Цепи его души (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 69

— Дочь наместника?! В Иньфае разве нет социальной пропасти?

Эрик покосился на меня.

— Дело не в социальной пропасти, Шарлотта.

— Но… — тут я снова покраснела, потому что догадалась. — А… она хотела его в любовники? А как же будущий муж? Или она уже была замужем?

Он покачал головой.

— Нет, замужем она не была.

Поскольку я очень выразительно моргала, Эрик вздохнул.

— Существует множество способов, Шарлотта, стать любовницей и сохранить девственность.

— Как?!

Он потер виски.

— Знаешь, давай пропустим эту часть. Я не уверен, что готов смотреть, как ты сгораешь в огне стыда, тем более что к делу это не относится.

Я нахмурилась, пытаясь представить способ, о котором он говорил. Точнее, способы, но в голову ничего не приходило.

— К слову, о невинности. Это было неземное существо: кроткое на вид, хрупкое, и никому даже в голову не пришло бы, что она на такое способна. Эта девушка была образцом добродетели для всех, и умело притворялась. Настолько умело, что каюсь, будучи гостем в этом доме, я сам поначалу в это поверил.

Эрик усмехнулся.

— На деле Вьен Шу была той еще дрянью. Она пыталась соблазнить Фьет-Лао, но тщетно. Однажды я стал этому свидетелем, но не придал значения. Знаешь, бывают такие события в жизни, которые пропускаешь мимо, потому что тебе нет до них никакого дела. К тому времени я уже собирался уезжать, мне не было никакого дела до ее репутации, и рушить ее я не собирался.

Он взял мою руку в свою и зачем-то развернул ладонью вверх, хотя говорили мы не обо мне.

— В день моего отъезда все и случилось. Учитель всегда говорил мне, что мы оказываемся там, где оказываемся, не случайно, но я не придавал большого значения этим словам. В Иньфае принято относиться к каждому, даже самому незначительному, событию очень внимательно, потому что оно может повлиять на всю твою дальнейшую жизнь и в корне ее изменить. В Вэлее, где я родился и вырос, такое считается… ну, наверное, хорошим началом для безумия. Но даже будучи безумным, я не особо прислушивался к знакам судьбы. Как выяснилось, зря.

Я растерянно посмотрела на повторяющие узор ладони пальцы, потом подняла глаза на него.

— Долгие годы после того случая я считал, что моим предназначением и поворотным событием стало спасение Фьет-Лао и встреча с его семьей, которые стали моими друзьями. Настоящими, впервые за всю мою жизнь. Я даже представить себе не мог, что этот случай подарит мне тебя.

— Меня?! — вот теперь я широко распахнула глаза.

Эрик наконец поднял голову и внимательно на меня посмотрел.

— Если бы не Вьен Шу с ее невинностью и личиком, способным ввести в заблуждение любого, с ее искусной игрой в непорочность и жестокостью, которой позавидуют самые знаменитые иньфайские палачи, я бы не поставил тебе ту метку.

Хорошо, что я сидела и мне не грозило свалиться с кровати. Нет, правда.

Особенно когда я начала понимать.

— Погоди-ка… — сказала я. — То есть ты поставил мне метку, потому что считал на нее похожей?

Эрик приподнял брови, а я отняла руку и вскочила.

Краснея теперь уже не от стыда, а от гнева.

— То есть ты решил, что я… что я…

— Что ты прикрываешься маской своей невинности, играя людьми, Шарлотта. Да, — он поднялся вслед за мной и мы оказались лицом к лицу.

Поскольку во мне кончились слова, я просто вдыхала и выдыхала, но сейчас это больше напоминало пыхтенье разогнавшегося паровоза, нежели вздохи хрупкой девушки.

— Почему?! — вырвалось у меня, когда пыхтенье все-таки прервалось.

— Потому что я не знал тебя. И не знал таких, как ты, до тебя, — Эрик покачал головой. — Настоящих. Искренних. Остающихся светлыми даже несмотря на все, что тебе пришлось пережить. Люди, которых я знал, обладали всем, чем только можно, только не таким светом, который ты носишь в себе. Скажем так, люди, с которыми меня сводила жизнь, вообще светом не обладали.

— В каждом человеке есть что-то светлое, — возразила я.

— Сейчас ты говоришь, как мой учитель, — он усмехнулся.

— Я не… — сложила руки на груди и покачала головой. — Погоди. Чем все-таки закончилась та история с Фьет-Лао?

— История с Фьет-Лао закончилась тем, что Вьен Шу его оболгала. Сказала, что он пытался взять ее силой, наставила себе синяков, порвала одежду.

— Зачем?! — ахнула я.

— Затем, что соблазнить его ей так и не удалось. Затем, что несмотря на все ее ухищрения, он смотрел исключительно на Сюин. Разумеется, его оправдания не стали даже слушать, и приговорили к наказанию плетьми. Фактически, к смертной казни, потому что столько ударов, сколько предписали ему, простому человеку вынести не под силу.

Эрик шагнул ближе и мягко провел по моим плечам. Противиться этому не было никаких сил, и когда я расслабилась, он снова взял мои руки в свои. Наверное, даже если бы я очень хотела разозлиться на него за такое «лестное» сравнение, сейчас уже не смогла бы.

— В Иньфае существует традиция, что любой из семьи провинившегося может взять его вину на себя. Таким образом наказание переходит на него, а провинившийся обязан на нем присутствовать. Я стал его названым братом и принял его наказание.

Во мне снова не осталось слов. Единственный вопрос, который я никак не могла поймать, крутился где-то в сознании, но постоянно ускользал.

— Вот и вся история.

— Ты же мог умереть! — вырвалось, наконец, у меня.

Не совсем вопрос.

Но ужас от осознания того, что ему пришлось пережить, обрушился на меня с немыслимой силой.

Наказание плетьми?!

— Мое обучение и путешествие по Иньфаю все равно подходило к концу, я собирался возвращаться в Вэлею, где меня особо никто не ждал. Так что вряд ли сей прискорбный факт кого-то расстроил бы.

— Эрик!

— Кроме того, мне было интересно, сколько я смогу выдержать…

Я вырвалась из его рук и сердито уставилась на него.

— Скажи, что ты сейчас пошутил.

— Ладно, это была дурацкая шутка. Мне просто захотелось это сделать, Шарлотта. Тхай-Лао без брата тоже не стало бы жизни. Они близнецы, и один без другого превратился бы в тень.

Я вздрогнула.

— На самом деле у меня было гораздо больше шансов, чем у Фьет-Лао. Или у его брата, который собирался взять вину на себя. Я маг, Шарлотта, не забывай.

Маг… не маг…

Я чувствовала, что по щекам снова текут слезы, и ничего не могла с этим поделать.

— Ты… ты… сумасшедший!

— Не то слово, — Эрик коснулся пальцами моих щек, стирая слезы. — А ты все время плачешь рядом со мной.

— Не все время, — всхлипнула я. — Иногда я еще краснею.

— Даже не знаю, что ты делаешь чаще.

Улыбки в ответ на шутку не вышло. Мне хотелось что-нибудь разбить, чтобы не чувствовать той боли, которую ему пришлось пережить.

— Шарлотта, если ты будешь так отзываться на все, я не смогу тебе ничего рассказывать.

— Сможешь, — всхлипнула я. — Это просто… просто…

— Просто?

— Просто это же дико больно и…

— К тому моменту, когда я там оказался, у меня было несколько иное восприятие боли.

От такого заявления я даже плакать перестала.

— То есть?

— То есть я ее чувствовал, но умел от нее отгораживаться.

— Разве от такого можно отгородиться?

— Можно, — он кивнул. — Иначе я бы не научился ходить по углям.

— Ходить по углям? — я глубоко вздохнула. — А что ты еще умеешь?

— Например, я могу сделать так.

Эрик чуть отступил, и на одной ладони у него вспыхнули изумрудные искры, на другой полыхнула золотая дымка. Прежде чем я успела что-то сказать, он свел их вместе, и антимагия поглотила зеленоватое свечение без остатка.

Только сейчас я вспомнила о золотой мгле.

И о том, с чего начался наш разговор.

— Если дело не в шрамах, тогда… почему ты не хотел рядом со мной раздеваться?

Затаила дыхание, глядя на него.

— Вообще-то, Шарлотта, в этом нет никакой тайны.

— Нет?

— Нет. После отцовских экспериментов с магией у меня повышенная чувствительность к прикосновениям. То, что ты ощущаешь, как легкое касание, я чувствую в десять раз острее.