Предел риска (СИ) - Кофф Натализа - Страница 25

— Ты нужна мне, — хрипло выдохнул Степан, застывая, не шевелясь и прижимаясь своим лбом к ее виску, — Охренеть как нужна.

Ядвига то ли всхлипнула, то ли вздохнула. Ее тело, точно мягкое масло, стало податливым и послушным. А Степана уже ничего не могло остановить. Последняя преграда в виде пижамных шорт улетела на пол. Дорожка поцелуев спустилась к бедру. Ягушка интуитивно попыталась сдвинуть ноги, но Степан был неумолим. Воспоминания о том, какая она отзывчивая и сладкая на вкус сносили крышу напрочь. И он не стал отказывать себе в столь интимной ласке.

Избушкина взорвалась сразу же, буквально через секунду. Она хотела своего Кружавчика всего и целиком. И как бы шикарно не чувствовала она себя сейчас, девушка понимала, что на этом ночь не закончилась.

Откровенные ласки ее мужчины пробудили притихшее желание. Превозмогая окутавшую ее негу, Ягуша крепко обхватила Степана за плечи. Он медлил, смотрел на нее, глаза в глаза.

— Резинки, — тихо пробормотал Степан.

Ядвига потупила взор, кивнула. С трудом разжала руки, отпуская Ажура из своего плена. Его не было всего мгновения, а она успела замерзнуть и соскучиться.

Но стоило ее мужчине вернуться к ней, как все чувства вновь обострились до оголенных нервов. Он был бесподобен. Умопомрачительно красив. Силен. Сексуален. Другого такого нет. И он — идеальный. Для нее.

Но, разумеется, Ядвига Петровна вслух ничего из этого не сказала. Просто крепко обняла своего Кружавчика. И он словно понял все ее мысли. Крепко обнял в ответ. Прижал к кровати обжигающим телом. Зафиксировал. Впился ртом в ее припухшие губы. И аккуратно погрузился в податливое и несопротивляющееся тело.

Долгий протяжный стон рассек комнату. Степан напрягся и застыл, точно гранитная плита, недвижимая и способная выстоять даже против самого сильного урагана.

— Маленькая моя, — выдохнул Ажуров, его взгляд был полон удивления, ликования и эйфории.

— Я ведь говорила, что тот урод не смог, — сбивчиво пояснила Ядвига, но больше не успела сказать и слова.

Винтики в голове Степана окончательно рассыпались в мелкую стружку. Он хотел бы замедлиться, быть более нежным с ней, чутким, отзывчивым. Но он не мог. Потому что девчонка, которая сейчас, в это самое мгновение принадлежала ему, только ему одному, сводила его с ума, отключала все мыслительные процессы, заставляла жить только ею одной. Для нее. Дышать ею.

Вполне возможно, если бы хоть кто-нибудь включил секундомер, взглянул на циферблат, то тут же Ажур был бы внесен в список самых несостоявшихся мужчин планеты. Но кому это сейчас нужно? Точно не Ядвиге, которая крепко вцепилась в чуть влажные от пота плечи Степана. Ее взгляд был невидящим, глупая улыбка удовольствия прочно приклеилась к губам. А дыхание все еще было рваным.

Ее ноги категорически отказывались расцепляться и выпускать Ажурова из плена. И он не возражал. Опираясь на локти, прижимался лбом к ее плечу и рвано дышал, касаясь ртом соленой бархатистой кожи.

— Когда-нибудь я сдохну, — пообещал Степан.

— Я тебя воскрешу, не переживай, Кружавчик, — пообещала Ядвига, — Теперь я стала сексозависимая. Опять лечиться. Ужас. Мрак.

— Как ни крути, а я твое лекарство, — пробормотал Степан.

Наконец, у него появились силы, чтобы просто перевернуться набок и накрыть их разгоряченные и утомленные страстью тела.

— Хочешь есть? — спустя несколько минут, спросила Ядвига, помня, что ее мужчина был голоден.

— Хочу тебя, — пробормотал Степан.

Ядвига мило засмущалась, что заставило Ажура тихо рассмеяться. Все-таки румянец смущения был чем-то особенным, если речь шла об Избушкиной.

— Не веришь? — хмыкнул Степан.

По капельке сомнения, притаившейся в уголках глаз, Ажуров понял, не верила. Пришлось разубеждать.

Сдвинув их переплетенные пальцы ниже по своему животу к бедрам, Степан заставил девчонку ощутить все степень своей готовности.

— Мы же только что…. — пробормотала Ядвига. Несмотря на полученное удовольствие, между бедер остались неприятные ощущения. Не сказать, что было больно. Дискомфортно.

— Мне кажется, я не смог удивить и покорить тебя в прошлый раз, — пробормотал Степан, — Мое мужское самолюбие пострадало. Буду исправляться.

И с этими словами Ажуров подхватил свою девчонку на руки, прошел в ванную. Пока настраивал и регулировал воду, Ядвига стыдливо переступала с ноги на ногу. Ей хотелось укрыться от жадного взгляда Ажура. Но убегать было поздно. Никто ей этого не позволит.

Струи воды смыли следы страсти с их тел, а мягкая пена, нанесенная умелыми руками, раздразнила эти самые тела. Ажуров был гораздо выше, его руки дотягивались до каждого сантиметра тела Ядвиги. И она поняла, что возмущаться не может. Он повернул ее спиной к себе, прижал к груди. Его руки блуждали и поглаживали, массировали и ласкали. И Яга почувствовала, как от желания хочется сжать коленки до боли.

Но Степан оказался проворнее. Нырнул ладонью глубже, а второй перехватил под грудью девичье тело, не позволяя упасть. Жадный рот поймал тонкую кожу на изящной и хрупкой шее, втянул, пососал. Степан точно знал, что скоро появится очередной засос. И он как мальчишка, радовался этому. Пусть все видят, что эта женщина — полностью его.

Ядвига понимала, что летать не умеет. Но она летела, наплевав на все законы гравитации. А еще она чувствовала себя жутко развратной и похотливой. Возбуждение ее мужчины упиралось в попу, и ей оставалось только прогнуться, и чуть привстать.

— Что ты, мать твою, творишь?! — рявкнул Степан, когда Ядвига уперлась трясущимися руками в стену. Ее тело, изумительно подходившее Ажурову во всех местах и по всем параметрам, с готовностью приняло тугую плоть. Саднящее чувство отошло на задний план, когда его заменило чувство наполненности. Плоть пульсировала внутри ее тела, и Ягушка запрокинула голову навстречу теплым струям воды, хлеставшим их тела.

— Я же не смогу сдержаться, родная, — бормотал Степан, понимая, что нужно набраться сил и выскользнуть из ее манящего тела. Но эта чертовка испытывала его нервы и терпение, она двигалась в его руках, приноравливаясь под него, стонала, бормотала что-то неразборчивое… Степан был обречен. Он понимал, что лишить девчонку девственности и тут же отлюбить ее в душе, спустя полчаса, как минимум нечестно. С медицинской точки зрения — бесчеловечно и подло. Но он не мог стерпеть. Был слишком слаб.

Позабыв себя, свое имя, место, даже название планеты, где находился, Степа рванул свою Ягу за бедра, входя глубже, скользя по влажной и сводящей с ума плоти, лаская руками бедра, грудь, опускаясь ниже. Мокрые девичьи волосы облепили грудь и плечи Степана, точно пришпиливая его к этой девчонке. Еще движение, плавное, резкое, рваное, доставая до самого сердца, касаясь души…. И Степан рухнул на мокрую плитку душевой кабинки, увлекая девчонку за собой. Он точно слышал ее тихий крик и почувствовал дрожь, пронзившую ее тело. Были бы силы — погладил бы себя по голове. Молодец, дескать, мужик! А следом двинул бы в рожу. Урод конченый. Вот только последний придурок мог провернуть все это со своей девчонкой в первый же раз.

Но эта самая девчонка, обессилив, практически лежала на Степане прямо посреди душа. Сверху тугими струями лилась теплая вода. Дыхание возвращалось в норму. И Степан собирался вставать. Но тихо рассмеялся. Легкий храп сладкой музыкой коснулся его слуха.

— Ты удивительная у меня, Ягодка, — прошептал Степан, отодвигая волосы с лица Ядвиги, и наслаждаясь ее безмятежным и крепко уснувшим личиком, — Самая замечательная. И моя. Согласна? Согласна. Деваться-то все равно некуда.

Вот так, разговаривая с самим собой и со спящей красавицей в своих руках, Степан осторожно вытер Ядвигу полотенцем и отнес ее на постель. Девчонка так и продолжала посапывать и похрапывать, радуя Степана крепким сном и полным согласием со всеми высказанными мыслями. А их, мыслей, было весьма много. И если бы Ядвига смогла услышать хотя бы малую часть всего сказанного Кружавчиком, то поняла бы, насколько серьезно вляпалась. Но она спала. Степан же продолжал нашептывать обо всех перспективах и строить планы на совместное будущее. А когда завершил, спокойно уснул, крепко обнимая свою Ягу всеми конечностями.