Другая жизнь (СИ) - "Haruka85" - Страница 42

Эрик сунул телефон Широкова в карман и отправился на поиски. Коридор был пуст, как и холл у лифта. В комнате отдыха тоже никого не оказалось — идеальный бардак и абсолютно холодный чайник. Чтобы убедиться на сто процентов, что и в туалете Шурика точно нет, пришлось наклониться и заглянуть под двери каждой из кабинок.

«Пусто. Если его нет в курилке, а в курилке его быть не должно, потому что он не курит, то я понятия не имею, куда он подевался! Вот гадёныш! Как будто мне домой не надо! — как обычно, беспокойство Эрика выражалось досадливой руганью. — Закрою этаж и поеду купаться! Надоело всё! Работа, работа! У всех порядочных людей летние отпуска, а я в своей жизни не только каникул ни разу не видывал, но и уломать любовника на поездку к озёрам не могу!» — у Томашевского приключилась очередная командировка до конца недели, и Эрик был вне себя.

«И мальчишка этот странный! Вроде слова поперёк не скажет, а и не подчиняется! Вот надо же уметь!»

Шурик всё-таки нашёлся в курилке. Когда Эрик вошёл, тот стоял у открытого окна и смотрел на приближающуюся грозу.

— «Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город…» — насмешливо процитировал Эрик из любимой с юношества книги. Ответа он не ожидал, точнее, ожидал любого ответа, но не того, что получил. Парень, сгорбившийся у открытого окна, неожиданно продолжил:

— «Пропал Ершалаим — великий город, как будто не существовал на свете. Все пожрала тьма…»

— Любишь читать? — это был приятный сюрприз. Хотя, если подумать, потомственный интеллигент Шурик должен был обладать достаточно широким кругозором. Эрик вошёл, встал рядом и подставил лицо мощному потоку тёплого, пыльного воздуха, относительно прозрачного на уровне девятого этажа, но мутного, раздувающего мусор и песок близ земли.

— Читать люблю. Гораздо больше, чем решать уравнения, чертить и разбираться в электрических схемах.

— Заметно. Так шёл бы на филологию какую-нибудь.

— У нас династия. Дедушка доктор технических наук, мама без пяти минут доктор, папа — кандидат… В общем, профессию мне выбирать не пришлось.

— И ты послушался?! Отказался бы, да и всё!

— Я в театральный хотел, — уныло уточнил Шурик. — Пытался готовиться тайком. Всё равно узнали. С тех пор меня клоуном и дразнят. Сначала — родители, пока не уехали. Потом — дед с бабушкой. Бабушка иногда пожалеет ещё, уговаривает, объясняет, как, по её мнению, жить нужно. Дед — тот сразу морали читать принимается. Всем я ему плох, — парень прерывисто вздохнул, по-прежнему не глядя на собеседника.

Эрик не нашёлся, что ответить. Вывод, что он две недели изводил человека только из-за того, что не поладил с его дедом, а орудие возмездия оказалось на поверку точно такой же жертвой, как он сам, напросился помимо воли и откровенно вышиб из колеи.

— Вам я тоже не нравлюсь, — бесцветно констатировал Саша. — Почему?

— Чушь! — Эрик брякнул первое, что пришло в голову. Что угодно подошло бы сейчас, только не оправдания. Рау принципиально не оправдывался и забыл, просил ли когда-нибудь прощения. Пусть думают плохо, пусть винят во всех смертных грехах, только бы не держали за слабака. Хотя извинения сейчас пришлись бы очень кстати, Эрику оставалось только отрицать и уходить в оборону:

— Можно подумать, я вам нравлюсь, Александр! — Рау не сомневался в ответе.

Признание взаимной неприязни сравняло бы позиции сторон и автоматически уничтожило необходимость в дальнейших объяснениях. Вроде как оба квиты, а уж каковы размеры урона, понесённого каждой из сторон, не так и важно.

Шурик рассудил иначе, нашёл свой способ погасить конфликт:

— Да, вы мне нравитесь, — и никакого пафоса, никакого позёрства и подтекста.

— Издеваешься?! — от возмущения Эрик перескочил на «ты». — Я не могу тебе нравиться!

— Мне самому удивительно, как это может быть. Наверное, я мазохист, но что бы ни произошло, вы для меня пример для подражания.

— Не выдумывай же ты ерунды! Какой ещё пример?! Я ужасен! У кого хочешь спроси! Я лично тебе это подтверждаю!

— Вы самый лучший, Эрик Александрович! — парнишка внезапно оставил созерцание грозовых зарниц на низком небе и повернулся к Эрику лицом — чумазым, как у домовёнка, немного сонным и заплаканным. — Вы сердитесь на меня, значит, так надо!

Глаза, обычно просто невзрачно-серые, приобрели на фоне покрасневших век в потёках подводки удивительный блеск и оттенок морской глубины. Припухлые, искусанные губы оказались неожиданно яркими, ягодно-сочными без маскировки бледным гримом.

— Чудовище! — Эрик картинно хлопнул себя по лбу. — Нет, ну не придурок ли?! Ты тут ещё плакать из-за работы вздумал?

— Я не из-за работы, я из-за вас… — «чудовище» задрожало лицом и вознамерилось отвернуться обратно.

Откровенно говоря, Эрик снова испугался — сильнее, чем когда обнаружил исчезновение своего подопечного двадцать минут назад. Слёзы в принципе ставили Рау в положение шаткое, как и любого, наверное, мужественного человека. Слёзы, спровоцированные именно его словами и поступками… Такое случалось прежде лишь однажды. Разреветься Шурику снова Эрик позволить не мог, поэтому ловко подхватил его под локоть и, попутно захлопнув окно, потащил за собой.

— Куда мы? — встрепенулся малец, спустя пару десятков метров путешествия по коридору.

— В туалет!

— Но я не хочу в туалет!

— Ты себя в зеркале видел?!

— Видел, вы уже спрашивали! — наконец-то от слов Шурика повеяло упрёком.

— Ах, ну да, как я мог забыть, что макияж ни одна красавица без зеркала не намазывает! — Эрик не мог удержаться и снова дразнил.

— Прекратите надо мной смеяться!

— А ты забавный, когда огрызаешься! Как ты только умудрился молчать столько времени?!

Ответ Эрика вовсе не интересовал. Пока мальчишка пытался показать зубы, Рау довёл его до ближайшего санузла, подтащил к раковине и выкрутил оба крана.

— Ну, берегись! — только и скомандовал Эрик, прежде чем нагнуть голову Шурика под самую старую. Мальчишка попробовал вырваться, но затих, как только оказался прижат грудью к краю раковины. С волос и лица, смываемая тёплой водой с жидким мылом, потекла сине-чёрная краска.

— Ишь, какой ты на самом деле! Русенький! Если бы я раньше знал, что это синюшнее безобразие так легко смывается, давно бы тебя выполоскал! — лишённый дикой расцветки волос и мертвецкого макияжа, Шурик выглядел симпатично, даже мило, насколько это возможно для студента-четверокурсника. — Надеюсь, не простудишься?

— Эрик по-хозяйски промокнул волосы мокрого почти по пояс Широкова и улыбнулся.

— Теперь довольны, господин начальник?

— Теперь — да! И чтобы я больше этой боевой раскраски не видел! Закончишь практику — гуляй на все четыре стороны хоть синий, хоть розовый! А пока ты здесь, ходи нормальный. Уяснил?

— Уяснил.

— Тебе, кстати, дед звонил, — Эрик протянул телефон.

— Да пошёл он! — Шурик ничтоже сумняшеся выключил телефон и вытряхнул из него аккумулятор. — Сам вечно пропадает где-то, дела у него, видите ли, важные, а мне, значит, домой ехать к семи и законы Максвелла зубрить?

— А у тебя, похоже, совсем другие планы? — Эрику стало искренне любопытно, чего же может хотеть этот странный парень на самом деле.

— Да, планы! Я купаться хочу! Так скоро и лето кончится! Родители, конечно, обязательно потащат меня по всяким сокровищницам мировой культуры, когда вспомнят о моём существовании, но я хочу поехать на самый обыкновенный подмосковный пляж.

— И что тебе мешает?

— Если подумать, много чего мешает. Да та же работа, например! Сейчас вот ещё погода — гроза собирается. С транспортом проблемы… Но я сегодня твёрдо решил искупаться. Пусть похолодает до минус двадцати пяти, пусть дед лопнет от злости, пусть мне придётся пешком идти туда и обратно, хоть даже в полночь!

— Да не придётся, не горячись ты так! Работу я твою уже доделал, так что собирайся и поехали. Надеюсь, ты, мой «Стремительный»**, плавки не забыл прихватить?