Смерть молчит - Лебрюн Мишель - Страница 20

Конца фразы Франсуа не расслышал. Потом женщина что-то ответила и долетел звон бокалов.

- Пойдем, - сказал Шазель, - сейчас я покажу тебе те книги. Они у меня в кабинете.

Зажегся новый, ослепительный свет. Пара вошла в кабинет, и Шазель начал искать что-то на полках. Франсуа прижал глаз к щели. Тут его ждал сюрприз.

Женщиной, которой Шазель с пошлой ухмылкой демонстрировал какую-то богато иллюстрированную книгу, была Улла-шведка в весьма декольтированном туалете.

- "А где тогда моя жена? С другим мужчиной? Вот и ещё раз я оказался в ситуации столь же неожиданной, как и бессмысленной. Хорошо же я буду выглядеть, если покажусь им! Шазель тут же спросит, что делаю я в его квартире и как сюда попал... Мое единственное спасение-это бегство. И как можно быстрее. Господи Боже! Ну почему я постоянно влипаю в такие ситуации? Для чего сам себе создаю проблему за проблемой, и совершенно зря?"

- Когда пойдем ужинать? - спросила Улла.

- Да хоть сейчас, если хочешь. Ты проголодалась?

- Да.

- Ладно, пойдем. Книги посмотрим потом. Хочешь причесаться? Включи свет в спальне.

- Нет, я только вымою руки, - сказала Улла, проходя всего в нескольких сантиметрах от Малле и закрывая дверь в ванную.

- "Может заметить меня при выходе. Нужно куда-то спрятаться."

Тем временем Шазель расселся в кабинете. Листая книги, что-то мурлыкал. Франсуа присел за кроватью. Слышал, как в ванной льется вода. Длилось это недолго. Шведка прошла через спальню и вошла в кабинет, не закрыв двери. Франсуа вынужден был оставаться в своем укрытии на случай, если и Шазель захотел бы воспользоваться ванной.

- Мы идем? - вновь спросила Улла.

- Да, разумеется, но сначала...

Долетел приглушенный смех и звук поцелуев. Неожиданно у двери раздался звонок.

- Я никого не жду, - удивленно протянул Шазель. - Оставайся здесь. Я посмотрю, кто это.

Пошел открыть. Вскоре вернулся в обществе мужчины, которого представил:

- Инспектор Туссен из криминальной полиции, а это моя приятельница Улла Йенсен. Что вам угодно, инспектор?

- Я хотел бы поговорить с вами, мсье Шазель, если не возражаете, с глазу на глаз.

- Я подожду тебя в ресторане, - сказала Улла. - Думаю, долго это не продлится.

Франсуа из своего укрытия отметил, что её знание французского намного улучшилось.

XIY.

Потихоньку подкравшись к двери, Франсуа Малле приложил глаз к щели. Он мог все видеть и все слышать. Видел лицо инспектора, который занял место в кресле и положил на колени свою зеленую шляпу. Шазель уселся за стол, спиной к Франсуа. При движениях головы на затылке шефа образовывались то одна, то три складки. Он как раз обратился с вопросом к инспектору, и таким изменившимся голосом, что Франсуа с трудом его узнал.

- Я считал, что после наступления темноты полицейские не имеют право беспокоить граждан.

Туссен усмехнулся и поднял руку.

- Мы не имеем права производить арестов от захода до восхода солнца, разумеется за исключением лиц, пойманных с поличным. Но другие наши действия не подлежат столь жестким ограничениям. А я вовсе не собираюсь вас арестовать, мсье Шазель. После службы я зашел к вам, просто чтобы задать несколько вопросов. И вообще как частное лицо. Вы вовсе не обязаны отвечать на них, а я ещё раз извиняюсь за доставленные вам неудобства.

Видно было, что инспектор, говоря это, чувствует себя неловко. Он не привык вдаваться в подобные объяснения. Шазель сказал:

- Я вас слушаю.

Инспектор соединил кончики пальцев рук, словно при молитве. Казалось, он поколебался, прежде чем начать:

- Вы знаете, что у нас в управлении был получен анонимный телефонный звонок с информацией, что в тот вечер, когда было совершено преступление, жертву видели выходящей от вас.

- Вы уже вызывали меня в связи с этим звонком.

- Верно. Мы вообще-то игнорируем такого рода доносы, но порой... Видимо, это был ваш личный враг. Как вы думаете, кто бы мог звонить?

- Я об этом думал и на самом деле никого не нахожу, разве что... наш главный дизайнер, Франсуа Малле.

- Франсуа Малле... Это тот человек, которого я видел в агенстве и с которым разговаривал в вашем кабинете?

- Да. Я как раз решил уволить его с работы, так что может быть он хотел отомстить.

- По каким причинам вы решили его уволить?

- Пьет, забросил работу, не пользуется авторитетом у сотрудников.

- Понимаю. Только вряд ли это мотив, чтоб склонить его к доносу на вас.

Шазель отмахнулся.

- Никого другого не подозреваю.

- Хорошо. Я был у Малле вчера вечером, но его не застал.

Инспектор склонился над своим блокнотом в переплете из черной кожи. Чуть помедлив, спокойным тоном заметил:

- Сегодня утром ситуация изменилась, мсье Шазель. Вы знаете, что мы нашли того человека, Генриха Сентена, с пробитой головой на лестнице, ведущей с улицы Коленкур в аллею Рашель. При нем не было никаких документов. В карманах обнаружили только билет метро, на котором был записан номер телефона вашего агенства. До этого я утаил от вас один факт, а почему, я поясню вам позднее. Так вот, когда мы нашли Сентена, он ещё был жив.

Сердце Франсуа Малле забилось быстро и неровно, словно пытаясь вырваться из груди. Он не убил! Он не убийца!

- Сентену в госпитале оказали первую помощь и поместили в реанимацию. Определили перелом основания черепа, если не ошибаюсь.

Инспектор полистал блокнот в поисках нужных записей.

- Перелом основания черепа и кровоизлияние в мозг. Понадобилась трепанация. И как мне сообщили, после трепанации необходимо выждать не менее восьми дней, чтобы быть уверенным, удалась ли операция. В том случае, который нас интересует, операция прошла успешно и сегодня утром мы уже смогли произвести предварительный допрос.

Франсуа, дрожа всем телом, с трудом сдержал глубокий вздох облегчения. Инспектор спросил разрешения закурить, Шазель дрожащими руками последовал его примеру. Затылок его налился кирпично-красным цветом. Инспектор, выпустив клуб дыма от своих"галуа", заметил:

- Если мы утаили от журналистов этот случай и никого не информировали, что Сентен может выжить, то потому, что не видели в этом особого интереса. Не имея документов, идентифицировали его по отпечаткам пальцев. Это рецидивист, уже судившийся за шантаж, и несколько месяцев он в розыске, поскольку нарушил запрет на выезд. Сентен работал с сообщником, неким фотографом по фамилии Мартин. Эти имена ничего вам не говорят, мсье Шазель?

- Первый раз слышу.

- Мы не хотели разглашать эти сведения, чтобы не вспугнуть сообщника Сентена, и если удастся, задержать его.

Туссен поискал взглядом пепельницу. Видя, что хозяин не склонен её предоставить, стряхнул пепел на пол.

- Быть может, - продолжал он, - вы знаете правила, касающиеся запретов на выезд? Нет? Селиться в больших городах таким людям запрещено. Все осужденные условно должны оставаться в определенном округе, где на них ведутся регистрационные карты и с регулярными интервалами должно отмечаться их присутствие. Таким образом они постоянно под надзором. Когда Сентен перестал являться на регистрацию, мы узнали, что он добыл новое удостоверение личности и вернулся к своим занятиям. Вы, вероятно, знаете, как трудно определить местопребывание такого преступника, учитывая нежелание жертв шантажа подавать жалобы. А возвращаясь к интересующему нас делу, мы нашли его изувеченного и ограбленного. Его пытались убить. И этот человек, мсье Шазель, за несколько минут до нападения на него вышел от вас.

Шазель возразил возбужденным, но дрожащим голосом:

- Это бессовестная ложь! Вы подвергаете сомнению мои слова, но я не обязан этого слушать!

- Прошу меня все же выслушать. Мы разговаривали с консьержкой в вашем доме, которая к счастью ещё не спала, когда Сентен входил к вам. Вначале не вспомнила, но потом, как часто случается, память к ней вернулась. Сентен был в шляпе и плаще, весьма похожих на ваши. Видя его со спины, консьержка была убеждена, что это вы, и даже сказала: "-Добрый вечер!"Тут человек обернулся и она обнаружила свою ошибку.