Метель, соединившая нас (ЛП) - Чейс Л. С. - Страница 16

— Все в порядке, — сказал Тревор, поднимая руку. Он улыбнулся сквозь явное разочарование в глазах. — Эти кресла у камина в холле выглядят достаточно удобными для сна.

Марк закусил губу. Почему это было так неправильно? Оставить Тревора одного, прямо перед Рождеством, спать в кресле? И почему он не может просто сказать: «Спасибо за чудесную ночь и продолжим свою жизнь, какой она и должна быть?». Обрывать связь не должно быть так сложно. Это должно быть просто. Только это не так.

Они сделали больше, чем провели несколько часов, находя друг в друге отдушину. Они говорили в течение половины ночи, и он обнаружил, что ему действительно нравится мужчина, который в настоящее время стоит перед ним в это солнечное, холодное колорадское утро. Тревор каким-то образом смог прикоснуться к Марку так, как никто не прикасался за всю его жизнь. Но… ад. Как сказать человеку, с которым он провел ночь, что не хочет так скоро расставаться?

Марк провел руками по своим волосам, в то время пока Тревор наблюдал за ним с напряжением, которое заставляло дрожать его тело.

Они одновременно нарушили затянувшееся молчание.

— Ну…

— Послушай, я…

Они рассмеялись. Марк понимал, что его голос был немного неуверенным, но голос Тревора звучал грустно. Он тоже хотел того, что и Марк? Тревор посмотрел на двери отеля, где постоянный поток такси доставлял людей обратно к их автомобилям или домам.

Марк расправил плечи и открыл рот, чтобы заговорить, но слова замерли на его губах, когда Тревор снова обратил на него внимание, с нечитаемым выражением лица и протянул руку.

— Было приятно познакомиться, Марк. Спасибо за чудесный вечер.

Значит, он не хотел того, чего хотел Марк. Он хотел попрощаться и продолжить свою жизнь. Потому что это была случайная встреча на одну ночь и ничего больше.

Марк на секунду посмотрел на протянутую руку, обуздывая свои разгулявшиеся фантазии, и встретил взгляд Тревора, ища, но не находя той искры, которая обещала что-то большее. Он выдавил из себя улыбку, которая выглядела горько-сладкой, но на вкус была кислой, и кивнул, принимая жест Тревора.

— Я не забуду его, — сказал он. Он продержался еще мгновение, а затем медленно выпустил руку Тревора, лаская его ладонь кончиками пальцев, прерывая рукопожатие и оставляя покалывание кожи после последнего прикосновения. — Позаботься о себе, Тревор. Веселого Рождества.

Тревор слегка поджал губы, внезапно выглядя настороженно, как будто Марк сказал что-то не то. Но Тревор сказал:

— И тебе.

Момент затянулся, почти застывая во времени, пока кто-то не шагнул в край их частного укрытия и не разрушил их уединение.

— Ваше такси здесь, сэр, — сказал консьерж.

Марк повернулся к мужчине.

— Спасибо, — сказал он, потом оглянулся на Тревора, снова улыбнулся и с резким кивком направился к ожидающему такси. Каждый шаг казался тяжелее предыдущего, и ему приходилось бороться с самим собой, чтобы не развернуться, не вернуться назад и не сказать то, что он хотел сказать. Но нет, Тревор ясно дал это понять. Больше ничего не осталось. Он тоже это понимал, но…

Но это было.

Марк развернулся с намерением поддаться желанию и вернуться к Тревору, сказав, что «это безумие, какого черта, давай посмотрим, может ли это куда-то привести». Но место, где стоял Тревор по другую сторону стеклянных дверей, теперь было пустым.

— Куда направляетесь, господин?

Марк повернулся к ожидающему его таксисту, который терпеливо держал заднюю дверь открытой.

— Моя машина на трассе, — сказал Марк, забираясь в машину. Он еще раз взглянул на двери отеля, пристегнул ремень безопасности и вздохнул. Безжизненная пустыня, ставшая его жизнью, теперь простиралась дальше, чем когда-либо прежде, за горизонт и в бесконечную бездну.

Тревор направился в холл, борясь с желанием развернуться и попросить Марка… О чем? Сказать ему, что он все-таки поедет? Но куда именно? Он не мог подняться на гору сегодня, и не было никакого смысла ехать в аэропорт. Попросить Марка остаться с ним в отеле, когда у него есть дом, куда он сможет поехать? А что насчет завтрашнего дня? Он был слишком поглощен разочарованием, что пропустит Рождество со своей семьей, и совсем не интересовался, каковы планы Марка, кроме того, что он проведет его в городе. Судя по всему, у Марка не было семьи, чтобы провести Рождество с ними, но, конечно, у него были друзья, чтобы разделить этот праздник.

Но если бы он это сделал… Не лучше ли провести день с кем-то, чьей компанией он наслаждался, чем в одиночестве в отеле, полном незнакомых людей?

В холле его взгляд сразу же потянулся к столу, где он познакомился с Марком, где было наложено заклинание, которое заставило его пожелать другой жизни. На длительное время.

В его груди осела тяжесть, когда он обернулся и направился к кожаным креслам, которые размещались перед большим каменным камином в главном вестибюле. Он упал в кресло, его тело, как обычно, было в два раза тяжелее, измученным, как будто он только что пробежал марафон. Он смотрел, как пламя прыгает и танцует. Периферически он улавливал движение вокруг себя, людей, приходящих и уходящих, время, вечно идущее вперед, но он сидел неподвижно, желая того, чего никогда не случится.

Хорошо, что Марк пошел своей дорогой. Тревор уже знал, что ему нужно больше этого человека, хотя он не сможет полностью его получить. Он уже некоторое время жил взятым взаймы временем. Его больные почки теряли все больше и больше функций, и вскоре без пересадки они полностью откажут, на диализе или нет. Вскоре он больше не будет иметь права на это время.

Это было бы верхом эгоизма, не так ли? Нет, он не мог так поступить ни с кем, особенно с таким человеком, как Марк.

Он глубоко вздохнул и вытащил свой альбом из сумки. Положив его на колени, он открыл страницу, на которой рисовал в тихие часы ночи. Это все еще был хаос грубых штрихов, просто создающих впечатление формы, но для Тревора это был однозначно Марк. Его пальцы дернулись, чтобы проследить линии и изгибы графита, как будто это был какой-то спасательный круг, соединяющий его с человеком, о котором в этот момент он мог только мечтать.

Вздохнув, Тревор закрыл альбом, положив на него обе руки, и закрыл глаза. Он должен остановить это. Были более важные вещи, о которых нужно подумать, например, как затронуть с мамой тему, что его почки были на вершине пика. Серьезные осложнения вырисовывались на горизонте, большие и смертельные, и он рассматривал возможность остановки диализа вместо того, чтобы подвергать их всех ненужной боли. Это не будет легким или приятным разговором, но его нельзя избежать.

— Не возражаешь, если я присоединюсь?

В резонирующем голосе звучала улыбка, и Тревор узнал бы его в любом месте. Он открыл глаза и увидел перед собой мистера красавчика Марка. Во плоти.

Внутренний голос в голове Тревора выразил благодарность за то, что он закрыл свой альбом для рисования. Он встал, роняя подушку на сиденье кресла.

— Что ты здесь делаешь? — его голос дрогнул, но ему было все равно. Чувство радости и надежды, которые он не мог скрывать и даже не пытался, поднималось в его груди.

Марк засунул руки в карманы и посмотрел вниз, выражение его лица и движения были нерешительными, обнажая трещины в его уверенности. Когда они снова встретились взглядами, Тревор увидел надежду, которая отразилась в оттенках теплого зеленого.

— Я, эммм… Я тут подумал… — Марк освободил руки и расправил плечи, его голос зазвучал более уверенно. — Я подумал, что это будет неправильно проводить Рождество в одиночестве в холле гостинице, спать в чертовом кресле, в то время как я провожу свое в предгорье, где мы можем провести его вместе. Никто не должен быть один на Рождество, верно?

— Я…

…не могу. Не должен. Но да, я действительно хочу.

— У меня большой дом, — добавил Марк. — У тебя будет выбор гостевых комнат, если захочешь. Хотя… — смешинки танцевали в его глазах. — У меня огромная спальня.