Видок. Чужая боль - Шаргородский Григорий Константинович - Страница 12

Любаша надеялась, что и сейчас все закончится как раньше – парой синяков, которые придется прятать за высоким воротником, но я-то знал, что ее робким надеждам не суждено сбыться.

Именно это знание и сыграло со мной злую шутку – просто не смог усидеть, наблюдая, как этот боров душит девушку. Попытка вскочить тут же привела к разрушению чар. Мало того, я выпустил из рук пожарный рукав. В нос ударила дикая вонь, заставив меня выскочить из дома, как пробка из бутылки.

Упав на уже пожухшую осеннюю траву я не смог найти в себе сил сразу встать на ноги. Слезы стекали по щекам, и вонючая дрянь здесь ни при чем. Меня душили жалость к хорошей, доброй девушке и желание во что бы то ни стало добраться до этого урода.

Так вот как сорвало резьбу у моего предшественника. Судя по обрывкам слухов, он сумел увидеть не просто бытовое убийство, а что-то намного серьезнее.

– Игнат, с вами все в порядке? – нагнувшись, тронул меня за плечо следователь.

– Да, все нормально, – ответил я, вставая и вытирая слезы рукавом.

– Вы что-то увидели? – перешел на деловой тон Дмитрий Иванович.

– Да, это было убийство на почве страсти.

Врал ли я? Возможно. В принципе, то, что произошло в спальне, можно назвать непредумышленным убийством и даже несчастным случаем. Жесткие сексуальные игры явно проводились по обоюдному согласию. Относительному, конечно, но все же. С другой стороны, я не врал, а этому борову такая формулировка добавит энное количество лет на каторге.

– Вы опознали убийцу?

И вот тут мне стало стыдно. Я так увлекся проникновением во внутренний мир жертвы, что убийце не уделил должного внимания. Впрочем, предыдущий опыт давал надежду, что можно воспользоваться неким послезнанием.

Попытка сосредоточиться принесла свои плоды.

– Крупный мужчина, не меньше ме… – Чуть не проколовшись, я быстро поправился: – До сажени пару вершков не хватает. Широкий в плечах. Одет богато, брюки заправлены в сапоги. В правый сапог засунута плетка. Черный с шитьем сюртук. Темно-русая борода, такие же волосы. Глаза глубоко посажены. Нос мясистый, с горбинкой. Шрам на переносице.

Следователь явно насторожился, но мне так и не удалось понять, что именно вызвало его обеспокоенность.

– Еще есть особые приметы?

– Не заметил, – сказал я, но тут же добавил, озвучив смутное ощущение: – Недавно случилось что-то, что могло вызвать в нем сильный гнев.

Да что же это такое, опять колючий взгляд, которым следователь впился в мои глаза. Неужели я где-то прокололся?

– Опознать сможете?

– Да, – уверенно ответил я. – А вы что, догадались, кто это может быть?

– Не то чтобы наверняка, – задумчиво ответил мой начальник, – но есть подозрение. Завтра мы с вами заедем в пару мест, а на сегодня можете быть свободны, конечно, после того как Алексей запишет ваши показания.

Судя по не совсем одобрительному взгляду на мое заплаканное лицо и испачканные в траве колени, освобожден я отнюдь не по причине прекрасно выполненной работы.

Но мне до лампочки причины, главное – есть время побродить по городу и обдумать все без пристального присмотра коллег.

До управы мы доехали на той же коляске. Леха уже справился с поставленной задачей и что-то строчил пером, сидя на своем рабочем месте. Сначала он попытался отмахнуться от меня, но после дополнительной просьбы все же записал показания и передал мне документ на подпись и заверение печатью видока. Правда, потом недовольно сморщился, поняв, что всеми этими действиями освободил меня до конца дня.

Нужно побыстрее напоить его в хорошем кабаке и сойтись накоротке, иначе могу заполучить завистника и злопыхателя, а мне это сейчас совершенно не нужно.

Топинск постепенно, без неприятных рывков все глубже погружался в осень. Небо во второй половине дня было настолько хмурым, что полностью скрыло солнце за плотной серой завесой. Невозможно угадать, где оно сейчас находится, а значит, даже приблизительно определить время.

Еще одна проблема. Своих часов у Игнаши не было – то ли не имел изначально, то ли пропил.

Вот алкаш-самоучка.

Может, местным жителям и привычно, а мне неуютно без точной ориентировки во времени. Но придется потерпеть. В галантерее цена на часы кусалась, и самые дешевые карманные хронометры стоили почти полсотни рублей. Не факт, что даже ближайшая получка даст мне возможность купить эту цацку, являющуюся для местных скорее статусным предметом роскоши.

Прогуливаясь по городу, я прислушивался к себе, но, как ни странно, не ощущал особых негативных последствий перенесенного потрясения. Только тиски холодной злости все еще не отпустили до конца. В остальном в душе царило непонятное спокойствие и уверенность в себе. Главное, чтобы эти чувства не оказались ложными.

Прав был мой предшественник – мне это действительно нужно. Я встал на след убийцы и теперь не отступлю, пока не загоню этого борова на скамью подсудимых. Правда, покопавшись в воспоминаниях, я все же нашел причину для легкого приступа стыда. Ведь читал в конспектах Игната об «эффекте удильщика», но даже не попробовал его применить – увлекся созерцанием внутреннего мира девушки, а затем сопереживанием ее страхам и боли.

Нужно будет вечером еще раз проштудировать конспекты и более основательно подготовиться к следующему ритуалу, а пока пусть поисками занимаются следаки.

Мне нравилось в Топинске – спокойный, тихий городок жил своей неспешной жизнью, даже несмотря на соседство Стылой Топи. С другой стороны, а зачем волноваться? Из болота ничего эдакого не лезет уже давно. Случай, который перевернул с ног на голову жизнь молодого видока, являлся лишь исключением из правил. Реакция на это была быстрой и жесткой – в городе тут же появились таинственные ведьмаки и устроили локальный геноцид среди не менее таинственных стриг, или стригойев – понятия не имею, как правильно. В просмотренных мною книгах этот вопрос вообще описывался очень невнятно, словно авторы старались не углубляться в данную тему.

Пока для меня, как и для обывателей Топинска, этот вопрос был несущественным, далеким и скрытым покровом тайны. Обыватели давно привыкли, а мне нужно как-то устраиваться на новом месте, и лишняя мистификация только помешает. Очень кстати пришлось бы расхваленное в фантастических книгах прогрессорство, но что-то не хочет бить из меня фонтан новаторских идей. Вот и шел я по городу, пытаясь увидеть нечто, нуждающееся в доработке.

Намек, даже скорее тень намека, пришел не в виде картинки, а посредством звукового сигнала. С другого конца аллеи, соединяющей центр города с виднеющимся вдалеке железнодорожным вокзалом, прилетел приглушенный расстоянием паровозный гудок.

А почему бы не поглазеть на местные чудеса технической мысли? Я не инженер, но вдруг что-то все же прорежется.

Времени у меня было завались, так что я направился по парковой дорожке мимо прудика, ориентируясь, так сказать, на звук. По обеим сторонам парковой полосы, полускрытые кронами деревьев, возвышались дома самых уважаемых и богатых жителей города. Многие из них сейчас гуляли по парку. Хоть я и умылся в уборной управы, а также попытался вычистить брюки, мне все равно казалось, что хорошо одетые горожане как-то неодобрительно поглядывают в мою сторону. И все же любопытство оказалось сильнее. Я лишь свернул на боковую тропинку, подальше от чужих взглядов.

Наконец-то мне удалось добраться до привокзальной площади.

Ну что, вокзал как вокзал. Если бы не колоритные пассажиры, словно дожидавшиеся передислокации с одной съемочной площадки исторического фильма на другую, то вполне похоже на вокзал родного города. Впрочем, шел я сюда на за любованием красотами. Меня интересовала техника. И этот интерес был вознагражден сторицей.

Сначала мне никак не удавалось понять, что здесь не так. После прохода через зал ожидания с кассами и выход на перрон я минут пять смотрел на пышущий паром паровоз, который расположился на рельсах во главе десятка пассажирских вагонов.