Мудрец. Сталкер. Разведчик - Успенский Михаил Глебович - Страница 47

Саня чиркнул карточкой по замку и вошёл в вольер. Киджана, не задумываясь, шагнул за ним. С ассегаем, разумеется.

Последовал туда и я, потому что мне было уже всё равно. Только Борюшка остался за оградой в окружении служителей.

– У меня ведь УДО, – виновато объяснил он.

Главный Лев при виде Мигунова сделал недовольную морду и плавно соскользнул со своего пьедестала.

Саня занял его место и похлопал по камню ладонью, приглашая нас с лайбоном. Но Киджана принял свою коронную позу цапли.

Так и пребывали мы в окружении хищников. Никаких особенных чувств я при этом не испытывал. Значит, так надо…

– А где львята? – почему-то спросил я.

– На площадке молодняка, где же ещё? – удивился Мигунов. – Тут ведь надо ухо востро держать, чтобы папа родной деток не слопал. Вот когда они подрастут, сами его драть начнут… Вон у той львицы на боку – видите, сэр?

И они с лайбоном принялись обсуждать кожные заболевания у гигантских кошек. Как видно, Киджана кое-что всё же понимал в ветеринарии.

– Мигунов, а Мигунов, – дёрнул я его за рубаху, когда мне надоели учёные разговоры. – Ты Таню Румянцеву знал?

– Конечно! – воскликнул он и лёгким движением руки отогнал чересчур любопытного зверя. – Она со своими часто у нас бывала, каждое лето… Иногда они даже концерты давали… Только нынче их, кажется, перевели куда-то. Наверное, в другой детдом…

– В Химэй их перевели, – сказал я. – На Простор отправили.

– Вот как? – рассеянно сказал Саня. – Интересно…

– Мигунов, – сказал я. – Ты хоть слышал про Химэй-то?

– Слышал, конечно, – сказал он. – А вот как в Серенгети их заставляют эту травку жрать? – обратился он к лайбону. И они увлечённо занялись вопросами принудительного лечения хищников.

– И что ты об этом обо всём думаешь? – не отставал я.

– Думаю, что вы вечно какой-нибудь хренью занимаетесь, – ответил он, не повернув головы. Директор зоопарка явно имел в виду всё прогрессивное человечество. – А вот у меня скоро начнётся окот жирафов – это да…

Счастливые люди – профессионалы! Среди всеобщего безумия им легче сохранять своё, чаще всего полезное…

… – Нет больше заповедника Серенгети, – ответил Мигунову лайбон. – Люди съели всех…

2

…Дел у Мерлина было теперь много, потому что он никуда не торопился и растягивал, как мог, любое занятие. И время уходило незаметно, по-английски…

Лето (какое по счёту?) не то чтобы пролетело, а даже обрушилось мгновенно. Пришла сырая резкая осень, а над креслом воцарилась мрачная бабища Меланхолия с гравюры Дюрера.

Роману Ильичу всё чаще казалось, что остальной мир провалился, ушёл под воду, был захвачен марсианами…

Наплевать. Всё равно до Дома Лося им не добраться…

Глава 25

1

…Давешний охранник в «Софье Власьевне» сразу меня узнал. Он даже вышел и лично провёл нас с Киджаной и Борисом сквозь толпу молодёжи, стремящейся попасть в ночной клуб. «Суки староживущие! – послышалось вслед. – Везде без очереди лезут!»

– У вас ещё вся мляцкая жизнь впереди! – пообещал недовольным охранник.

Отшельник Илларион, он же Алёша Чумовой, пребывал в отдельном кабинете. Наряд на нём был немыслимый – леопардовая шкура вокруг пояса, высокие сапоги на толстенной платформе и старинный лётчицкий шлем с очками.

На диване за столиком, украшенном пустыми бутылками, сидел и капитан Денница. Морскую фуражку на голове сменила казачья папаха.

– Я же говорил, что встретимся! – восторженно воскликнул он. – Уес! И беженца с собой прихватил!

– Здравствуйте, Роман Ильич, – сказал бывший анахорет. – Ну как, разобрались маленько в нашей жизни?

– Уж так разобрался, – сказал я. – Врагу не пожелаешь…

– А вы уже поняли, кто враг?

– А разве не он? – кивнул я на Светозара Богдановича.

– Клевета! – выкрикнул Денница. – Это не наших рук дело! Это вы сами придумали! Нашего не отдадим, но и к чужому не прикоснёмся! Своего дерьма хватает…

– Я посплю немного, – сказал Борюшка. – Весь день за рулём…

И пошёл в угол, где стояло кресло.

– Конечно, конечно, – сказал Илларион. Так я его и звал по старой памяти – псевдоним Чумовой мне активно не нравился.

Киджана молча и в одиночку выпил и принялся уничтожать скудную закуску на столе.

– Вижу, что появились у вас друзья, – задумчиво сказал отшельник. – Это хорошо. Негоже человеку быть одному… Но ведь что-то случилось?

– Случилось, – сказал я. – Эта райская воронка втянула мою последнюю надежду…

– Ваша надежда сделала свой выбор, – сказал Илларион. – И это был не худший выбор. Да вы садитесь, и давайте за встречу…

Из-за двери доносилась музыка – вернее, часто-часто бухал барабан.

– И что я теперь должен делать? – спросил я. – Связаться с антихимэйским подпольем? Развернуть агитацию? Пристрелить какого-нибудь мерзавца?

– А это уж ваш выбор, Роман Ильич. Люди сами себя загнали в ловушку. Так им казалось удобнее…

– А кто это всё устроил?! – закричал я. – Кто придумал эту страшную машину? Кто её обслуживает? Кто оплачивает?

– Имя вам легион, – сказал анахорет.

Капитан вскинул голову:

– Вы на что намекаете, ваше преосвященство?! Мы к этому имеем такое же отношение, как шевалье де Мезон-Руж к «Водоканалу»! Во всех свиней вселяться никаких ресурсов не хватит! «Земля пуста и безвидна» – это не наш метод! Уес! С кем тогда прикажете работать?

– Работничек нашёлся, – сказал Илларион. – Проморгал Судный день, пропил, проблядовал, на колеснице гордо проездил…

– Да кто бы ты без меня был? – обиделся Денница.

– Ну давай ещё при честном народе счёты сводить, – сказал анахорет. – Позориться до конца…

Киджана оторвался от выпивки и закуски. Он встал, схватился за ассегай и направил его на капитана.

– Узнал! – воскликнул лайбон. – Тебя узнал! Ты доробо! Ты убил маму моему слонёнку!

Я повис на одной руке вождя, отшельник на другой, вооружённой. Илларион что-то прошептал на ухо Киджане – тот обмяк, покорно отдал копьё и сел.

– Вот же де ла Тремуй придурочный! Натуральный Теофиль Готье! – проворчал Светозар Богданович и выполз из-под дивана.

– Держишь форму, – похвалил отшельник.

Я в ужасе сидел между ними и крутил в пальцах пустую рюмку. За правым плечом, за левым плечом… Эпилог на небесах…

Барабан за дверью стал бухать ещё чаще.

Лайбон снова встал, гремя ожерельями.

– Надо делать пляску дождя. Пора, – сказал он и устремился в зал.

– Только без этих ваших жертвоприношений, – сказал вслед Илларион.

– А вы-то куда смотрели? – укорил я отшельника.

– Мы? – удивился он.

– Ну да, – сказал я. – Ведь вы же с капитаном это… Антагонисты по идее…

Анахорет рассмеялся.

– А-а, вы в этом смысле… Но я ведь, понимаете, Роман Ильич… Я не то и не другое. Я, скорей, судьба… Так будет точнее.

– Чмо ты шестикрылое, – злобно буркнул Денница. – Не горяч ты и не холоден…

Отшельник показал ему кукиш.

– Не наглей! Я ведь и твоя судьба! – напомнил он.

– А как же… Отчего вы с ним водку пьёте? – спросил я.

– Жара и холод, серп и молот не так различны меж собой, – задумчиво сказал Илларион. – Оба обрусели…

– И что же вы в качестве судьбы можете мне посоветовать?

– Помилуйте, Роман Ильич! – воскликнул отшельник. – Да когда же это судьба кому чего советовала? Она свершается, и всё.

– И так, борода, мы для тебя расстарались! – сказал Денница. – Ты думаешь, красавица моя «Герцогиня» случайно возле той опоры оказалась? Случайно пролетел лесовоз? Случайно его высокопреосвященство с медведицами на нас вышло? Могло бы, кстати, и поторопиться, а то прикончили бы нас эти чумазые…