Незримое (СИ) - Леола Кристина - Страница 7

Я выпрямилась и невидяще уставилась перед собой.

«В смысле?»

«Соня, ты в курсе, что за последние трое суток шестеро твоих родственников зарегистрировались в Ярославле на неопределенный срок?»

«Эм… да. Да, конечно».

Нет, нет, не в курсе! Почему я не в курсе? Что происходит?

«Хорошо. Придерживай их. Тебе лишние проблемы ни к чему».

А то я не знаю…

О черт, черт, черт.

Дрожащими руками я выудила из кармана мобильник и набрала номер сестры, который взяла у нее утром.

Один гудок, второй. Ну же, Дашка, ответь!

– Уже соскучилась? – В ее голосе слышалась улыбка.

– Кто? – выдохнула я в трубку.

– Что «кто»?

– Кто еще приехал?

– Куда?

– Дашка, не зли меня. Шестеро наших в городе. Без тебя пятеро. Кто?

– Пятеро? – Удивление было неподдельным. – Ого. Черт, детеныш, я правда не знала. Давно приперлись?

– В последние трое суток. И это только те, что отметились официально. Кто-то мог и зайцем проскочить.

Я вот, например, и дальше бы жила без отметки, так как брежатым не положено заявлять о себе людям.

– Я постараюсь все выяснить, – пообещала сестра.

– Дашка, чего им надо, а? Чего им всем вдруг понадобилось?

Она помолчала. А потом произнесла непривычно устало:

– Наверное, тоже чувствуют. Что-то грядет.

А может, это они и грядут? По крайней мере, я в своей жизни еще не встречала катастрофы страшнее Зеленцовых. Думаю, большинство их знакомых тоже.

Нажав отбой, я откинулась на спинку кресла и зажмурилась.

Плюс: ???

Минус: !!!

Глава 4

Люди никогда не видят то, существование чего им кажется невозможным.

(с) Терри Пратчетт

Мне выдали проездной.

Гребаный проездной на автобус.

Я даже не сразу поняла, что произошло, и еще несколько секунд тупо пялилась то на пластиковую карточку в своей руке, то на Нину из отдела хозяйственного обеспечения, то на метлу, которую она пыталась вырвать из моих одеревеневших пальцев.

– Велено, – процедила Нинка и с удвоенной силой потянула на себя мой транспорт. – Во избежание… искушения… и… эксцессов.

Ну да, разумеется.

Я наконец ослабила хватку, и подлая рейдерша вместе с метлой отлетела к стене. Затем распрямилась, гневно сдула со лба соломенную челку и отчеканила:

– Ни полетов, ни исчезновений, ни самодеятельности.

Глядя в ее удаляющуюся спину, я поняла, что за потерянный усилок буду задарма служить любимому управлению верой и правдой до самой смерти. Конечно, пока разозленная Нина о нем не вспомнила, но когда вспомнит…

Я тяжело вздохнула, сунула проездной в карман пиджака и, предварительно загуглив нужный маршрут, поковыляла на остановку. Хотела колеса и сиденье? Получите, распишитесь.

Правда, до сидений мне добраться так и не удалось. Еще бы, утром, в будний-то день. Толпа студентов и старушек бодро пронесла меня по проходу и впечатала в заднее окно, где все полтора часа пути по пробкам я любовалась надписью, нацарапанной на слое грязи кем-то не шибко брезгливым: «Жизнь прекрасна».

Охотно верю.

Особенно ярко я ощущала всю прекрасность этой жизни, когда на каждой остановке в автобус забивалось все больше народу, и меня, соответственно, все сильнее вдавливало в стекло. От грусти, безысходности и, если честно, безделья я начала строить рожи водителям машин, плетущихся за нами. Понятия не имею, разглядели ли они хоть что-то – слой грязи на окне и правда был внушительный, – но мне заметно полегчало.

Ровно до момента выхода из автобуса.

К дверям я устремилась заранее, втянув живот и протискиваясь мимо недовольных граждан с сакральным «Мне на следующей». И вот как-то не рассчитывала встретить в такой давке особо одаренную особу, додумавшуюся взять с собой еду. Если точнее – рожок мороженого, которое медленно, но верно таяло, пока девица возюкала наманикюренным большим пальцем другой руки по экрану телефона.

Серьезно? Во-первых, осень на дворе, холодно уже на улице мороженое жрать. Во-вторых, я там руку с трудом смогла поднять, когда нос зачесался, а тут человек и ест, и эсэмэсится, и разве что хорнпайп не отплясывает. Годы тренировок?

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове, когда подтаявший клубничный шарик, щедро политый шоколадным топингом, при очередном подскоке автобуса на шикарных ярославских дорогах скатился с насеста и плюхнулся прямиком на мою рубашку. Жакет тоже зацепило, но он был старым и темным, а рубаха – новенькой, белой, прекрасной…

Я бы, наверное, поскандалила. Не люблю это дело, но воспитывать молодежь надо. Однако в этот миг автобус фыркнул, дернулся и, не успев толком остановиться, распахнул двери, и меня вынесло на улицу вместе с другими выходящими. А пока я уныло пялилась на загубленную рубашку, госпожа Удача продолжила демонстрировать мне филейную часть.

Хлынул дождь. Не начался, не заморосил, именно хлынул. Без предупреждающих плевков, грома, молний, внезапных затемнений и прочих спецэффектов. Поначалу я даже решила, что это только мне повезло попасть под выплеснутую кем-то воду из ведра, но народ вокруг всполошился и бросился врассыпную, так что…

Стоит ли упоминать, что в нужное здание я заходила мокрая насквозь и мало похожая на «идеального сотрудника», коим пыталась казаться? Отяжелевшие брюки норовили сползти, ботильоны противно хлюпали, по прозрачной, льнущей к телу рубашке расползлось шоколадно-клубничное пятно, а жакет… проще уже было выбросить, чем реанимировать. От утренней укладки не осталось и следа. Сейчас волосы висели темно-медными сосульками, но я знала, что стоит им подсохнуть, и над моей головой воспарит знатное рыжее афро.

Впрочем, поводы для радости тоже имелись. В попытке придать образу серьезности я сегодня не накрасилась, так что превратиться в печальную панду мне точно не грозило. А еще документы и деньги не пострадали, несмотря на мою нелюбовь к дамским сумкам и привычку таскать все жизненно важное в карманах. Мужскую привычку, как не раз попрекала бабуля. А вот отец вместо упреков, памятуя о моей способности оказываться в самых странных местах и ситуациях, взял и подарил зачарованную от кражи и повреждений обложку для документов, очень удачно вписывающуюся во внутренний карман любой куртки или жакета. Брат следом подарил мужское портмоне, скорее в насмешку, чем от души, но я не возражала. Удобно.

В общем, если взвесить плюсы и минусы, все не так плохо… Наверное.

Охранник на входе дотошно сверил мою мокрую персону с фоткой в паспорте, чему-то покривился и, заставив расписаться в толстенной тетради, отправил «направо, прямо, вверх, налево, направо, прямо, направо и до упора». Правда, пришлось еще ненадолго задержаться, когда рамка распищалась на наличие ключей в заднем кармане моих мокрых штанов. Подумаешь, забыла. Но въедливый служитель закона явно взял меня на заметку как потенциальную террористку.

Даже не знаю, радоваться ли такому рвению…

В областное бюро судебно-медицинской экспертизы я попала впервые. Вполне себе обычная больничка. Кирпично-серая снаружи, желто-белая внутри. Даже не верилось, что за этими совдеповскими дверьми проводятся супер-сложные лабораторные исследования. В том числе и магические. Мне говорили, что тут есть «наше» отделение, но к этой стороне профессии меня как-то не тянуло. И вряд ли когда-нибудь потянет, учитывая, что и к самой профессии я отношусь постольку-поскольку и мертвецов боюсь до обморока.

Ну вот, вспомнила.

Пока тряслась в автобусе, горевала о рубашке и мокла под дождем, все было нормально. А в этих гулких пустых коридорах все страхи ожили и мерзкими змеями завозились внутри, вызывая тошноту.

Решительно поджав губы, я ускорила шаг. Как там сказал охранник? Направо, прямо, вверх… А в фильмах морги всегда в подвалах. Никому нельзя верить. Налево, направо, прямо…

Внезапно оказавшись в просторном холле с диванчиками и огромными листьями в горшках, я слегка растерялась, ибо направо отсюда дороги не было. Благо, на одном из диванчиков обнаружился задумчивый дяденька в форме санитара.