Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Это слово – Убийство - Горовиц Энтони - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Кафе находилось в Клеркенуэлле, в десяти минутах ходьбы от моего дома. Если бы понадобилось ехать через весь Лондон, я бы еще подумал.

– Ладно, давайте в три.

– Отлично, приятель, до встречи!

И он нажал отбой.

Передо мной на экране компьютера все еще висел сценарий «Тинтина». Я свернул программу и задумался о Готорне.

Впервые мы познакомились год назад, когда я начал работать над телевизионным сериалом «Несправедливость». Идея этой криминальной драмы с Джеймсом Пьюрфоем в главной роли родилась из вечного вопроса, который порой задают себе сценаристы, мыкаясь в поисках свежей идеи: как адвокат может защищать заведомо виновного? Говоря коротко, никак. Если клиент признается в преступлении до суда, адвокат откажется его представлять – должны быть хотя бы малейшие основания верить в невиновность подсудимого. Итак, я придумал сюжет о защитнике прав животных, который глумливо признается в убийстве ребенка сразу после того, как адвокату Уильяму Трэверсу (Пьюрфой) удалось его оправдать. В результате у Трэверса случается нервный срыв, и он уезжает в Саффолк. Однажды на станции в Ипсвиче он замечает своего подзащитного, а через несколько дней того находят мертвым. Возникает вопрос: имеет ли Трэверс отношение к его смерти?

В итоге сюжет выливается в дуэль между адвокатом и инспектором полиции, расследовавшим дело. Трэверс – темная лошадка; человек опасный, непредсказуемый. И тем не менее он – герой, зрители должны болеть за него, поэтому я сознательно наделил полицейского самыми неприятными чертами: агрессивный, раздражительный, вспыльчивый, чуть ли не расист. Я писал его с Готорна.

Справедливости ради надо отметить, что Готорн вовсе не такой. Он, например, нисколько не расист. Но раздражал он всегда неимоверно – каждая встреча становилась для меня испытанием. Мы с ним – полные противоположности. Я никак не мог понять, откуда он такой взялся.

Его нашел помощник режиссера. Мне сказали, что Готорн служил инспектором в городской полиции Лондона, в районе Патни, и специализировался на убийствах, пока его вдруг не выкинули по неясным причинам после двенадцати лет службы. Вообще, на телевидении полно бывших полицейских, консультирующих съемки детективов, это обычная практика: они добавляют небольшие штрихи, придающие сюжету правдоподобность. Честно говоря, Готорн здорово помог: он инстинктивно понимал, что мне нужно и что сработает на экране. Помню такой пример: в одной сцене мой детектив исследует труп недельной давности, и медэксперт протягивает ему тюбик ментоловой мази, чтобы тот помазал у себя под носом, – оказывается, ментол перебивает запах. Это Готорн подал мне идею, и если вы посмотрите серию, то сами увидите, как оживилась сцена.

Впервые мы встретились в офисе компании, снимающей сериал. По сути, у меня были его контакты, я мог связаться с ним в любое время, задать вопрос и затем вплести ответ в канву сценария. Все это можно сделать и по телефону, встреча была чистой формальностью. Когда я приехал, Готорн уже сидел в приемной, закинув ногу на ногу, сложив пальто на колени. Я сразу понял, что это он.

Готорн поднялся мне навстречу. Мужчина не крупный, и нельзя сказать, чтобы выглядел угрожающе; и все же это единственное банальное движение дало мне пищу для размышлений. В его пластике проскальзывало что-то вкрадчивое, как у пантеры или леопарда, а в карих глазах светилась странная враждебность, словно он бросал мне вызов. Около сорока; чисто выбритое лицо, коротко подстриженные волосы неопределенного цвета с легкой проседью, бледная кожа. У меня создалось ощущение, что в детстве Готорн был очень красивым ребенком, однако позднее случился некий перелом; и хотя уродливым его не назовешь, он до странного непривлекателен, похож на неудачную фотографию самого себя. Элегантный костюм, белая рубашка, галстук, плащ перекинут через руку. Он взглянул на меня с преувеличенным интересом, словно я его чем-то удивил. Уже на входе я почувствовал, как он высасывает из меня энергию.

– Здравствуйте, Энтони. Приятно познакомиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Откуда он меня знает? В офисе толклась куча народу, все бродили туда-сюда, никто нас не представил, да и сам я не успел.

– Я большой поклонник вашего творчества, – продолжил Готорн, и в его тоне ясно прозвучало, что он не прочел ни строчки и ему наплевать, если я это понял.

– Спасибо.

– Я слышал о сериале, который вы хотите снимать, – звучит интересно.

Издевается, что ли? Вид у него был откровенно скучающий.

Я улыбнулся.

– Буду рад поработать с вами.

– Взаимно, – кивнул он.

Если бы…

Чаще всего мы общались по телефону, однако были и встречи – главным образом в офисе или на летней террасе кафе «Джей-эн-Эй» (он постоянно курил: самокрутки или дешевый сорт вроде «Ричмонда»). Я слышал, что Готорн живет в Эссексе, но понятия не имел, где конкретно. Он никогда не говорил о себе или о прежней работе в полиции, тем более не упоминал, чем все закончилось. Помощник режиссера рассказывал, что Готорн участвовал в расследовании весьма крупных дел и имел серьезную репутацию, однако я погуглил и ничего о нем не нашел.

Без сомнения, у него был выдающийся ум. Хотя Готорн ясно дал понять, что сам не пишет, и не проявлял ни малейшего интереса к сериалу, тем не менее он всегда предлагал нужные решения еще до того, как я просил. Вот пример: в начальных сценах Уильям Трэверс защищает чернокожего ребенка, которого полиция обвиняет в краже медали; утверждалось, что ее нашли в кармане. Однако медаль была недавно почищена, а в карманах у мальчика не обнаружили следов сульфаминовой кислоты или нашатырного спирта (типичных составляющих средства для полировки серебра), что доказывает его невиновность, – и эту «фишку» придумал Готорн.

Не стану отрицать, он мне действительно помог, и все же я немного напрягся в ожидании встречи. Готорн всегда переходил к сути, никаких светских бесед. Казалось бы, у человека должно быть свое мнение о том, что происходит вокруг, – погода, правительство, землетрясение в Фукусиме, женитьба принца Уильяма… Нет, он говорил только по делу. Заказывал кофе (черный, два кусочка сахара), курил, но никогда ничего не ел, даже печенье, и носил один и тот же костюм. Я мог бы с таким же успехом разговаривать с его фотографией.

При этом он знал кучу всего обо мне: прошлым вечером я был в пабе; мой помощник заболел; все выходные я писал… И это не я ему рассказывал, а он мне! Может, расспрашивает знакомых в офисе? Однако информация всегда была абсолютно спонтанной и непредсказуемой. Мне никак не удавалось его раскусить.

Самую большую ошибку я совершил, показав ему второй черновик сценария. Обычно до начала съемок эпизода я пишу с десяток черновиков, учитывая замечания продюсера, телекомпании (в данном случае Ай-ти-ви), агента, а затем режиссера и актера, играющего главную роль. Получается такой совместный творческий вклад, хотя у меня порой голова идет кругом: да когда же всех все устроит?! Впрочем, это часть рабочего процесса; проект не буксует, а продуктивно движется вперед. Важно помнить, что поправки неизбежны и все участники действуют в общих интересах.

Готорн ничего этого не понимал. Он был похож на кирпичную стену: раз уперся рогом – все, с места не сдвинешь. К примеру, в одной сцене мой детектив встречается со старшим по званию вскоре после обнаружения тела защитника прав животных. Тот предлагает ему сесть, на что мой герой отвечает: «Сэр, я постою, если вы не против». Мелочь, ничего особенного – я лишь хотел показать, что у моего героя проблемы с подчинением, однако Готорн и слышать об этом не желал.

– Неправдоподобно, – отрезал он.

Мы сидели возле «Старбакса» (забыл, где именно); между нами на столике лежал сценарий. Готорн в костюме и галстуке, как обычно, докуривал последнюю сигарету, используя пустую пачку в качестве пепельницы.

– Почему?

– Если начальник велит тебе сесть, ты садишься.

– Так он и сел в итоге.

– Да, но перед этим поспорил. На хрена? Только выставил себя идиотом.