Городские легенды Уэстенса (СИ) - Звездная Елена - Страница 12

И все же не спалось.

А потому я услышала и как к нашему дому спустя едва ли час подъехала карета, и голос миссис Одтовер, прозвучавший с явно истерическими нотками.

Далее последовала беседа на повышенных тонах, а после крик миссис Одтовер:

— Она должна ехать к герцогу! Просить! Он влюблен, его сердце смягчится, он…

— Моя дочь никуда не поедет! — перекрывая ее крик громко произнес мой отец. А затем все так же довольно отчетливо я услышала: — Вы предлагаете недопустимое, миссис Одтовер. Отправиться ночью в номер его светлости?! Это ляжет несмываемым пятном на репутацию моей дочери!

— А как же смерть моего сына? — взвизгнула миссис.

— Ваш. Сын. Сам. Вызвал его светлость на дуэль! — напомнил мой отец.

Резонно напомнил.

— У вас нет сердца, мистер Хемптон! — зарыдала мать Густава.

— А вы считаете, что оно есть у герцога Аверана? Ну так ступайте к нему и умоляйте не убивать вашего сына! — заявил ей папенька.

— Я?! Ночью? Да на меня после весь город будет смотреть как на падшую женщину! — возмутилась миссис Одтовер.

— А на мою дочь нет? — заорал отец.

Миссис Отдтовер покинула наш дом. Увы, на этом все не закончилось — через час прибыл мистер Одтовер и сам Густав. Густав требовал встречи со мной, папенька запретил горничной будить меня, скандал разгорелся с новой силой. Я услышала весьма много нового о себе в трактовке истории, рассказанной моим женихом — по его мнению я лично вынудила герцога оскорбить меня неприличным словом, после чего он, Густав, был вынужден вызвать герцога на дуэль, дабы спасти мою честь. Папенька не стал сообщать Густаву, что ему известно как все происходило на самом деле, но посоветовав тому быть последовательным, рекомендовал готовиться к дуэли и довести дело по защите моей чести до конца.

Густав покинул наш дом, громко хлопнув дверью.

За ним последовал его отец.

Наутро Уэстекс потрясла невероятная новость — Густав Одтовер бежал из города и королевства. Бежал… Что делать с предстоящей свадьбой никто не знал. У меня были готовы платья для первого, второго и последующих семи дней празднеств, гости приглашены, церковь заказана, как впрочем и белоснежная карета, и музыкальный оркестр и даже два ресторана… А мой жених сбежал, испугавшись им же вытребованной дуэли… Обиднее всего было то, что ему достаточно было бы извиниться и сказать, что у него нет претензий, в конце концов, как сторона требующая дуэли, он мог просто от нее отказаться…

Но Густав предпочел сбежать.

Я осталась.

Меня ожидало тревожное утро, молчаливое осуждение маменьки и сестер, сурово-сосредоточенный папенькин вид. Весь дом словно находился на осадном положении, и я была его причиной. Что удивительно — за весь день к нам не явилось ни единого гостя, и даже прохожие, проходя мимо особняка, словно старались говорить тише и неизменно поглядывали на дом.

Радовал лишь малыш Уилли, с ним я и провозилась весь день.

А с наступлением вечера нас посетили с визитом.

Вся семья как раз собиралась ужинать, и потому когда горничная вошла и передала Уилберту, что к нему гость, на это отреагировали не самым радостным образом.

Но того, что сообщит вернувшийся через несколько минут супруг Полин, не ждал никто. Молодой мужчина вернулся в столовую, остановился на пороге, обвел взглядом всех, в ожидании трапезы мающихся бездельем, посмотрел на меня и произнес:

— Элизабет, герцог Аверан в гостиной и он хочет поговорить с тобой.

Я вспыхнула, собираясь высказать все, что думаю по этому поводу, и особенно по поводу того, что Уилберт впустил его в наш дом, но прежде чем успела открыть рот, супруг Полин зло и отрывисто сказал:

— Я не мог не принять человека, спасшего жизнь моему сыну!

И папенька, который отшвырнув газету тоже поднялся, явно собираясь жестко выговорить Уилберту, опустился обратно в кресло.

— Да, я понимаю, он совершил немало дурного, — продолжил Уилберт, — но как минимум половина вины на тебе, Элизабет.

Я потрясенно развела руками. Меня бесконечно поражало то, что все считали именно меня виновной в случившемся.

— Я прошу тебя дать ему возможность быть услышанным, — Уилберт действительно просил. — Пожалуйста.

Оглянулась на маменьку — она украдкой вытирала слезы, папенька в ответ на мой взгляд произнес «Оставь дверь приоткрытой», сестры молчали, вот только Полин смотрела так, что сразу стало ясно — мне придется поговорить с Авераном.

Что ж, оправив помявшееся после возни с Уилли платье, я вскинула подбородок и направилась навстречу врагу.

* * *

Не знаю, чего ожидали мои родственники, я лично ничего хорошего от герцога уже давно не ждала. И потому ничуть не удивилась, войдя и обнаружив, что Аверан сидит, вольготно раскинувшись на диване, и даже не пытается встать, как полагается, чтобы приветствовать вошедшую леди.

Да и вид у его светлости был крайне оригинальным — костюм для верховой езды, с расстегнутой курткой, полурастегнутой рубашкой, в разрезе которой виднелись жесткие темные курчавые волосы, сапоги выше колена и хлыст, коим он постукивал по лежавшей радом с ним обтянутой шелком подушке.

— Приступайте, мисс Хемптон, — произнес он, стоило мне войти.

— Добрый вечер, лорд Аверан, — произнесла я, приседая в реверансе.

Каков бы не был мерзавец, с коим я была вынуждена вести беседу, вести себя как невоспитанная особа я не собиралась.

— Да-да, — раздраженно сказал он, — этикет превыше всего. Считайте, что мы с вами уже обсудили погоду и переходите к самому интересному.

Очаровательно улыбнувшись, я присела на край софы, расположенной напротив дивана, и вежливо произнесла:

— В Уэстенсе чудное лето, вы не находите?

Прекратив постукивать хлыстом, герцог посмотрел на меня, сузив глаза от ярости.

— Нахожу, — зло ответил он. — С реверансами покончено?

Выдав самую невинную из улыбок, я продолжила:

— Как здоровье вашей маменьки?

— Вы не знакомы с моей маменькой!

— Но меня бесконечно волнует ее здоровье.

— У маменьки превосходное здоровье. Элизабет, переходите к мольбам и просьбам, я жду.

— Как здоровье вашего папеньки?

Герцог подскочил, затем, меряя шагами нашу гостиную, начал прохаживаться из угла в угол. Я безмолвствовала, безразлично глядя на камин, и не желая нарушать приватность променада его светлости. Аверан же, явно подуспокоившись, рухнул обратно на диван, закинул ногу на ногу, и вновь принявшись постукивать хлыстом, правда на этот раз по собственному сапогу, произнес:

— Мисс Хемптон, я оценил как ваш нрав, так и выдержку. Считайте, что вы получили высший бал. Но давайте перейдем к куда более интересным вещам и обсудим ваше будущее.

— Мое будущее нуждается в обсуждении? — ровным тоном поинтересовалась я.

Между тем я ощущала, что буквально задыхаюсь от ярости. Неожиданно стала ясна причина побега Густава — он явно попытался отменить дуэль, Густав слишком ценит свою жизнь, а проспавшись и узнав от друзей, на что способен Аверан, он сделал соответствующие выводы, соответственно отправился к герцогу и натолкнулся на нечто, вынудившее его позорно сбежать.

— Ваше будущее несомненно нуждается в обсуждении, — отчеканил Аверан. — От вас сбежал жених, мисс Хемптон, вы остались совершенно одна, ко всему прочему ваша репутация изрядно подмочена.

— Вашими стараниями, — я искренне старалась сохранять спокойствие.

Аверан ответил пренаглой усмешкой, после чего озвучил мне то, ради чего собственно явился:

— Элизабет, я истратил значительное количество времени размышляя над вашими словами и пришел к выводу, что вы были правы, и у меня действительно есть чувства к вам.

Я вопросительно изогнула бровь.

— Да, — продолжил герцог Аверан, — я безумно влюблен в вас. Влюблен настолько, что день, в который не удалось вас увидеть, кажется мне напрасно прожитым, а ночью вы безраздельно властвуете в моих грезах, что не слишком хорошо отражается на моем мужском здоровье.