Синее привидение (Преступления Серебряного века. Том I) - Спасский Б. - Страница 32

Весь этот день я проходил, как пьяный. Все сознание было занято одной мыслью, что в этот вечер и ночь я не увижусь с Верочкой.

Каждый день я привык по знакомой дороге подходить к саду, пролезать незаметно в старый дом и там встречаться с Верочкой. Нынче этого не будет.

Достал какой-то уголовный роман, лег на кушетку и стал читать… Сначала убегали из глаз строчки, падала книга, а потом я почувствовал, что не могу сидеть дома… Болезненно потянуло меня опять к старому дому, чтобы хоть посидеть в той комнате, где было место наших встреч… Тяжело, а в то же время какое то жуткое чувство сдавливало сердце — казалось, что там тает что-то нехорошее и темное…

Пробегали знакомые улицы, а когда я подходил к саду, над городом уже взошла летняя славная луна. Спокойная, ласковая, сад она украсила своим светом и голубизной, а дом очернила сумрачной пеленой, и казался он от этого старше и страшнее…

Жуткое чувство все росло и росло… В первый раз мне было страшно входить туда… Нащупал в кармане револьвер, наклонился около разрытой клумбы и сорвал немного цветов… Хотелось бросить их в те комнаты, где встречались, чтобы потом рассказать Верочке о своем приходе сюда… Перелез через окно, а когда нога дотронулась до пола и слабо пискнула половица, показалось мне, что по спине покатились кусочки льда… Несмело пошел вперед…

«Каждый день ходишь… Не боишься, — мелькало в разгоряченном мозгу, — а теперь боишься… А вдруг на самом деле тетка… Та самая, сумасшедшая… Вдруг тетка…»

Хотел что-нибудь проговорить — но пересохло в горле. «Уйти», — мелькнуло, но хотелось дойти до той комнаты. Было совсем светло от луны — тогда ведь ставни еще не были заколочены — и только в нашей комнате и смежной стояла густая темнота… Со стен смотрели знакомые неубранные портреты и на каждый боязно было взглянуть; казалось, вот-вот они рассмеются леденящим смехом. Прошел уже пустую гостиную, как вдруг что-то разом зашуршало… Не могу передать нам, какой ужас охватил меня. Сердце сжалось, как будто в железных пальцах; явственно, поверьте мне, слышал я, как кто-то шевелится, и от этого шелеста у меня подымались волосы… Схватил револьвер, нащупал холодную сталь спуска, а когда я перешагнул порог темной комнаты, из угла поднялась белая женская фигура и, что-то проговорив, побежала ко мне…

Не помня себя от ужаса, я что-то хрипло закричал и выстрелил.

Женщина покачнулась, а когда я снова нажал спуск оледеневшей рукой, тяжело упала на пол…

— Ой… Ой, — в ужасе метался я и кричал, — ой…

А когда, поборов страх, я чиркнул спичку — искаженное болью и предсмертным страхом, взглянуло на меня с пола лицо Верочки!.. Понимаете… Пришла ко мне, а я убил ее… Убил…

Липов опустился на стул и громко заплакал…

— Господи! зачем они не передали мне записку…

Потом, на другой день, меня застали около старого дома, где я что-то и писал или рисовал на ставнях… Потом схватили и перевели сюда… Зачем они меня мучают?

А знаете что? — спросил он, наклоняясь ко мне и блестя безумными глазами. — Верочка приходит сюда… Ночью… Вот из того угла… А у меня, — он показал рукой на пистолетик, — оружие всегда готово…

Слушайте, — спасите меня… Уведите отсюда… Ну, ради Верочки…

Липов встал и подошел к окну. Капал мелкий дождик.

Незаметно, не прощаясь, я вышел из больницы…

Аркадий Бухов

ДЕЛО КАНАДСКИХ ГРАБИТЕЛЕЙ

(Новое приключение Шерлока Холмса)

— Ватсон, — шепнул мне на ухо Шерлок Холмс, — с этой дамой случилось несчастье.

— Откуда вы знаете? — с изумлением посмотрит я на него.

— Дедуктивный метод, — хладнокровно ответил сыщик. — Она плачет.

— Но почему же вы думаете, что она плачет от несчастья? — пораженный его доводами, пробормотал я.

— О, мы, сыщики, должны быть внимательны ко всему… Войдя в комнату, она сказала: «Сударь, со мной случилось несчастье». Сопоставьте ее заявление и слезы, и вы поймете, что я прав.

— Да, да, — преклоняясь перед ним, сказал я.

— Сударыня, — сказал Шерлок даме, — скажите, что привело вас сюда…

Дама приложила платок к глазам, одним усилием воли сдержала истерический крик горя и ответила:

— Один рубль десять копеек.

— Наследство? — быстро схватывая ее за руку, спросил Шерлок. — Украли?

— Отдала. Сама. Везде то же самое.

— Кому?

— Ему. Фамилию сейчас забыла. Рядом с нами. Высокий, рыжий.

— Записывайте, Ватсон: высокий, рыжий. Требовал и угрожал?

— Откуда вы знаете? — с удивлением, в котором сквозил ужас, спросил я.

— О, мы сыщики. Что у него было в руках, сударыня?

— У него? Ветчина.

— Записывайте, Ватсон. Это первый случай в моей практике — убийство ветчины.

— Докажите, что он жулик, господин Холмс, — умоляюще произнесла дама, — сделайте это ради моего млалютки-сына, исключенного из университета за невзнос платы, и ради моего малютки-мужа, лишившегося места в кредитной канцелярии…

— Сударыня, — сказал Шерлок Холмс, — я сделаю все, что смогу…

— Это работает шайка канадских подкалывателей, — хмуро сказал Холмс, когда женщина ушла. — Том Джонс, человек с рваным ухом, и его шайка… Я накрою их… Ватсон, кто-то звонит…

— Телеграмма…

— И ее, конечно, принес не ученик консерватории, а телеграфист…

— Шерлок… Откуда…

— О, мы сыщики… — Он быстро пробежал телеграмму и, побелев, тяжело опустился в кресло. — Ватсон, преступление развертывается… Среди белого дня, на Невском, с человека взяли полтора рубля за фунт сливочного масла…

— Вы шутите, — не веря собственным ушам, произнес я, — не может быть. Ведь около Петрограда десятки вагонов с прекрасным сливочным маслом… Полиция…

— Полиция? — раздраженно сказал Холмс. — Что вы мне говорите… Шайка канадских грабителей сильнее полиции… Кто-то идет, Ватсон…

— Письмо. Почерк неразборчивый.

— Это пишет Джим, моя собака, которую я дедуктивным путем научил писать на почтовой бумаге.

Он вскрыл конверт и громко произнес:

— Преступление…

— Продолжается?

— Развивается, Ватсон, бешеными шагами… Джим пишет, что он проследил за старухой, с которой взяли шесть гривен за десяток яиц…

— В безлюдном переулке, осенней ночью, когда темное небо, нависш…

— Днем. На Садовой! — резко кинул он.

— Преступник бежал?

— Торгует. О, Том Джонс, — опасная штучка…

— Но ведь, подъезжая к Петрограду, мы видели вагоны, наполненные яйцами…

— Джонс задерживает их на станции…

— Но городское самоуправление…

— Агенты Джонса, канадского разбойника, дорогой Ватсон, вездесущи… Они в тех местах, где даже…

— Кто-то стучится…

— Это стучится мужчина.

— Почему вы думаете? Я поражен до глубины…

— Ах, это так просто, — почти с досадой кинул великий сыщик. — Он говорит за дверью басом. На моей практике был только один случай, в Небраске, чтобы женщина говорила басом. И то это оказалась не женщина, а негодяй Баукинс, которого повесили… Что там?

— Записка…

— Дайте… Ватсон, я теряю голову. Они хитрее меня. Новое преступление на окраинах Петрограда. Громадная партия дров исчезла на глазах у толпы. Остатки продавались по восемнадцать рублей за сажень…

— Может быть, поедем сами?..

— Едем, — коротко сказал он, — сыщик должен быть первым на месте преступления.

Мы вышли на улицу.

— За нами следят, — шепнул мне Шерлок, — нужно быть осторожным. Сейчас я проверю, нет ли поблизости молодцов из шайки Джонса. Извозчик!

— Куда прикажете?

— Невский, угол…

— Рупь.

Шерлок метнулся в сторону и оттащил меня.

— Это Джек Пятнистый, один из главарей… Дальше.

Через две улицы, около какого-то магазина, мы увидели толпу людей, мрачно стоявших друг за другом. Впускали в полуприкрытые двери магазина по одному.

— Здесь творится что-то неладное… В чем дело? — спросил он у одного из толпы. — Сознавайтесь. Только при этом условии вам будет дарована свобода.