Видок. Чужая боль - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 14

Я уже формировал в голове еще одну цепочку вопросов, по который можно провести разведку состояния местного технического прогресса, как в комнату влетел незнакомый господин в железнодорожном мундире с непонятными мне знаками различия. Его наверняка всполошила весть о том, что к помощнику явилась полиция.

– Что здесь происходит?! – грозно спросил похожий на колобка невысокий и плотный господин. Правда, его гневное требование было направлено не ко мне, а к инженеру.

– Позвольте представиться, – вмешался я. – Игнат Дормидонтович Силаев, коллежский секретарь. Занимаю должность видока в уездной управе нашего города. Явился сюда для получения технической консультации по одному делу.

Из колобка будто выпустили лишний воздух, и он резко подобрел.

– Да что же вы к помощнику моему, зашли бы ко мне, – с наигранным добродушием развел руками главный инженер и тут же, спохватившись, представился: – К вашим услугам, Липский Виктор Сергеевич.

– Вопрос пустяковый, так что консультации Бориса Олеговича мне хватит.

– Ну что же, тогда не буду вам мешать… – Напоследок Липский наградил Борю злобным и многообещающим взглядом, после чего вальяжно удалился.

– Вам не влетит за мой приход? – на всякий случай уточнил я.

– Мне влетело бы и с вашим приходом, и без него, – обреченно махнул рукой молодой инженер. – Но давайте вернемся к нашему увлекательному разговору. Какие еще пробелы в технических знаниях мы можем восполнить?

Парень мне понравился, так что это «мы» у него получилось пророческим, и нам удастся найти пробелы не в моих знаниях, а как раз в его.

Увы, хоть и общались мы довольно долго, ничего продуктивного мне придумать не удалось. Еще больше я расстроился, когда, вернувшись в управу, не нашел там Лехи. А это очень плохо – на напарника у меня были больше надежды в плане адаптации в чужом мире.

Глава 4

Следующее утро встретило меня несильным морозом, да и солнышко как-то слишком уж медленно выползало на чистое небо. Выглянув из-за горизонта, зардевшееся светило словно смущенно подсматривало за мной сквозь утренний туман. Таким же подсматриванием занималась и Марфа Спиридоновна. Не то чтобы ее прельщали худосочные пока телеса в кальсонах, наверняка хозяйка интересовалась тем, хватит ли моей дури для купания в мороз.

Дури хватило, и вместе с восторгом от пролившейся на вмиг раскрасневшуюся кожу холодной воды я буквально спиной ощутил разочарование женщины. Как уже стало традицией, я вернулся в свою комнату так же, как и покинул ее, – через окно. Когда ударят морозы, придется ходить через гостиную.

Сменив кальсоны, я быстро вытерся и оделся. Завтрак, как всегда, был выше всяких похвал, хотя в таком возрасте организму чего ни дашь, все в удовольствие. Несмотря на то что морозец вряд ли продержится больше пары часов, пришлось напяливать на себя шинель. Все коллеги утеплились еще вчера. В моих вещах находилась еще и положенная к шинели шапка, кроем похожая на папаху-кубанку. Но в управе пока все носили фуражки, не стал выделяться и я.

Хорошо хоть до своего запоя Игнат успел обзавестись зимней формой одежды. Только непонятно – здесь он это все пошил или привез из Новгорода. Скорее всего, верно второе предположение.

Мое радужное настроение немного подпортила кислая физиономия уже сидящего на рабочем месте коллеги.

Все-таки Леха обиделся.

Покаянно прижав руки к сердцу, я шагнул к столу напарника и начал клясться, что сегодня вечером мы железно попадем в кабак и лихо гульнем.

Леша, человек по натуре незлобный, начал оттаивать, но тут явилось начальство.

– Силаев, за мной, – лишь заглянув в кабинет и не дав нам нормально поприветствовать босса, приказал следователь.

Ну, за ним так за ним.

Набросив на себя шинель, я выбежал на улицу и уселся в коляску рядом с начальником.

– А куда едем, Дмитрий Иванович?

– Посмотришь на некоторых людей, – почему-то раздраженно ответил следователь.

Так что вопрос о том, не лучше ли пригласить этих самых людей к нам, остался неозвученным.

Немного настораживала уже знакомая троица казаков, которые привычно скакали позади коляски. Лица у них были отрешенными, и эмоции прочитать было сложно.

Первая точка нашего утреннего маршрута находилась вдали от центра города. Мы подъехали к длинной череде складов и остановились у открытых ворот одного из них. В просторном дворе под загрузкой стояло полтора десятка возов, на которые дюжие мужики грузили тяжелые мешки. Всем этим процессом управлял крупный дядька, одетый как типичный купец, то есть в широкие штаны, заправленные в сапоги гармошкой, рыжий, нараспашку кафтан с пышными, почти дамскими плечиками, и яркую жилетку. Образ дополняла толстая цепочка часов через жилетку и гражданская фуражка.

– Не узнаешь? – даже с какой-то затаенной надеждой спросил мой начальник.

– Нет.

Настроение Дмитрия Ивановича настораживало все больше и больше.

Затем мы заехали на какую-то мануфактуру. Здесь пришлось идти внутрь. Интересно, что казачки спешились и пошли за нами на коротком расстоянии.

Навстречу вышел еще один крупный персонаж, одетый в купеческом стиле.

– Левонтий Сабирович здесь? – покосившись на меня, спросил следователь.

– Нет его, – ответил мужик, – дома они. Обещались быть к полудню.

Мое равнодушие к незнакомцу почему-то вызвало у начальника злость, буквально пропитавшую его короткий приказ:

– Поехали.

Минут через двадцать подкатили к большому каменному дому, который находился не так уж далеко от центра города.

Один из казаков спешился и подошел к воротам. На его настойчивый стук выглянул привратник.

– Чего озоруешь? – сердито, но без оскорбительных интонаций поинтересовался он у казака и тут заметил следователя: – Дмитрий Иванович, вы к хозяину?

А вот теперь плохое настроение начальника передалось и мне. Если убийцей окажется друг следователя, моя жизнь может серьезно осложниться.

Дмитрий Иванович выбрался из коляски и прошел во двор. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Казаки по-прежнему не отставали.

Привратника во дворе уже не было – явно побежал на доклад к хозяину. Действовал он оперативно, о чем свидетельствовало появление на крыльце уже третьего незнакомого здоровяка за этот день. Хотя почему незнакомого…

Вид властного и сейчас удивленного лица вызвал во мне приступ граничащей с яростью злости. Настолько сильно, что свело челюсти.

– Дмитрий Иванович, – удивленно воскликнул хозяин дома, – какими судьбами?!

Следователь не ответил на вопрос и оглянулся.

Я лишь мрачно кивнул.

– Ты уверен?

Мало того что начальник впервые обратился ко мне так невежливо, он еще явно был раздражен.

– Полностью, – упрямо сказал я.

Плевать на последствия.

Бренников секунд десять сверлил меня взглядом, а затем нехотя повернулся к нахмурившемуся купцу:

– Левонтий Сабурович Захан, – строго произнес следователь. – Вам придется проехать с нами в управу.

– В чем дело, извольте объясниться.

– Вы обвиняетесь в убийстве Зотовой Алевтины Георгиевны, – нехотя выдавил из себя следователь.

– На каком основании?

– По свидетельству видока, – еще раз обжег меня взглядом начальник.

– И вы поверили этому… – Лицо купца исказилось от злобы, и он сделал шаг ко мне.

– А ну не балуй, – вышел вперед казак, положив ладонь на рукоять шашки.

Размерами он не уступал оппоненту.

Умом бог купца не обидел, так что он быстро успокоился и без сопротивления прошел в коляску.

На обратном пути мне пришлось сесть рядом с возницей. Приятного мало – всю дорогу спину сверлил злобный взгляд арестанта.

Нужно будет проверить шинель на предмет пропаленных дырок.

В управе мы быстро провели процедуру опознания, которое запротоколировал притихший Леха. Обошлись без подсадных и понятых – сказывался особый статус видока. Также к нам заглянул бакенбардистый полицмейстер, но ничего не сказал, лишь сокрушенно покачал головой и ушел.