Незримое (СИ) - Леола Кристина - Страница 14

– Старший следователь Ржевский. Следственный отдел по Заволжскому району. Нам ну…

– Районом ошибся, Ржевский, – перебил Чудик, почесывая волосатой ладонью череп, вытатуированный на бритой голове. – Еще минуту назад Заволжский находился в другом месте.

– Ульрих, у нас убийство, – встряла я. – Мы правда быстро, вопросы несложные. А иначе, ты ж знаешь Ковальчука, потащит в управление… средь бела дня…

Его Ковальчук никогда не тронет, скорее меня в секретаршах сгноит, и мы оба это прекрасно понимали, но, видимо, мой умоляющий тон пробрался даже под непробиваемую шкуру Чудика. Хрюкнув и крякнув, он откинул деревянную перегородку и тяжело шагнул вперед, отчего помещение стало казаться не просто маленьким, а прямо-таки непригодным для нахождения в нем трех человек сразу.

Мы с Яном синхронно задрали головы, чтобы лицезреть не грудь собеседника, а хотя бы его подбородок, и я услышала, как поручик сглотнул. Ну да, наследство троллей оно такое… Конечно, пропорциями и чертами лица Чудик ничем не отличается от людей, но когда ты такой огромный, на черты как-то уже никто и не смотрит – каждый представляет, как вскоре ему вырвут глазные яблоки через пупок.

– Две минуты, – вынес вердикт Чудик, и я ткнула локтем зависшего Яна.

– Кхм, да. – Он вновь прочистил горло и, вынув из кармана снимок, сунул его гиганту под нос. – Был здесь?

– Ну был. На прошлой неделе.

– Что покупал?

– Травки, корешки.

– На сорок тысяч?

– Ценные травки и корешки.

– Ульрих, – вмешалась я.

– Да алмианы он набрал на всю сумму. Свалился как снег на голову, я еле наскреб нужный вес. Такое ж заранее заказывают…

– Алмиану, – попугаем повторил Ян и грозно так уставился на меня. – Ты поняла.

– Она только здесь продается, – пожала я плечами и обратилась к Чудику: – Случайно не в курсе, для какого ритуала ее нужно принимать внутрь?

Он сдвинул кустистые брови:

– Траванулся что ли?

– Возможно.

– Ну в курсе, только этот бы не стал. Кишка тонка.

– А все-таки?

Поручик явно нервничал и очень хотел поучаствовать в разговоре, однако понимал, что не сможет задать нужных вопросов, а потом просто сопел и поочередно сверлил нас с Чудиком раздраженным взглядом.

– Алмиану заваривают для вызова Карателей. Но говорю же, такой хлюпик не рискнул бы.

– Спасибо, – от души поблагодарила я и в порыве даже потрепала бугристую руку. Чудик не оценил. – Идем.

Честь и хвала Яну, сопротивляться он не стал. Наверное, тоже заметил за мутным окном первые признаки рассвета и хоть не знал об особенностях организма Ульриха, все же слышал, что режим работы тут строгий.

– Погоди, – неожиданно окликнул Чудик, когда я уже взялась за ручку двери. – Парень ваш не один был.

– С кем? Описать можешь? – оживился Ян.

– Имя могу назвать. Зеленка, ты ее знать должна. Из этих ведьм ночных… они вашему Ковальчуку знатно кровь попортили за последний год.

– Да уж, – скривилась я, вспомнив троицу оголтелых феминисток, устраивавших представления по ночам – с обнаженными полетами на метлах и прочими прибабахами в стиле Маргариты. – Которая?

– Блондинка. Ольга вроде.

Я потерла лоб:

– Спасибо. Данные у нас в деле есть.

– Должна будешь, – пробасил Чудик и нетерпеливо взмахнул рукой: – А теперь валите. Не хватало еще из-за вас истуканом стать.

Я глянула на улицу и поспешно открыла дверь.

– А чего ты вообще это окно не замуруешь? – поинтересовалась напоследок. – Опасно же.

– Так красивее, – как идиотке объяснил Чудик и наконец вытолкал нас из магазина.

Мы с поручиком еще какое-то время помялись на крыльце, слушая, как лязгает за спиной замок и закрываются жалюзи, а потом медленно двинулись вниз. Лестница там длинная и крутая, так что идти пришлось, уставившись под ноги и вцепившись в перила.

– Истуканом? – переспросил Ян.

– Это он так… образно.

– Ну да. Он как раз похож на любителя метафор и аллегорий.

Я невольно фыркнула, но, когда подняла глаза от ступенек, едва этим смешком не подавилась и только чудом удержалась на ногах.

– Стой, – просипела, цепляясь за руку Яна.

– Что та… – Он осекся. Похоже, тоже увидел, что поджидает нас внизу.

То было прекрасное осеннее утро. Розовые рассветные лучи скользили по золотистому ковру из опавших листьев, в воздухе плясали пылинки, звенели птичьи трели, а из пекарни по соседству доносился аромат свежих булочек с корицей.

– Что это за хрень? – прошептал Ян.

– Норг, – выдавила я.

Плюс: всегда мечтала умереть под птичьи трели и запах булочек.

Минус: и какого же черта все незримое и тщательно скрытое вдруг одно за другим становится явным?

Глава 7

– О-о. А как ты думаешь, в этом лесу есть что-нибудь съедобное?

– Да, – горько отозвался волшебник. – Мы.

(с) Терри Пратчетт

Лирическое отступление.

В детстве, слушая страшные сказки охотницы Анны Маклейн в леденящем кровь исполнении бабули, я, разумеется, не могла не заинтересоваться одним своеобразным существом под названием «норг». Прежде всего, впечатлял его внешний вид. Впечатлял всех без разбора, даже самых закаленных, а уж четырехлетнюю меня бабушкина иллюзия поразила настолько, что от моего вопля чуть все зеркала и окна в квартире не потрескались, а у папы потом еще пару дней звенело в левом ухе.

Впрочем, главу клана Зеленцовых «легкий» детский испуг не остановил, и вскоре она продолжила прививать мне любовь к прекрасному. И бабуля на полном серьезе считает норгов прекрасными. Не из-за шипастого тела, покрытого отвратительной слизью, не из-за лап, навевающих мысли о кузнечиках, и даже не из-за полной клыков пасти, что раскрывается во все стороны сразу, точно бутон тюльпана. Да, очень трепетное сравнение – бабулино. А любит она норгов за их полную невосприимчивость к магии – читай, неуязвимость.

Ну и еще за пару особенностей, как то: бесполое размножение, продолжительность жизни в сто пятьдесят лет и необходимость становиться видимыми каждые четыре года. Всего на денек.

Собственно, если б не эта необходимость, мы бы, возможно, так никогда и не узнали о столь «чудесных» тварях.

Очень занимательная получается картина: норг питается только тем, что его видит; видят его только другие твари – даже магам этого не дано (кроме крайне редких всевидящих, что и изучают эту прелесть); а потом наступает волшебный момент, чудище проявляется и – бац! – кому-то не повезло.

Чаще всего этим кем-то оказываются туристы, альпинисты и прочие экстремалы, забредшие на территорию зверя. Всевидящие, конечно, стараются оградить своих любимцев всякими предупреждающими знаками, но когда таблички с буквами останавливали людей? Магические контуры рядом с норгами тоже не действуют, так что, если вдруг один из них материализуется близ вашей палатки, можете писать завещание. Хотя нет, не успеете.

А теперь вопрос, даже три.

Первый: какого, простите, хрена тварюга делает посреди города, хотя никто из них прежде и близко к обитаемым селениям не подходил?

Второй: почему он видимый, когда эти горе-исследователи утверждали, что у них все звери на учете и в ближайшие полгода опасаться нечего даже туристам?

И третий: что делать двум бедолагам, застрявшим на узкой лестнице между норгом и запертым магазинам, где нам явно не позволят укрыться?

Ян оказался хладнокровнее меня и соображал резвее.

– Он быстрый? – спросил шепотом.

– Молниеносный.

– Почему не нападет?

Я посмотрела на раздувающиеся ноздри, окруженные четырьмя выпуклыми глазками, и сглотнула:

– Принюхивается. Кажется, хочет поиграть.

– Сомневаюсь, что мне понравится его игра.

Норг фыркнул, я вздрогнула и наконец-то начала думать.

– Вызывай своих, – велел Ян, но я и так уже достала из кармана мобильник и, не глядя, ткнула в один из первых номеров в списке контактов.