Цепи его души (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 56

Ну да, у меня определенно планы. Сидеть дома и смотреть в окно, думая про Эрика с Камиллой!

В другой раз я бы непременно отказалась, хотя бы из соображений приличия (Луиза выше меня по социальной лестнице настолько, что мне на нее смотреть в театральный бинокль, задрав голову), но сейчас мне не хотелось думать про социальные лестницы. Не хотелось думать о том, насколько это уместно, пусть даже леди Ребекка говорила, что иногда люди приглашают кого-то из вежливости. Я никого к себе из вежливости не приглашала, и если Луиза считает это уместным, не вижу повода думать иначе.

— Сочту за честь, — сказала я и улыбнулась.

— Ура, ура, ура! — Хлоя захлопала в ладоши, но под взглядом матери смутилась и добавила: — То есть… я тоже очень рада, что вы к нам присоединитесь, Шарлотта.

Украдкой взглянула на Лавинию, но та была занята Арком: чесала его за ушами сразу с двух сторон. Пес, явно счастливый от такого обращения, не мог понять, в какую сторону ему лучше наклонить голову, подставляясь под ласку. Я же пыталась понять, права ли в своем предположении, или мне просто отчаянно хочется, чтобы эта удивительная молодая женщина тоже оказалась магом жизни, чтобы я могла поговорить с ней об этой невероятной силе, и…

И — что?..

До дома мы дошли быстро. Дворецкий, наше первое знакомство с которым оставляло желать лучшего, меня не узнал. Я поняла это, когда он скользнул почтительно-внимательным взглядом по моим одеждам. Лишь когда я сняла шляпку, и волосы рассыпались по плечам, лицо его вытянулось.

— Гилл, сегодня мисс Руа наша гостья, — подтвердила его догадку Луиза. — Распорядись, пожалуйста, чтобы накрыли стол еще на одну персону.

— Как скажете, ваша светлость, — когда лицо его становилось кислым и сморщенным, как вымоченный в спирте перец, морщины подчеркивали возраст дворецкого особенно ярко.

Впрочем, я и так уже поняла, что он из тех, кто судит по внешнему виду.

Ра́вно, как и то, что если бы не ее светлость, гнали бы меня отсюда пинками: это явно читалось в его глазах. До него мне сейчас не было малейшего дела, последние несколько недель и случившееся в театре научили меня, что не стоит обращать внимание на мнение тех, кто считает тебя недостойной (того, этого, потому, поэтому — нужное подчеркнуть). Я с милой улыбкой вручила ему одежду и отвернулась, оставив дворецкого с его мнением за спиной.

— Пойдемте пока в гостиную, к камину, — Луиза кивнула, предлагая следовать за ней.

— Ваша светлость! — неожиданно воскликнул Гилл. Чувство было такое, что каждый раз, когда он обращается к Луизе и произносит «ваша светлость», у него нарывает язык. — Его светлость прислал посыльного, он задерживается в Парламенте. Просил передать, чтобы вы обедали без него.

— Вот как? Спасибо, — герцогиня подхватила юбки и направилась вслед за Хлоей и Арком.

Лавиния чуть посторонилась, пропуская меня вперед, и я невольно прислушалась к своим ощущениям. Сейчас разливающегося по венам тепла не было, но ведь я точно помню, что чувствовала его. Вчера, да и сегодня тоже. Не может же такого быть, чтобы мне почудилось? И если это не магия жизни, тогда что?

В уже знакомой мне гостиной было тепло, потрескивали угли в камине. На диване расположился мужчина — нескладный, сутулый, он согнулся над разложенной на коленях газетой. Зажатая между пальцев сигара дымилась, длинные скрещенные ноги почему-то напомнили мне о кузнечиках. Сама не знаю, почему в голову пришло такое сравнение, но в следующую минуту уже раздалось легкое покашливание.

— Мне кажется, Майкл, или я просила вас не курить в гостиной?

Понимаю, почему: он подскочил в точности, как кузнечик, не зная, куда приткнуть сигару. В глазах мелькнуло раздражение, лишь на миг, тут же сменившись каким-то подобострастным выражением. Сигара отправилась в пепельницу на подлокотнике, а мужчина шагнул к нам и поцеловал руку ее светлости.

— Простите, Луиза, я совершенно измотан всеми этими новостями, задумался…

Показалось, или руку она отняла чуть быстрее, чем того требовал этикет?

— Милая моя, вы отлично выглядите! — это уже относилось к Лавинии.

Он взял ее руки в свои и поцеловал сначала одну, затем другую.

Я чуток скосила глаза, и увидела, что Хлоя показывает ему язык. На нее никто не смотрел, кроме меня, поэтому леди Биго по-детски расстаралась, даже пальцы приложила к ушам, чтобы рожица вышла пострашнее. С трудом удержавшись от смешка, чуть шагнула в сторону, закрывая ее собой. Вовремя, потому что Лавиния повернулась ко мне. Или, точнее, к нам.

— Майкл, позволь тебе представить: мисс Шарлотта Руа. Художница и невероятно интересная собеседница, знакомству с которой я обязана нашей Луизе. Шарлотта, это мой супруг, лорд Эрден.

— Приятно познакомиться, милорд, — я сделала реверанс.

— Взаимно, взаимно приятно, мисс Руа, — пробормотал он, отпустив руки Лавинии и целуя мою.

Нервные движения, резковатые и дерганые прогнали последние сомнения. Да, вчера я видела именно их, семейную чету Эрден. Вблизи виконт оказался достаточно красивым мужчиной, я бы даже сказала больше, смазливым. Большие глаза в обрамлении длинных загнутых ресниц и не по-мужски мягкие черты, зачесанные назад длинные волосы, открывающие правильной формы уши. Он смотрел на меня, а точнее, куда-то в район шеи… я очень не хотела думать, что груди. Тем не менее дернула руку на себя и чуть не оставила виконту перчатку. Пришлось незаметно подтягивать съехавшую ткань за спиной.

— Что же, сейчас мы, наверное, пойдем обедать… — он улыбнулся, тоже как-то нервно. — Винсент скоро вернется, я полагаю?

— Винсент задерживается, — сухо отозвалась Луиза, — обедать мы будем без него.

— Чудесно, просто чудесно, — пробормотал виконт, окончательно стушевавшись. — Я безумно скучал по вам, милая Лавиния…

Арк шумно зевнул, перекрыв окончание его фразы, и плюхнулся у камина. Виконт предложил жене руку, чтобы проводить к дивану, и Лавиния мягко положила пальчики на сгиб его локтя.

А я поймала себя на мысли, что мне самой невыносимо хочется показать Майклу язык.

Обед подали очень быстро. Мне досталось место рядом с Лавинией и Майклом, напротив нас расположились Луиза, Хлоя и Дарен, старший сын де Мортенов: об этом я узнала, когда нас представили. Впрочем, даже если бы не представили, я бы догадалась сама, маркиз оказался невероятно похож на отца. Высокий, несмотря на достаточно юный возраст, широкоплечий, подтянутый и смуглый. Темноволосый, с глубоко посаженными карими глазами и тяжелыми надбровными дугами. Красивыми таких мужчин не называют, но их внутренняя сила и стать с лихвой компенсирует это упущение. Когда Дарен повзрослеет, у него явно не будет отбоя от дебютанток.

Да и не только от дебютанток, я полагаю.

— Значит, вы художница, мисс Руа? — спросил Майкл.

Я как раз рассматривала панно на стене. Оно занимало всю стену, отвоевав классическое место камина, а выполнено было настолько искусно, что даже в холодный зимний день я поверила в играющие на воде блики и услышала шум листвы под ладонями ветра. Густая зелень, укрывшая берег, манила коснуться ее пальцами, раскинув руки, упасть на ковер травы, поэтому голос Майкла оказался чем-то вроде будильника.

— Да, милорд.

— И вы, должно быть… гм, ну а как ваши родители смотрят на такое баловство?

Я не подавилась кусочком ягнятины исключительно потому, что она была нежной, мягкой, и я уже успела ее прожевать. Почти. Сейчас же только быстро подхватила стакан с водой и запила слова Майкла, чтобы не закашляться.

— Не знаю, — ответила я.

— Не знаете?

— Нет. Я не помню своих родителей, милорд, поэтому не имею ни малейшего представления о том, как бы они к этому отнеслись.

— О… так вы, стало быть, воспитывались не в семье?

Вместо меня закашлялась Лавиния, которая накрыла руку мужа своей.

— Милорд, возможно, мы поговорим о чем-то другом?

— Да-да, конечно, мне просто очень интересно, — продолжал Майкл, словно не замечая, что Дарен закатил глаза. — Неужели вы собираетесь всю жизнь рисовать? Я далек от мира искусства, мисс Руа, — он повернулся ко мне. — Поэтому мне интересно все, что с ва… шими картинами связано.