крена повело в сторону.

Они уже должны быть где-то рядом, судя по тому бешено ревущему в снастях ветру, который тащил их прямо на запад. Шлюп, набрав полные паруса этого ветра, отчаянно задирал нос и с плеском падал на пенные гребни, черпая тонны воды.

Этим утром Ирвен уже видел по правому борту полосу земли, но вскоре та скрылась в далёких облаках. Однако это придало сил и заставило бешенно биться сердце. Неужели она скоро увидит Алекса?

Понять бы, было то видение в прошлом или будущем, случилось на самом деле или только грозит...

Но сколько за этот переход Джейна не закрывала глаза, пытаясь просить богов, больше ничего не видела. А может, попросту не хватало сил — не было мыслей, планов, надежд — только суровая работа со снастями и изматывающее сопротивление стихии.

Один раз Джейна заснула с мыслью о том, что был бы сейчас Алекс рядом, она бы попросила его призвать море и чтобы то подхватило своими мощными ладонями, а ветер дал в крылья и донёс бы до самого Итена... Но то были только мечты. И всё же даже в этих мечтах видеть Алекса свободным и связанным со всем миром было до мурашек страшно. Страшно и захватывающе.

— Погода меняется, — коротко отчитался Эрик.

Джейна оглянулась на Ирвена, а тот только согласно кивнул. Они моряки, им виднее.

Но вскоре Джейна и сама убедилась в словах Эрика. Где-то ещё далеко на западе зрели грозовые тучи, и показалось или нет, но океан будто на мгновения озарялся вспышками зарниц.

Что, если она уже опоздала? И видение сбылось так, что яростная буря уже уничтожила те горы и тот монастырь… Нет, нет! Снова и снова она отказывалась это представлять и упрямо хваталась за натёршие жуткие мозоли канаты непослушными руками.

— Эрик, напомни мне, как ты уговорил пойти на Итен с такой командой, а… — с тоской прохрипел с кормы Ирвен, когда здоровенная волна едва не перевернула шлюп навзничь.