Прорыватель (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 10

Вот и камыши, стараясь не шевелить их, высунул рядом нос и рот наружу, устроившись на спине, так меня не видно будет, и отдышался, после этого я двигаясь вдоль камышей, внутрь мне не забраться, сразу засекут по шевелению, так и направился выше по течению, даже постепенно в ритм вошёл. Удалившись метров на двести, стал возится с оковами на правой руке, а то болтались, мешали. Тут тоже обдирая кожу до крови, но смог стянуть их, рука в воде не успела опухнуть. Тут же их и притопил. Уходил я долго, в редкие минуты отдыха, наблюдая за рекой. Там были видны катера, несколько раз и в мою сторону прожекторами мазнули, когда стемнело. Даже слышал бормотание какое-то, вроде рупор использовали, или динамик, но далеко, не разобрал. В общем, я так понял, начались окраины города, стемнело уже, шесть часов в воде без малого, крови столько потерял, отчего меня изрядно шатало. Да и то что вода не летняя, осень всё-таки, тоже сказывалось. Хотя назвать её ледяной я не берусь, привык уже, под конец только подзамерзать стал. Суета в городе была видна, пару раз даже перестрелки вспыхивали, видимо диверсантов ловили, если они есть, так что укрываясь низко висевшими ветвями ивы, я выбрался на берег, где дрожа от холода, был лёгкий ветерок, вода всё же теплее была, я стянул с себя галифе и френч, после чего стал выжимать их, хорошо выжал и повесив на ветвях, осмотрел раны. Царапин прибавилось, пулевая рана уже не кровила, замокла в воде, один обломок зуба выпал ещё в реке, выплюнул его, а второй сейчас взял пальцами и выдернул. Да и не выдёргивал почти, чуть потянул и тот на руке остался. Уроды, я это им ещё припомню.

Шевеля руками и ногами, делая зарядку чтобы согреться, меня заметно шатало от потери крови, и от голода, всё же не ел шесть часов, а в мою утробу в последнее время изрядно еды лезет, я всё же согрелся, и натянул на себя влажную одежду и дальше стал заниматься, согреваясь уже в ней. Та холодной была, на теле высохнет. В общем, я решил нечего тут топтаться, нужно в город уходить, за городом меня быстро отловят, а там есть шансы спрятаться, найти еду и получить всё что нужно. Так я и сделал. Патрули военные по городу ходили, на мой взгляд слишком много. В одном месте, а тут были частные подворья, я обнаружил гулянку, видимо именины справляли, если по здравницам судить. Сидели они в саду, пока оставались тёплые денёчки, и праздновали за большим длинным столом. Ночь была, светомаскировка, но людям и так было хорошо, играл баян, кто-то танцевал в темноте под деревьями, а я перемахнув через забор, спокойно подошёл к полупустому столу и устроился за ним, сразу приступив к потреблению пищи. Сметал всё что попадалось вблизи, потом пришлось пересесть, так как там где я сидел, пищи не осталось. Далее сделал так, взял платок, а он под чугунком был, ранее в нём картошку варёную приносили, её уже съели, и завернул в платок хлеба, нарезанного сала, куриную ножку, кусок пирога с рыбой, и нашёл по запаху колбасы, хотя и немного. Не знаю кто тут гулял, но богатый стол, даже подтаявший холодец был, я и его попробовал, очень вкусно получилось. Кстати, иногда я примечал что среди гуляющих военные были. Ко мне один пьяный пристал, допытывался в чём смысл жизни, но я просто ушёл в темноту и пересел на другое место, с другой стороны. Есть приходилось боковыми зубами, впереди ничего нет, отрезал ножом, что тут нашёл, мелкими кусочками, и так ел. Быстро не получалось, рвать нечем, суки, до сих пор бесит такая гостеприимность, так что я теперь учёный. До конца войны ни за что и никогда в контакт не вступать, да и потом сомневаюсь. Думаю, если тут мне зубы выбили за то что я сам добровольно пришёл, то там просто пристрелят, а я несмотря ни на что жить всё же хотел. В общем, как я думаю, до конца войны провоюю с немцами, но у них в тылу, потом сделаю левые документы фронтовика, может под ними и повоюю и если портал работать не будет, уеду на просторы Союза. Вон, в тот же Казахстан, в шестидесятых и семидесятых замечательное время, как раз для старости и пенсии. Да, решено. Может во мне сейчас злость говорит и не понимание почему меня так встретили, но решил я всё же твёрдо, больше никаких контактов с правительством Союза. Они свой оскал показали, мне не понравилось.

Наевшись, как я уже говорил, из-за того что передних зубов нет, и боль никуда не ушла, а вспыхивала с новой силой, ел я медленно, но утробу свою ненасытную всё же набил, да ещё припасов набрал, возможно на весь завтрашний день хватит. Думаете это всё? Нет, грабить изменника так грабить, конечно совесть начала возмущать, но я её придавил. Так что попытался пробраться в дом, но там свечи горят, окна зашторены, увидят и не опознают, ещё крик поднимут, сунулся в баню, а там охи вдохи, а за домом, где несколько мужиков курили, о чём-то пьяно споря, я обнаружил бельё. Видимо сохнуть повисли, а перед гулянкой сняли и бросили в корзину. Поискав в ней, подобрал комплект одежды, гражданской. Женской. Длинное чёрное платье, кофта, два головных платка, чтобы лицо и голову закрыть, а то по разбитым губам, что сильно вздулись и опухли, распознают. В общем, женщину искать не будут, хорошая маскировка. Так как одежда влажной была, я потому и понял, что её с верёвки сняли, то я прихватил её с собой, у забора из кустов малины достал узел с едой, перемахнув через ограду, и пробежав подальше, ушёл на две улицы, благополучно спрятавшись от двух патрулей, и найдя дом где не гавкала собака, забрался туда и устроился в кустах вишни. Они густые, со стороны не должно меня быть видно, ну и уснул, накрывшись женской одеждой, хоть что-то.

Утром меня разбудило покашливание. Не дрягаясь я осторожно покрутил головой, вроде меня не обнаружили, и чуть приподнявшись, осмотрелся. Ага, тут старики жили, вот дед сидя на завалинке и правил какой-то ремень, я подозреваю от лошадиной сбруи. Сев, я развязал узел с продовольствием, а есть хотелось снова так, как будто я ничего не ел, взяв тот кухонный нож, а я его тоже прихватил, острый, и стал нарезать треть припасов мелкими кусочками чтобы мне было удобно жевать. Ну и вот так начал есть, внимательно поглядывая по сторонам чтобы врасплох не застали. Среди припасов горшочек с квасом был, их там на столе шесть стояло, вот я со всех остатки слил и один наполнил, закрыл вощёной бумагой и с собой взял. Но пил понемногу, пока не понятно где воду брать. Поев, я снова лёг, задумавшись, нужно что-то делать, найти временное пристанище, и подворье этих стариков, бабка тоже выходила, что-то собирала с грядок, мне вполне нравилось. Глуховатые и подслеповатые старички моё присутствие вряд ли заметят. А то что они имеют этот недуг, обычно приходящий к старости, я отметил по их общению явно привычному почти ласковому переругиванию.

К обеду те ушли в дом, я покинул вишню и пробравшись к хозпостройкам забрался на старый сеновал. Сено тут ещё было, хватит чтобы спрятаться. Только кормить ею было некого, видимо те отказались от хозяйства, доживая своё время, кошка имелась, та ко мне колбасу бегала клянчить, да с десяток кур, вот и всё что у них было. так что устроившись там, я сам пообедал, и стал возится с ранами. Платок уже не нужен был, остатки продовольствия сложил в углу, поэтому нарезав тот, собираясь наложить что-то вроде бинта на рану на руке. Всё же та кровила потихоньку. Шить нужно, всё же глубокая борозда, да и закрыть от пыли и грязи необходимо. Этим я и занялся, подняв воротник и выдернул иголку с нитками, и сунув в рот кляп, ох и больно, стал неловко левой рукой шить рану. Восемь швов наложил. Когда закончил весь в поту оказался. И с полчаса лежал тяжело дыша, приходя в себя. Только после этого повязку наложил, предварительно смочив её мочой. Потом отдыхал часа два, и когда силы вернулись, делом решил заняться. Померил женскую одежду, нужно же привыкать к ней, а потом снова переодевшись в свою комсоставскую форму, залёг на сене, отдыхая, и поправляясь, набираясь сил, именно это мне и было нужно. Да, оставшийся обломок зуба тоже наконец выпал, а то одна боль от него. Вот теперь дёсны пусть потихоньку заживают.