Больше чем это (ЛП) - МакЛин Джей - Страница 16

Заглядывает Логан, но Кайла не в том настроении, чтобы тусоваться, и вскоре он уходит. Почти всё время Логан ведёт себя как козёл, но у парня есть сердце, и именно поэтому он мой лучший друг.

Я не знаю, о чём думает Кайла… о том, где она будет пока жить. Прошу бога, чтобы она не уехала в дом Джеймса, и не только потому что он мудак, а потому что, ну… если честно, я очень хочу, чтобы она осталась со мной. Эгоистично, я знаю.

Лиза снова остаётся на ужин. Кажется, завтра утром приедет сотрудник из похоронного бюро, а потом — полицейские, с последней информацией. На следующий день у них запланирована встреча с юристом семьи Кайлы. Мне кажется, Лиза надеется, что похороны состоятся послепослезавтра, потому что, как выяснилось, через пару недель у неё свадьба, на выходных после церемонии вручения аттестатов. Так что ей нужно вернуться домой на следующий день после похорон.

— Итак, — говорит Лиза, когда мы едим десерт. Тарелка Кайлы не тронута. Джули по-прежнему гостит у подруги. — Я понимаю, что сейчас это не самое важное, — отложив вилку в сторону, продолжает она. — Кайла, ты же помнишь, что твоя мама должна была стать моей подружкой невесты? И я надеюсь, ты займёшь её место? Ведь, по-моему, это логично. И я люблю тебя точно так же, как её.

Кайла соглашается, и они начинают планировать даты перелётов и проживание. Лиза приглашает и моих родителей, но у Джули в те выходные будет отчётный концерт. Совершенно ясно, что Лиза — какая же она всё-таки чертовски классная! — не хочет, чтобы Кайла летела одна, и у меня нет другого выхода, кроме как сопровождать её.

Кайла настаивает на том, чтобы убрать после ужина, а потом мы идём посидеть на патио. Стоит прекрасный летний день, но к вечеру становится прохладно. Мы сидим вместе на качелях, укрытые пледом, она примостилась, поджав ноги, у меня под боком. Мы раскачиваемся и молчим.

— Тебя усыновили, Джейк?

Я смеюсь, потому что слышу этот вопрос не в первый раз, но дурачусь, чтобы развеселить её.

— Что? — притворно удивляюсь я.

— Не смейся, но это единственный вывод, который напрашивается. Ты единственный в семье, у кого этот секс… я хочу сказать, — она краснеет, — ну, этот акцент.

— Ты находишь его сексуальным? — Я стараюсь скрыть свою ухмылку.

— Заткнись. — Она шлёпает меня по груди и садится прямо. — Знаю, я не первая девушка, которая так подумала или сказала. Уверена, что Кейси говорила что-то подобное.

Она смотрит на меня, ожидая моей реакции.

Меня передёргивает от одного упоминания того имени.

— А всё-таки, что у вас с ней?

— Ничего.

— Чушь.

— Так, вернёмся к тому, не усыновили ли меня… — Я пытаюсь сменить тему. — Вообще-то я родился здесь, и мои родители выросли здесь, так было и со мной, лет до пяти. Мы жили буквально через две улицы отсюда. А потом мой папа получил предложение по работе, от которого не мог отказаться. Только работа была в Австралии, так что мы собрали вещи и переехали.

— А чем занимается твой папа?

— Он юрист, и то, что он делает, — потрясающе. Его специализация — детское и семейное право. Он берётся за все свои дела безвозмездно. Обычно он работает с детьми из неблагополучных семей, которых бьют или от которых отказались. Он вроде как их голос, когда они сами не могут говорить, понимаешь? — Я смотрю на неё. — Я знаю, ты думаешь, что он такой огромный и крутой, да? Он не старается быть таким, но видела бы ты его в зале суда — реакция на него точно такая же. Он вселяет ужас. Когда он говорит, люди слушают.

— Как бы то ни было, на самом деле, работая в этой области, он почти не зарабатывает, не здесь, по крайней мере. Я был слишком маленьким, чтобы что-то понимать, но, по-моему, та его работа в Австралии была такой же. Только там он курировал молодых юристов, которые только-только начинали свою деятельность и хотели заниматься тем же, что и он. Компания, на которую он работал, получала финансовую поддержку от пожертвований и даже, мне кажется, немного от государства. Молодые юристы были, по большей части, волонтёрами, которые занимались своей работой чисто из-за любви к ней, так что, очевидно, моему отцу платили достаточно хорошо уже только за то, что он присматривал за ними и контролировал их, чтобы никто не нарушил никакой закон.

— Это впечатляюще, Джейк. Похоже на то, что он отличный человек.

— Так и есть, — соглашаюсь я. — Так вот… мой папа всегда был фанатом бейсбола, поэтому, когда мы перебрались в Австралию, он сразу подыскал мне бейсбольную команду. Но вообще-то, бейсбол там не так уж и популярен. Они любят регби, крикет и свою АФЛ[8]. Ещё одно кодовое слово для футбола. И мне он даже вроде как понравился, но это контактный вид спорта, без защиты, и играют там действительно грубо. Через несколько лет я стал показывать неплохие результаты в бейсболе, что сразу заметили папа и тренеры. Они не хотели, чтобы я покалечился, и мне нужно было выбирать — либо одно, либо другое. Я выбрал бейсбол.

— Когда мне исполнилось лет четырнадцать, папа подумал, что я, возможно, стану достаточно хорошим игроком, чтобы поступить в какой-нибудь презентабельный колледж в Штатах. Но в Австралии было сложно оценить мой талант, потому что не с кем было сравнивать. Так что он отправил меня сюда, на шесть месяцев, и я жил со своими дядей и тётей выше по этой улице и встречался с тренерами по бейсболу, искателями талантов и прочими.

— Когда до отца дошла информация, что в один прекрасный день я смогу попасть в профессиональный спорт, они собрали все свои вещи и переехали сюда. Думаю, я просто перенял австралийский акцент, и он прилип ко мне. Джули родилась здесь, и ей было четыре, когда мы вернулись сюда, так что у неё тоже нет никакого акцента. Ты думаешь, что он у меня сильный, но его и наполовину нельзя сравнить с тем, как говорят настоящие австралийцы. Тебе следует как-нибудь послушать моих приятелей, когда они звонят по скайпу, — иной раз даже я их с трудом понимаю.

Она слушает так внимательно, что я будто слышу, как вращаются шестерёнки в её голове.

— А что случилось с работой твоего папы? — спрашивает она.

— Он её оставил. Вернулся к тому, что делал, но уже не за такие большие деньги. — Я пожимаю плечами. — Они, получается, пожертвовали всем ради меня. За это трудно не быть благодарным.

— Но ты же не ушёл в профессиональный спорт после окончания школы. Они не разочарованы?

— Нет. Ведь я мог бы, если бы захотел. Были предложения, но решения принимал всегда я сам. Я хочу получить высшее образование. Кто знает, как там получится в Высшей лиге. Ведь я могу сыграть пару игр, потом повредить руку и всё закончится. Мне нужно не сглупить, понимаешь?

— Чёрт, Джейк. — Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами. — Твоя мама не шутила, когда говорила, что ты вроде звезды.

— Да ну тебя, — смеюсь я.

Через несколько минут дверь на патио открывается, и появляется Джули. Она смотрит на Кайлу и робко улыбается.

— Как дела, Джу-Джу? Хорошо провела время у Синди? — Я поднимаю руку, чтобы она дала мне пять.

— Да.

— Привет, Микайла, — начинает она. — Я очень сожалею об Эмили и о твоих родителях, и о том, что я сказала. Я не знала…

— О, малышка. — Кайла садится прямо, выскользнув из моих объятий. — Не переживай из-за этого, договорились? Всё нормально, — убеждает она мою сестрёнку.

Джули медленно кивает, а потом протягивает Кайле маленькую деревянную коробочку.

— Что это? — спрашивает Кайла, берёт коробку и открывает её.

— Когда я приехала к Синди, то рассказала ей об Эмили и мистере и миссис Джонс. Мы… э-э-э… мы обзвонили других девочек из танцевального класса и все вместе решили сделать для тебя эти карточки. Мама Синди возила нас, и мы собрали от всех, я выбрала коробочку. Карточки… я понимаю, этого мало… но все мы написали, что любили в Эмили, что помним о ней, она всегда нас смешила. Мы подумали, что, может, тебе понравится, вот и всё.

Кайла держит карточки в руках, из её глаз бесконечным потоком текут слёзы. Она осторожно кладёт коробочку на сидение рядом с собой, встаёт с качелей, садится на корточки напротив Джули и крепко-крепко её обнимает. Кайла начинает всхлипывать, и Джули тоже плачет. Но тут Кайла отстраняется, обхватывает лицо моей сестрёнки своими руками и стирает её слёзы своими большими пальцами. Она смотрит на Джули, потом на меня, потом снова на Джули.