Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Вербер Бернар - С того света С того света

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

С того света - Вербер Бернар - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:
4. Энциклопедия: зачины, концовки

Знаменитые зачины:

«Сначала Бог создал небо и землю». Библия.

«Сидя рядышком с сестрой на склоне, Алиса начинала уставать от безделья».

«Алиса в Стране чудес» Льюиса Кэрролла.

«Проснувшись как-то утром после тревожных снов, Грегор Замза обнаружил, что превратился в собственной постели в чудовищное насекомое».

«Превращение» Франца Кафки.

«Было это в Мегаре, предместье Карфагена, в садах Амилькара».

«Саламбо» Гюстава Флобера.

«Давно уже я стал ложиться рано».

«В сторону Свана» Марселя Пруста.

«Сегодня умерла мама».

«Посторонний» Альбера Камю.

Знаменитые концовки:

«Жизнь, видите ли, никогда не бывает ни так хороша, ни так плоха, как думают».

«Жизнь» Ги де Мопассана.

«Подумать только, когда мы вырастем, мы, возможно, поглупеем, как они».

«Война пуговиц» Луи Перго.

«Попытаемся войти в смерть с открытыми глазами».

«Воспоминания Адриана» Маргерит Юрсенар.

«Так мы и плывем против течения, раз за разом возвращаемые в прошлое».

«Великий Гэтсби» Фрэнсиса Скотта Фитцджеральда.

«Только дух, подув на глину, способен создать человека».

«Земля людей» Антуана де Сент-Экзюпери.

«Когда попробовали отделить его от скелета, который он сжимал в объятиях, он рассыпался в прах».

«Собор Парижской Богоматери» Виктора Гюго.

Эдмонд Уэллс, Энциклопедия относительного и абсолютного знания, том XII
5

После приема женщина в цветастой юбке прощается с доктором Лангманом и в танцевальном пируэте вдевает руки в рукава поданного им плаща.

Габриель встает, но врач, не обращая на него внимания, закрывает дверь своего кабинета, даже не предложив ему войти.

Озадаченный писатель подходит к закрытой двери и зовет друга:

– Эй, Фред, что за шуточки? Это же я, Габриель, Габриель Уэллс!

Женщина, уже готовая выйти, задерживается на пороге.

– Вы и вправду Габриель Уэллс, писатель? – осведомляется она, не оборачиваясь.

– Да, а что?

– Это все меняет. Я вам помогу.

– Поможете мне? В каком смысле?

Она возвращается на середину комнаты ожидания и, по-прежнему не глядя на него, произносит:

– Сначала мне придется вам объяснить, что у вас за «болезнь».

– Вы врач?

Она сочувственно улыбается:

– В некотором смысле. Назовем меня «врачевательницей душ». Это удобно, можно обходиться без диплома. Итак, начнем. Знайте, ваша проблема посерьезнее какой-то аносмии.

– У меня рак?

– Еще хуже.

– Скажите правду, я все вынесу.

– Гм, пока рановато… Лучше начать с симптомов. Сегодня, встав, вы ведь не почувствовали голода?

– Верно, не почувствовал.

– Вы быстро вышли из дома и, если я не ошибаюсь, ни с кем не заговорили?

– Утром, только проснувшись, я обычно неразговорчив.

– Снаружи вы не обратили внимания на холод.

– Я не мерзляк… И хватит загадок! Что еще за таинственная болезнь? – почти кричит Габриель, полный нетерпения.

Она смотрит на его руки.

– Вам известно, от какого выражения происходит слово «болезнь»? От mal a dire[1].

– Сколько можно бродить вокруг да около? Куда вы клоните, скажите на милость?

– Что ж, зайду с другого угла. Как бы вам объяснить?.. Словом, у меня для вас две новости, хорошая и плохая. С какой начать?

– С хорошей… – стонет Габриель, почти не скрывая раздражения.

– Я вас обманула, вы не больны.

– Так-то лучше! Ну, теперь выкладывайте вашу плохую новость.

– Плохая новость состоит в том, что… что вы мертвы.

Габриель приподнимает брови, изображает изумление, непонимание, недоуменное раздумье, а потом прыскает.

Его собеседница облегченно переводит дух.

– Рада, что вы так это восприняли, мало кто реагирует на это известие так же легко.

– Мне смешно, потому что я вам не верю.

Она переминается на месте, как будто собирается с духом.

– Раз так, предлагаю провести небольшой эксперимент. Не желаете взглянуть на себя в зеркало?

Она жестом манит его к большому зеркалу, и он с немалым удивлением убеждается, что в нем отражается только собеседница.

Габриеля пробирает дрожь, но, справившись с приступом паники, он храбро улыбается.

– Тоже мне доказательство! Скорее всего, я просто сплю. Все это сон. Кстати, вот и объяснение вашего появления.

– Сон? Тогда ущипните себя.

Он сильно щипает себя за запястье.

– Ничего не чувствую. Ну и что? Я попросту щипаю себя во сне.

– Тогда перейдем ко второму эксперименту, известному под названием «испытание огнем».

Она достает зажигалку и предлагает ему поднести к пламени ладонь. Он повинуется и убеждается, что не чувствует никакого неудобства, не говоря о боли. И еще одна странность: не появилось ни малейшего дымка, огонь никак не повлиял на его кожу.

Он таращится на ладонь: ничего похожего на ожог. Его охватывает неприятное чувство, но он и его отважно преодолевает.

– Иногда мне снится, что я не отражаюсь в зеркалах и не обжигаюсь, когда подношу руку к огню. Такие сны повторяются порой по несколько раз в неделю.

Она пожимает плечами:

– Тогда остается последняя проверка – свободное падение. Полезайте на подоконник и шагните в пустоту.

– С шестого этажа? Не высоковато ли?..

– Какие проблемы, если все это простой сон? В худшем случае проснетесь.

Она распахивает обе рамы, в комнату врывается ветер, треплющий ей волосы, но Габриель не ощущает ни малейшего дуновения.

– Запросто!

Он с фырканьем крутит головой, как отряхивающееся от брызг животное, делает глубокий вдох и подходит к окну в надежде, что этим все и кончится, но нет, она заставляет его продолжать.

– Когда будете лететь, обратите внимание на детали, они не могут быть плодами простого забытья.

Габриель видит далеко внизу тротуар и мостовую, крыши машин, макушки пешеходов. Как ни убежден он, что все это ему снится, от холодка страха в груди никуда не деться.

– Так и будете сомневаться, пока не спрыгнете, – подзадоривает его женщина.

Он еще колеблется, но нежелание пасовать у нее на глазах берет верх. Он забирается на подоконник, обуздывает головокружение и, широко раскинув руки, делает шаг в пустоту.

Он летит вниз, набирая скорость, сначала пытается считать этажи, потом зажмуривает глаза. Разжав веки, он убеждается, что так и не долетел до мостовой, а завис над улицей.

«Вот дерьмо!»

Это все, что приходит ему на ум в этот миг. Удивление, ужас, разочарование постепенно уступают место неведомой прежде свободе от силы тяжести, восторгу от способности летать, как птица.

Под ним движется земля. У него чувство, что он скользит в невесомости, не ощущая плотности воздуха. Описав петлю, он возвращается в окно медицинского кабинета.

Там, потрясенный, опьяненный, переполненный противоречивыми чувствами, он переводит дух. Ему хочется что-то сказать, но удается только выдавить из себя раз сто, хоть и с разными интонациями, то грубое и мало осмысленное восклицание, с которым он летел к земле.

Считается, что последнее слово, обычно приходящее на ум умирающему, – «мама». Слово, следующее за осознанием собственной смерти, начинается с той же буквы[2], правда, нежности в нем ни на грош.

За считаные секунды он проживает все семь стадий смертной скорби: шок, отрицание, ярость, торг, печаль, смирение, согласие. И каждая стадия отмечена одним и тем же низменным словечком.

Молодая женщина перед ним тоже выглядит несколько оглушенной.

– Порядок? – спрашивает она.