Ковчег 47 Либра - Штерн Борис Гедальевич - Страница 17

Но давайте, пожалуй, к делу. Я решил позаботиться о своем некрологе. Не смотрите на меня так, я еще не собираюсь… Просто — готовь сани летом. Я бы не хотел войти в историю исключительно как отец личного ангела, снизившего средний IQ человека на несколько единиц. Поэтому я решил поддержать вас — другого достойного дела на горизонте нет и не предвидится. Глядишь, и отыграем средний IQ на те же единицы вверх. А если серьезно, ваша затея мне просто нравится. Кто знает, может это и есть магистральный путь человека?

Итак, я продаю бо́льшую часть своих активов и выделяю на ваш проект триллион долларов. Оставшихся ста миллиардов мне хватит до конца дней. Что трясете головами? Триллион — вы не ослышались. Но не прямо в руки.

Слушайте внимательно. Эти деньги лягут в основу фонда — такая схема называется эндаумент. Они будут хорошо размещены, у меня есть отличный управляющий, главное, не мешать ему, не давать советов и не стоять над душой. Будете стричь проценты. Думаю, даже при нынешней мировой стагнации мой управляющий выжмет 6–7 процентов годовых. А поначалу больше, чем 60–70 миллиардов в год вы и не освоите. Более того, можно даже на первых порах сэкономить и нарастить фонд. Вас, Алекс, назначим директором-распорядителем фонда, вас, Роланд, — председателем попечительского совета. Или наоборот. В принципе, при адекватной стратегии этих денег может хватить на весь проект. В самом конце можно будет растратить и сам фонд, но только когда все будет ясно до последних мелочей. Но у меня есть условия.

Первое. Вы вроде планируете интродукцию человека на 47 Либра, но как-то не очень уверенно. Так вот, засылка туда березок и рыбок меня не вдохновляет. Там должен быть человек! Я понимаю, человек — следующий уровень сложности, но это главное. Вероятно, вы понимаете мою логику. Как только я увижу, что проект кастрирован, я закрываю фонд. Такая возможность будет включена в его устав.

Второе. Вы должны выйти со своим проектом за пределы своего лепрозория — в мир. Основные площадки — институты, производство — должны располагаться в достаточно густонаселенных районах так называемого цивилизованного мира и всасывать хоть на что-то годную молодежь.

Третье. Вы должны заразить мир своим просвещенным энтузиазмом. Технически это значит, что пару-тройку миллиардов в год вы должны тратить на пропаганду и просвещение. Соберите лучших киношников, телевизионщиков, если там еще что-то осталось, и дайте им дело! Да и сами чтобы не слезали с экранов!

Четвертое. Сейчас, вижу, вы рветесь в бой и роете землю. Но всегда рано или поздно приходит усталость. Если эта усталость примет такие размеры, что будет грозить проекту, я вмешаюсь, причем жестко. Мои деньги будут жечь вам пятки!

Итак, фонд будет готов через три месяца. Готовьтесь принять первый транш к концу года. У вас есть, куда его принять?

За обедом и по пути в аэропорт Алекс с Роландом не проронили ни слова, кроме как о талантах хозяйки и о погоде. Лишь в аэропорту перед посадкой Алекс нарушил молчание:

— Вот и произошло чудо, о котором ты говорил на ужине в В 3.

— Да, я до сих пор не могу прийти в себя. Если по-честному, мы оказались не готовы к чуду. Вроде его условия повторяют то, что мы и сами собирались делать. Но одно дело, когда ты сам решил делать то-то и то-то, — у тебя остаются пути к отступлению. Другое дело, когда тебя обязали делать то же самое, пути к отступлению отняв. Действительно, эти деньги будут жечь нам пятки. Уже, чувствую, жгут.

— Да ладно, сам же говорил: «посвятить всю оставшуюся жизнь». Вот и посвящай, благо денег дали. Меня, честно говоря, особенно смущает пожелание не слезать с экранов. Хотя он прав, конечно. Придется над имиджем поработать. Особенно тебе.

— Алекс, я знаешь, что подумал? Почему в нашем гниловатом мире возможны подобные чудеса? Да просто, слава Всевышнему, ни одна сила в истории не смогла привести этот мир к общему знаменателю. Сколько ни кричат «глобализация», он остается диверсифицированным и пестрым. Потому мир столь живуч и до сих пор способен к неожиданностям. Ни одна сволочь не смогла построить единую глобальную систему отъема и распределения ресурсов. А ведь сколько было желающих, включая нынешних «гомеостазников»! А построили бы — так и триллиона Дорса бы не было — отняли бы большую часть и поделили. И за деньгами на проект пожалуйте в соответствующие инстанции. А там голодные чиновники от науки и технологий со своими интересами… Как ни неприятны нам олигархи-монополисты, а без них мир лишился бы важных степеней свободы. Не говоря о том, что мы бы и дальше лапу сосали.

— Ты же вроде симпатизировал умеренно левым? Думаю, они бы быстро окоротили Дорса, дай им волю…

— А я и сейчас симпатизирую. Просто никому нельзя давать волю над миром и даже над его большими кусками.

— Слушай, хоть мы и подняли большой шум, нас, по сути, всего двадцать с половиной человек. Надо срочно собирать большую команду.

— Какой большой шум? Ты имеешь в виду ту пресс-конференцию? Это был всхлип, а не шум. Подозреваю, что шум поднимется сейчас.

Буря в болоте

Маленькая команда Ковчега постепенно осмысливала свой новый статус обладателей несметных финансов и все больше приходила в ужас. Как заставить деньги работать в полную силу? Им доступна лишь инфраструктура Монгольского парка, на ней не развернешься больше, чем на сто миллионов в год. При том, что сдвинуть дело с нуля можно только израсходовав миллиарды. Они понимают, что надо делать по существу, но для того, чтобы все двигалось, нужны люди, нужны контракты, нужна земля и капитальное строительство. Максимум средств, которыми Алекс с коллегами распоряжались до сих пор, — гранты на несколько миллионов. Надо было увеличить масштаб ответственности сразу на три порядка величины — это и есть ужас в чистом виде.

Между тем новость о триллионе долларов мгновенно облетела мир, прославив как проект, так и его авторов. Это была не просто сенсация — буря! Еще бы: кто-то кому-то за просто так дал триллион! Да не просто кому-то дал, а каким-то яйцеголовым из резервации. И не просто триллион, а честно заработанные деньги многих сотен миллионов тружеников, потраченные на личного ангела. И на что дали? На очередное светлое будущее через многие тысячи лет? Дайте нам триллион на наше настоящее, чем мы хуже неведомых потомков?! Почему вообще кто-то может дать кому-то триллион по собственной прихоти?! Почему вообще кто-то может обладать триллионом?! Это противоречит принципам социальной справедливости и оскорбляет чувства миллиардов!

Вал народного возмущения был легко предсказуем. Но что сказали паркетные генералы космоса — президенты и директора всяких космических администраций и корпораций, национальных и международных? Оказывается, примерно то же самое, только не столь прямо.

Приведем отрывки из интервью с администраторами высшего ранга, опуская имена и должности:

Из интервью с N1.

— Как вы относитесь к экстравагантному решению Пола Дорса?

— Ну как вам сказать… Выделение огромных денег на космический проект, в принципе, позитивно. Другое дело, кому и на что. Здесь Дорс, по-моему, немного погорячился, выделив безумные деньги непрофессионалам на амбициозный, но непроработанный проект. Дело, скорее всего, закончится провалом.

— Почему вы называете этих людей непрофессионалами? Все они достаточно известные ученые, каждый — на переднем крае в своей области.

— Да, но это не те области. Мы все-таки специалисты по космическим экспедициям, включая дальние. У нас есть большой опыт посылки разнообразных зондов и их посадки на далекие планеты.

— Простите, когда был запущен ваш последний зонд?

— Семнадцать лет назад. Но люди, его запустившие, никуда не исчезли — они продолжают работать над будущими проектами.