Спаситель под личиной, или Неправильный орк (СИ) - Чекменёва Оксана - Страница 56

Но я придержала своего хищника. Да, мне передались его азарт погони и жажда крови, но сама-то я была существом разумным, поэтому инстинктам волка не поддалась. Он особо не сопротивлялся — одно дело убить удирающую добычу, и совсем другое — вот такую, лежащую, беззащитную. Ладно, ему всё равно не жить. У остальных есть шанс попасть в тюрьму или на каторгу, главаря повесят без раздумий.

Поэтому я просто взяла его зубами за одежду на спине и поволокла к месту стоянки, особо не стараясь нести аккуратнее. Учитывая, сколько загубленных душ на его совести, жалеть его я не собиралась.

Когда я уже чувствовала запах костра и лошадей — а это значило, что стоянка совсем близко, — человек в моих зубах очнулся и задёргался, пытаясь вырваться, но я рыкнула на него, не разжимая зубов, и он утих, только закрыл лицо, чтобы не расцарапать о ветки подлеска, по которому я его тащила.

Когда я вышла на поляну, все разбойники уже были связаны, а лошади — включая мою, вновь стреноженную, — спокойно паслись в сторонке. Глен и Реарден, сидя у костра, допрашивали одного из разбойников, а Вэйланд топтался на опушке, похоже, дожидаясь меня.

Увидев волка с ношей, явившегося из кустов, он с облегчением улыбнулся, шагнул к нам, и в этот момент мой левый бок обожгло такой сильной болью, что, не удержавшись, я рухнула на землю и, выпустив из зубов разбойника, громко заскулила.

— Элла, — закричал Вэйланд, в два шага оказался рядом с нами, ударом кулака в лицо отправил разбойника в отключку, а сам рухнул возле меня на колени. — Господи, Элла, держись.

Пока он отрывал от болтающихся у меня на шее остатков ночной рубашки лоскуты ткани и прижимал их к ране, я смотрела на торчащую из моего бока рукоять кинжала и мысленно обзывала себя идиоткой. Ведь чем-то главарь перерезал верёвку, стреножившую лошадь, так почему я даже не проверила, нет ли при нём оружия. Поверила в собственную неуязвимость — вот и получила! Дура!

— Рана серьёзная, дед, здесь нужен лекарь, — обратился Вэйланд к Реардену, который тоже опустился на траву рядом со мной, небрежно отшвырнув тело главаря. — И не просто лекарь, а маг. Причём срочно. Не знаешь, далеко ближайший крупный город?

— Больше дня пути. Ближе только городки, в которых может не оказаться лекаря-мага.

— Неважно, я слетаю и отнесу Эллу. Ей срочно нужен лекарь, рана слишком серьёзная.

Я слушала их, не понимая, почему Вэйланд не вытаскивает этот кинжал, который жёг мне бок, словно огнём. Такой боли я никогда прежде не испытывала, даже ничего похожего. Все мои детские раны и ссадины — ничто по сравнению с этой болью. Я попыталась попросить Вэйланда вытащить это орудие пытки, но смогла лишь заскулить. Как ни странно, он меня понял.

— Нельзя, Элла. Если вынуть кинжал, ты можешь истечь кровью. Потерпи, моя маленькая.

Он гладил меня по голове одной рукой, а второй продолжал прижимать тряпку к ране.

— Так где этот несчастный город, в какую сторону лететь? Дед, да говори же скорее, мы же время теряем!

— Погоди, — Реарден о чём-то усиленно размышлял. — Элла, ты можешь сейчас обратиться?

Обратиться я могла в любом состоянии, пока в сознании. Но… я же буду голая, разве старый король этого не понимает? Тем не менее, я кивнула.

— Отлично. Ты должна прямо сейчас превратиться в дракона. Сможешь?

В дракона? Ну, в дракона могу, дракону одежда не нужна, вот только зачем? Но раз Реарден просит — я это сделаю. Поэтому снова кивнула.

— На счёт «три» — сразу же обращайся. Сразу же, понимаешь? Даже если будет очень больно. Раз. Два. Три! Давай!

И с последним словом выдернул из моего бока кинжал. Я снова завизжала от боли, но, как и велели — обратилась. Визг перешёл в крик, потом в хныканье — было очень больно.

— Дед, зачем!? Она же кровью истечёт!

— Смотри, — Реарден указал на рану, которую Вэйланд продолжал зажимать окровавленными тряпками. — Просто посмотри.

Я тоже уставилась на свой бок, не очень понимая, куда смотреть, но с удивлением чувствуя, что боль проходит. И когда она практически стихла, я не удержалась и лапой приподняла руку дракона с тряпкой. А потом мы вместе смотрели на то, как буквально на глазах рана исчезает, а чешуйки на её месте срастаются вместе — и вот уже только кровь на них указывает на то, что я только что была очень серьёзно ранена. Почти смертельно.

— Регенерация? Ты регенерируешь? — ахнул Вэйланд.

— Сейчас Элла — дракон, такой же, как и мы с тобой. И, конечно же, у неё есть наша регенерация. Хорошо, что я это вспомнил.

— Невероятно, — Вэйланд осторожно потрогал мой перемазанный кровью бок, коснулся того места, откуда Реарден вытащил кинжал. — Небо, как же замечательно, что вы, метаморфы, можете брать физические способности тех, в кого превращаетесь.

Да, замечательно. Только регенерация драконов относилась не к физическим способностям, а к магическим, иначе ошейник, блокирующий магию, не помешал бы ему исцелиться. Вэйланд так и не понял, что имел в виду его дед. Я не выглядела драконом — я им стала.

Не успела я окончательно осознать, что теперь практически такая же неуязвимая, как и драконы, и мне не страшны любые ранения, главное — остаться в сознании и обратиться, как оказалась в объятиях Вэйланда. Точнее, он обхватил мою голову и прижал к своей груди.

— Элла, не пугай меня так больше! Я же чуть с ума не сошёл, когда этот, — тут дракон пнул ногой тело, так и валяющееся рядом, — тебя ударил!

— Я сама виновата — не сообразила, что у него есть какой-нибудь нож. Верёвки-то он разрезал. Просто в руках ничего не было, я и подумала, что бросил, чтобы на лошади удержаться. Он жив?

— Что ему сделается! Но это ненадолго, болтаться ему в петле, без вариантов. Придётся что-то завтра придумывать, как-то ведь нужно доставить всю эту братию до ближайшего городка и сдать шерифу.

— Вэйланд, — я подняла глаза, пытаясь заглянуть в лицо дракону — он продолжал прижимать мою голову к груди, даже слегка покачивая. — Они меня видели! И расскажут шерифу.

— А что такого они видели? Помесь оборотня с драконом? Эка невидаль.

— Для них — да, а у нас это в порядке вещей, — усмехаясь, подхватил Реарден.

— А орк? — я, наконец, осознала, насколько себя выдала.

Один только орк — ерунда, вряд ли кто-то заметил, что из кареты выпрыгивала девушка, всё произошло в мгновение ока. Орк мог быть среди путников, мало ли, у кого какая охрана. Я ничем особо не рисковала.

А вот волк, а потом и дракон — другое дело. Может, сами разбойники и не догадаются, но до шерифа рассказ о моих превращениях точно дойдёт, а на эту должность дураков не назначают. И он-то сразу поймёт, что я — метаморф, чьё нахождение в человеческом королевстве под строгим запретом.

Ладно кучера — хотя и смотрят на меня издалека большими глазами, но не выдадут. Они работают в посольстве, а там болтунов не держат, и нелояльных тоже.

Но перед разбойниками я подставилась. В оправдание могу лишь сказать, что была в азарте схватки и думала лишь о том, чтобы поймать врага — и нашу лошадь заодно. И всё равно. Дракон был вынужденной мерой, а вот волк — глупостью.

— У меня есть предложение, — к нам подошёл Глен, почему-то хмыкнул, глядя, как Вэйланд меня фактически баюкает, и опустился рядом с нами. — Совсем не обязательно менять наш курс, чтобы оттащить всю эту банду к шерифу. Мне кажется, достаточно будет довести их до ближайшего придорожного трактира и сдать трактирщику. Пусть запрёт их где-нибудь и пошлёт вестового к ближайшему шерифу. Пока до него дойдёт сообщение, пока он приедет, пока начнёт допрос, пока узнает об Элле — если вообще узнает, — мы будем уже у Хрустальных гор.

— И вряд ли он решит послать за нами погоню, — кивнул Реарден, соглашаясь с предложением стража. — Скорее всего, не захочет связываться с драконами.

— А если всё же рискнёт… — Вэйланд не договорил, но тон его был многообещающим. — Я никому тебя не отдам, — это уже мне.

И, к моему огромному удивлению, поцеловал меня в макушку. Вэйланд меня поцеловал! Но… он же думает, что я — парень. Хотя… Сейчас в его руках маленький дракончик, ребёнок. Вот ребёнка-то он и чмокнул, всё объяснимо. Наверное, не только у старой королевы от моего вида память пропадает. Ладно, пускай целует, мне приятно, хотя я почти ничего не почувствовала сквозь крепчайшую чешую, но сам факт! Захотелось замурлыкать.