Огонь (СИ) - Болотонь Елена - Страница 19

Дорогая обувь, перстни, странноватая, явно сшитая на заказ одежда, украшенная золотыми вензелями на воротнике и манжетах, выдавали в Ридерике состоятельного аристократа. А фамилия? Как он представился? Альросский? Такой фамилией вполне мог обладать титулованный дворянин, хотя Инга, сколько ни старалась, не смогла припомнить ничего похожего в известных ей генеалогических древах.

Определённо, рядом с подобными мужчинами должны находиться женщины вроде неё. Успешные, богатые, умеющие держать себя на людях. Уж точно не такие простушки, как Влас!

Мельская улыбнулась и направилась в кабинет директора, чтобы забрать папку со списками приглашённых. Если там есть знакомая фамилия, Инга непременно узнает, кто такой этот интересный и таинственный гость. И обязательно найдёт способ увести красавчика у подружки.

Включив в кабинете свет, Инга замерла, глядя на сидящего в кресле мужчину. Эрик медленно поднялся. Чуть пошатываясь, приблизился к ней.

— Ты пьян? — прищурилась девушка.

— Как сволочь.

— Плохо, — усмехнулась Инга. — Успех настолько вскружил тебе голову, что ты решил не дожидаться окончания вечера и нажрался, как скотина?

— Да какая р-в-разница! — Лопаточкин нервно засмеялся. — Всё будет на высоте! Там же Ев-ва! Она умеет охмурять кобелей.

— Ева ушла.

— К-куда?

— Я её отпустила с нашим гостем.

— С кем?

— С тем, кого ты назвал кобелём, надо полагать.

Инга подошла к столу, чтобы найти нужную папку. Жёлтая, с коричневой окантовкой, та лежала среди груды свежих фотографий с выставки. Мимоходом бегло просмотрела новые снимки, откладывая в сторону несколько наиболее удачных. Для региональных журналов.

— Куда они пош-шли? — раздалось рядом лёгкое шипение Эрика.

— Понятия не имею, — не поворачивая головы, ответила Инга.

— Она обязана находиться здесь до завершения.

— Я отпустила, — недовольным тоном повторила Мельская.

Она терпеть не могла тех, кто пытался оспорить её решения.

— Ну и дура!

Инга повернула голову и с недоумением воззрилась на Лопаточкина. Тот стоял рядом, чуть покачиваясь, глядя на неё осоловелыми злыми глазами.

— Ревнуешь?

— Да пошла она! Знать её больше не хочу.

— Нет, дорогой, — Мельская усмехнулась и развернулась к Эрику, — никуда она не пойдёт. А ты, господин фотограф, сделаешь всё возможное и невозможное, чтобы её вернуть.

— С чего бы это? — вдруг набычился де Лавье. — Ты будешь диктовать, с кем мне встречаться?

— Именно так.

— А не пойти ли тебе на хрен, дорогая?

Эрик качнулся прочь из кабинета, но Инга остановила его, направив указательный палец.

— Лучше стой на месте! — властно приказала она. — Если не хочешь, чтобы я вышла из доли и разорвала наш контракт.

— Чего-о?

— Того! Я имею право прекратить досрочно наше сотрудничество, а ты будешь обязан выплатить мне обязательную неустойку. Тебе жизни не хватит погасить все долги, даже если продашь свои работы, заложишь машину, недвижимость и трусы.

— Ты... — выдохнул Эрик, пытаясь собраться с мыслями.

Инга ухмыльнулась

— А теперь быстро трезвей и внимательно слушай. Ты будешь и дальше, как ни в чём не бывало, ухаживать за Евой. Ясно?

— Зачем это тебе?

Кислая улыбка растеклась по лицу опешившего от нападок Лопаточкина.

— Ну... — Мельская чуть расслабилась. — Тебе нужна Ева. Мне нужен тот мужчина, с которым я её видела. Кстати, не знаешь, кто он? Кто его пригласил?

— Ингочка... Ингусик... — Кислая улыбка стала вдруг слащавой. — На кой нам Ева и её новый кобель? Теперь я свободен и весь твой.

— Даже так? — скептично приподняла брови Мельская. — Послушай... Ты реально сегодня перебрал. Ты и я вместе? — Она расхохоталась. — Ну и бред! У тебя ни денег, ни положения в обществе.

— А трахалась зато с каким удовольствием! — цинично произнёс Лопаточкин.

— Просто попробовала член своей подруги.

— Оно и видно. Сама найти не можешь что-то стоящее, вот и цепляешься за чужое.

— Лучше тебе сейчас заткнуться, Лопаточкин, — процедила сквозь зубы Инга. — Пока я совсем не разозлилась.

— Ну-ну. — Эрик оглядел Мельскую с ног до головы. Насмешливо произнёс: — Посмотрим, как у тебя получится обойти Еву. До сих пор не получалось.

— Вот ты-то мне и поможешь!

Де Лавье презрительно фыркнул и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Настроение было отвратительным. Мало того, что сучка Ева где-то нашла себе кобеля, так ещё и коварная Мельская поставила его в безвыходное положение. Ничего не оставалось, как подчиниться её требованиям. А ведь договор на первый взгляд казался таким прозрачным...

Вот и поплатился, благодаря собственной лени читать внимательнее важные документы! Наверняка юристы Мельской позаботились о лазейках, чтобы наделить хозяйку неограниченными правами.

Ни ради Евы, ни ради своей поруганной гордости рисковать деньгами Лопаточкин был не готов. Вот потом, когда пройдёт выставка, он получит прибыль и пошлёт Мельскую туда, куда собирался. И Еву вернёт. А затем сделает всё, чтобы она пожалела о своей неверности.

Эрик вышел из ресторана и пошёл по направлению к машине. Залез в салон, завёл двигатель и включил фары. Прищурился. Впереди, в ксеноновом свете, заворачиваясь исполинской змеёй, крутились мелкие снежинки.

— К-какого чёрта? — недоверчиво спросил Лопаточкин и протёр глаза.

Наваждение прекратилось. Де Лавье включил скорость и нажал педаль газа, небрежно выруливая со стоянки. По дороге едва не зацепил чужую машину.

— Что за хрень! — громко выругался.

Облачко пара вылетело изо рта. Почему-то сильно похолодало. На лобовом стекле появился иней. Пришлось включить печку, чтобы согреться и увеличить обзор. Бред, но, кажется, начиналась метель.

Лопаточкин остановил машину и попытался открыть двери, чтобы выйти и осмотреться. Но замки словно вмёрзли в пазы. Стекла стремительно леденели, покрываясь морозным рисунком. Печка уже работала на полную мощность.

— С-сентябрь же!

Стуча зубами от страха, вмиг протрезвевший фотограф и продюсер наблюдал, как скрипит и ноет от нарастающей стужи металл автомобиля. Двигатель должен был давно заглохнуть, но нет. Он исправно работал, выдавая живительное тепло. Изморозь медленно и упорно расползалась по лобовому стеклу. Невидимый художник развлекался: там на глазах появлялся дракон.

Что делать дальше, Эрик и представления не имел. И подпрыгнул на месте, когда сначала застонали, а затем одновременно полопались боковые и заднее стёкла, щедро засыпая его мельчайшими осколками, словно дождём.

Лопаточкин вжался в кресло, чувствуя, как оно стремительно теплеет под ним. Мокрые штаны мгновенно задубели.

— Пожалуйста, пожалуйста, — стенал фотограф, не имея ни малейшего представления, что происходит.— Я не буду больше пить. Никогда не буду. Никогда. Я буду ходить в церковь и подавать бедным. Только пусть всё закончится...

Его словно услышали. Искрящаяся снежная змея вокруг заледеневшей машины внезапно растеклась бело-голубым потоком. Лопаточкин смотрел сквозь дырку разбитого окна, как мощные кольца раскручиваются и рассыпаются на крохотные частички, удаляясь вглубь парка и поднимаясь в небо. Наконец они вспыхнули и пропали. Резко потеплело.

Эрик повернул голову и часто задышал от нового приступа паники. Узор на лобовом стекле превратился во вполне читаемый текст, но буквы на глазах стекали крупными каплями.

Ридерик злорадно улыбнулся, сжав пальцами маленькую белую искорку, прилетевшую с донесением. Шутка удалась. При случае предупреждение быстро превратится в возмездие. Этот шелудивый пёс теперь и близко не подойдёт к его любимой Снежинке.

Глава 7

Запах осенней влаги. Фонари, освещающие тёмную площадь перед рестораном. Ридерик, обнимающий меня на парадном крыльце. Чёрный роскошный «Майбах», останавливающийся прямо перед лестницей...

Все эти события чётко отпечатались в памяти в тот тёплый поздний вечер. Эти и многие другие, произошедшие чуть позже. Я часто грелась воспоминаниями, когда становилось совсем невмоготу.