Звёздные войны. Последствия. Конец Империи - Вендиг Чак - Страница 40

«Знаешь, а ведь он может и победить... И что ты тогда будешь делать? Куда подашься? Какую роль будешь играть, Мон?»

От неприятных мыслей ее отвлекает лязг отсоединяемого от корабля топливного шланга. Двигатели оживают, и корабль начинает подниматься.

__ Сомневаюсь, что это банальный визит вежливости, — говорит Вартол.

- Он таковым и не является.

- В любом случае это довольно нетипично.

- Отнюдь. Что странного в том, что Канцлер хочет поговорить с одним из своих сенаторов?

- В смысле — с сенатором, который противостоит ей на выборах?

- Несмотря на выборы, у нас есть общие интересы, — улыбается она. — Мы ведь оба хотим блага для Галактики, разве не так?

Нижняя челюсть оришена разделяется надвое, и сужающийся розовый язык облизывает острые зубы с каждой стороны.

Здесь нет зрителей, Канцлер. Мы не в здании Сената. Отбросьте маскарад и говорите прямо — чего вы хотите и почему вы здесь?

Мне нужна резолюция, разрешающая атаковать флот Империи у Джакку.

Имеете в виду ту, которая не прошла?

Не хватило пяти голосов. Всего пяти.

Он бросает в чашку пустую скорлупку нектода. Корабль вздрагивает, покидая атмосферу, и вскоре космос и время словно утекают — корабль совершает прыжок в гиперпространство.

Сами знаете, порой такое случается, — пожимает плечами Вартол. — Голосование не проходит иногда из- за одного, иногда из-за тысячи голосов. Сенат, конечно, пока не настолько велик, чтобы иметь тысячу голосов, но псе впереди. Когда я стану Канцлером, к нам вернутся и Другие планеты.

~ Как вы сами сказали, здесь нет зрителей, так что незачем агитировать меня за свою кандидатуру. Мне хоте- Дось бы поговорить о тех пяти сенаторах: Ашмин Эк, Ри- тало, Дор Ваидо, Грэлка Сорка и Ним Тар. Все они в прошлом голосовали вместе с вами. Все пятеро работали с вами в разнообразных советах и собраниях. И тем не ме- нее, хотя вы голосовали за военное вмешательство, онц голосовали против.

Они не автоматы, — хмурится Вартол.

Да. Но они прислушиваются к вашим намекам.

Похоже, не в этот раз.

И все же у вас есть возможность их переубедить Повторное голосование завтра. — К счастью, действующие правила разрешают ей еще раз поднять вопрос и провести по нему новое голосование. И все это благодаря тому, что разница в голосах слишком мала, — если она составляет менее десяти голосов, механизм повторного голосования запускается автоматически. После этого ее уже ничто не спасет, и третьего голосования не будет, так что ее единственный шанс — свести эти пять голосов на нет. — Собственно, зачем вам вставать на пути прогресса, которого вы так жаждете? У вас есть влияние на тех сенаторов. Воспользуйтесь же им.

Как вы и сами заметили, я голосовал за вашу резолюцию, Канцлер. Я не меньше вас хочу, чтобы все закончилось. Империя должна пасть.

И потому я прошу вашей помощи, чтобы вы убедили тех сенаторов, — говорит Мон.

Помочь вам? Похоже, после Дня освобождения у вас и впрямь помутился рассудок.

Она наклоняется к собеседнику:

Мне казалось, вы говорили, что не меньше меня хотите, чтобы все закончилось, но, судя по всему, это не так. Воистину, вы политик, готовый с радостью поступиться собственными принципами ради победы.

Вам виднее.

Позвольте, я обрисую ситуацию, — холодно начинает она. — Вам известно, что если резолюция не пройдет, то это станет для меня черной меткой, отражающей мою неспособность к руководству. И потому вы убеждаете пятерых сенаторов проголосовать против резолюции, но в то же время защищаете себя, проголосовав за нее, — таким образом, мне нелегко в чем-то вас обвинить, не пытаясь искать во всем некий заговор.

Мне кажется, вы именно его и ищете.

Вы положили свои принципы на алтарь и принесли их в жертву.

Голос Вартола становится более раздраженным. Челюсть его раздваивается, язык дрожит.

Не стоит говорить со мной о жертвах, Канцлер. Ориш знает, что такое жертвы. Ориш знает, что такое отравить себя, ради того чтобы Империя не пожрала нас и нашу планету. Что вам об этом известно? Империя ведь так и не добралась до Чандрилы?

Да, но я добралась до Империи. Я сражалась с ними. Я теряла товарищей.

Но вы не теряли свою планету. Вы могли вести свое сражение. У моего народа такой роскоши не было. Сражение само пришло к нам. Нас поработили. Я смотрел, как нас заковывали в кандалы, как нас били, как начали хищнически лишать планету ее ресурсов. Наша планета, наш народ — все оказались под пятой Империи, пока мы не нашли способ обрести свободу.

Я никогда не отрицала упорства вашего народа.

Отрицали? Нет, вы попросту его не оценили. Вам не понять, что это значит. Я и другие оришены — мастера самопожертвования. Мы знаем цену жертвам. Мы знаем, для чего они нужны.

Так вот, значит, о чем речь? О жертвах? — спрашивает Мон. — Вы готовы обесценить наши военные усилия ради своего собственного завоевания Новой Республики? Пожертвовать собой, может быть, и благородно, сенатор. Но пожертвовать безопасностью всей Галактики? Это неприкрытая агрессия против нас, и я этого не п°терплю!

Толвар встает, нависая над Мон. Она пытается ничем Пе выдать, что ощущает исходящую от него угрозу, — он мог бы с легкостью ее раздавить, а затем выкинуть в космос, и на том все бы закончилось.

Не смейте мне этого говорить. У вас нет на это права. Возможно, правда в том, что меня больше всего заботит судьба возглавляемой вами Республики, — злобно шипит сенатор. — Вы слабы. Ваше правление чересчур бесхребетно и снисходительно. Что и продемонстрировал День освобождения.

Так, значит, вы и правда это сделали. Вы саботировали голосование.

Вартол не садится, а скорее падает на стул.

Не ждите от меня никаких признаний, — не глядя на Мон, почти пренебрежительно бросает оришен. — Я не намерен отдавать жизнь из-за ваших заговорщических фантазий.

Что ж, поговорим о другом заговоре. — Она раскрывает ладонь, покатывая на ней маленькое устройство. Наверху его — крошечный микрофон, а снизу тянется путаница обрезанных проводов.

Что это? — спрашивает сенатор, едва на него взглянув.

Вы сами знаете что. Подслушивающее устройство. Жучок.

Это вы так считаете.

Вы его подсадили.

Слишком серьезное обвинение. Полагаю, оно подкреплено доказательствами? — Вартол машет рукой, которая затем сжимается в кулак. — Да нет, конечно же. Всего лишь очередное голословное заявление от осажденной со всех сторон Мон Мотмы.

Вы все знали. Вы знали, что Империя на Джакку- Вы знали, что двое наших собирались полететь туда на «Соколе Тысячелетия», и помешали им. Гвардейцы, конечно, не признались бы, что это были вы, и они пытались заявлять, что «Соколу» помешала улететь я. Но они слушаются вас. У вас есть власть. Вы повсюду раскинули свои маленькие щупальца.

Вы ничего не можете доказать.

Верно. Не могу. Так что придется действовать старомодным способом — измутузить вас в кровавую кашу. — Ее глаза озорно вспыхивают. — На выборах, разумеется.

Хо-хо, удачи, Канцлер. Ваше драгоценное повторное голосование состоится утром, меньше чем через двенадцать часов. Скоро мы сядем; надеюсь, вы наскребете нужные вам голоса. Но времени все меньше.

Если бы только нашелся способ отложить голосование... — улыбается она.

Ха! Для этого вам должно хорошенько повезти.

Корабль вздрагивает, выходя из гиперпространства. За

иллюминатором голубые линии превращаются в точки, и они снова оказываются в глубоком космосе, но отсюда виден освещенный край планеты, на которой находится новый Сенат, — Накадия.

Прекрасная планета — Накадия, — говорит Мон.

Толвар Вартол что-то ворчит в ответ.

Любопытный факт насчет Накадии, — продолжает она. — Мы освободили их от Империи, и теперь они обеспечивают наши войска солидной долей продовольствия. В составе почвы есть что-то такое, благодаря чему на ней растут разнообразные жизненно важные злаки. Это девственная природа, способная снабжать нас едой в больших количествах. Голосование за то, чтобы объявить ее охраняемой планетой класса А, не вызвало никаких проблем. Вы голосовали за, как и мы все. Тогда мы были едины.