Лунные танцы - Воронцова Наталья - Страница 91

— А что Женька, ее сын? — отстраненно поинтересовался он.

О сыне Ирены Людмила ничего не знала. Станислав умолял ее найти координаты Леры. Людмила, в который уже раз, пообещала помочь. Она по-прежнему была предана ему безгранично, эта скромная и достойная женщина.

А в мае пришло неожиданное счастливое известие. Вознесенского освобождали из заключения в связи с очередной предвыборной амнистией…

Бывают дни, когда нечто судьбоносное разлито в воздухе и люди тонкие способны ощущать это и беспокоиться, предчувствуя скорые перемены. Лера с мокрыми после утреннего душа волосами сидела на подоконнике, вытянувшись в своей излюбленной позе, и смотрела в окно. Теплые солнечные лучи скользили по ее темно-каштановым волосам, отчего они светились изнутри и казались золотыми. Лера радостно подставляла солнцу лицо, впитывая его энергию, и сердце ее замирало от близкого предчувствия чего-то очень важного. Оно билось неровно, точно проваливаясь временами в воздушные ямы, отчего перехватывало дыхание. На карнизе деловито щебетали два воробья. Телефонный звонок спугнул их, и они улетели, продолжая задорно насвистывать.

— Алло? — Лера сняла трубку, еще провожая глазами птиц. — Алло, я не слышу вас…

— Лера, это я. — В трубке прозвучал знакомый хриплый голос. Настолько знакомый, что Лера не сразу поняла, кому он принадлежит.

— Ты? Ты где?

— Я… все это время был в тюрьме. Меня выпустили вчера…

В комнату заглянул Маркус и вопросительно-обеспокоенно посмотрел на Леру. Она нервно показала ему знаком, чтобы он закрыл дверь.

— Лера, я хочу тебе сказать… Я не могу без тебя. Я должен тебя увидеть… Я много думал. Я понял, что был не прав, во всем не прав… Не молчи, почему ты молчишь?

— Думаю…

— Ты приедешь ко мне? Или я приеду к тебе, сегодня же. У меня еще остались деньги, о которых они не знали. — Голос Вознесенского был взволнован и сбивчив.

— Это исключено, — тихо сказала Лера.

— Ты не понимаешь! Я должен тебя увидеть! Мне столько нужно тебе сказать, Лера! Может быть, ты единственная, кто остался у меня на земле.

В комнату опять заглянул Маркус. Насколько же он все чувствует! Лера беззвучно плакала.

— А ты не думаешь, что за эти годы у меня появилась своя жизнь, семья? Быть может, я не хочу уже возвращаться к прошлому?

— Лера, я люблю тебя. Я понял, что люблю. Ты приедешь?

— Я не знаю…

Она повесила трубку. К ней подошел Маркус и присел рядом, обняв Леру:

— Кто это был?

Лера не проронила ни слова, только спрятала лицо в ладони и наклонила голову.

— Это был он?

Она молчала еще несколько минут. Потом подняла на Маркуса заплаканные глаза:

— Маркус, я должна поехать в Москву.

Это были именно те слова, которые он панически боялся услышать все эти годы. И знал, что рано или поздно они прозвучат. И тогда уже для нее не будет возврата. Он был прав, во всем прав! Ее сердце принадлежало кому-то в далекой странной России, о ком он не имел ни малейшего понятия — даже имени не знал. И сейчас этот кто-то властно призвал ее к себе, и она пошла, как лунатик, на зов, не разбирая пути. Она уходила от него, а он не мог ничего изменить!

Маркус наклонился и бережно поцеловал тоненькую руку Леры:

— Милая, я прошу тебя, не уезжай. Хочешь, мы поедем с тобой в Швейцарию на озера, или полетим в далекую Индию, как ты хотела, или в Штаты! А может быть, тебе хочется на острова, на ослепительно белые пляжи? Только скажи! Но не уезжай в Москву, не нужно. Я предчувствую что-то плохое…

Но Лера осторожно освободилась из его объятий и встала. Душой она была уже далеко. Маркус видел это и только отчаянно сжимал кулаки.

— Не волнуйся, Маркус, — спокойно произнесла она, точно отвечая на его незаданный вопрос, — я поеду только на несколько дней. Мне действительно надо поехать. А потом я вернусь, и мы с тобой поженимся. Мы можем даже не дожидаться осени. Зачем дожидаться? Я приеду — и поженимся…

— Да-да, поженимся, — как зачарованный повторял Маркус, не в силах отвести глаз от хрупкой фигурки Леры, почти прозрачной в солнечных лучах, — мы обязательно поженимся…

В аэропорту Леру никто не встречал. Она решила, что остановится на несколько дней у Александры, которая по-прежнему жила одна в своей огромной квартире на Тверской. Обратный билет у Леры был с открытой датой. Может быть, она пробудет здесь всего пару дней, в крайнем случае — неделю, но никак не дольше. Она четко приняла для себя такое решение.

Александра еще похорошела. Стройная, веселая, с кудрявыми светлыми волосами, она легко порхала по квартире, непрерывно что-то рассказывая. Видно было, что она очень рада приезду Леры. За полчаса Лера уже знала, что Александра работала теперь вице-президентом по персоналу в крупном производственном холдинге, получала приличные деньги и была довольна жизнью.

— Представляешь, от мужчин отбоя нет! — шутя, жаловалась она. — И на работе, и на улице. И муж мой бывший звонит часто-часто, иногда даже ходим с ним вместе ужинать. Всякий раз спрашивает меня, а не попробовать ли нам начать сначала. У него там полный разлад с его новой женой. Но куда там! Столько воды утекло! Все хорошо в свое время! А в Италии я познакомилась с таким интересным мужчиной! Он архитектор…

Поболтав еще немножко, Александра чмокнула Леру в щечку и умчалась на какие-то переговоры. Во дворе ее уже ждала служебная машина.

Лера побродила какое-то время по квартире, задумчиво посидела на диванчике в комнате, где когда-то они столько времени провели вместе с Анной. Нужно было что-то решать. Движимая давно сдерживаемым порывом, Лера подошла к телефону. Удивительно, но пальцы сразу набрали знакомый номер. А она была уверена, что давным-давно забыла его! Раздались длинные гудки. Наверно, он живет совсем в другом месте… Подождав какое-то время, Лера собралась уже повесить трубку, как вдруг на том конце провода гудки оборвались — и повисло пронзительное молчание. Лера тоже молчала. Сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки. Минуты через две тишины до боли знакомый голос тихо спросил:

— Лера, ты?

— Как ты узнал, что это я?

— Сюда больше никто не звонит. Я ждал только тебя…

Еще через полтора часа Лера уже поднималась по ступенькам дома, в котором так давно не была. У нее не было никакого плана действий, она забыла все фразы, заготовленные для поддержания разговора. Она только чувствовала, что в этот момент ее снова ведет проклятая фатальная сила судьбы, сопротивляться которой было бессмысленно — как и плыть против течения. Так жертва идет прямо в руки убийце. Так кролик смотрит прямо в глаза голодному удаву, не в силах броситься наутек. Так делают последний шаг прямо в пропасть…

Он ждал ее с открытой дверью целую вечность. Минуту они стояли, глядя друг на друга через порог. Боже мой, как он постарел! Глаза стали такие темные. Волосы поседели… Ах, как она хороша! Но совсем другое лицо — как будто все черты стали резче, острее… Летящий облик, почти прозрачный. Не говоря ни слова, он взял ее на руки и отнес в комнату.

— Сколько у тебя живых цветов…

— Я думал о тебе и разговаривал с ними…

Время завертелось бешеным колесом и вдруг остановилось. Не было никаких лет разлуки, тюрьмы, Германии — ничего не было! Только глаза, отражающиеся в других глазах, только руки, расплести которые невозможно. В эту бархатную безлунную ночь полностью обнаженная Лера, обернувшись ярко-алым платком, впервые за последние годы танцевала в комнате, где горели три тонкие свечи. На стены и потолок ложились длинные, изломанные тени. Этот танец был похож на танец саламандры в беспощадном огне.

Во второй половине следующего дня пришедшая в себя Лера внезапно вспомнила, что надо бы позвонить Александре. Ей катастрофически не хотелось возвращаться к реальности, но по опыту она уже знала, что чем резче и бесповоротнее шаг, тем меньше потом будет боли. Решение было давно принято. Бесполезно продлевать боль. Она выскользнула из объятий спавшего еще Станислава и потянулась к телефону.