Недооцененные (ЛП) - Элизабет Сара - Страница 28

Я хотела найти Брэндона, поговорить, позвонить ему или даже послать сообщение, но понятия не имела, что сказать. Мне жаль? «Извини» казалось не совсем подходящим словом, когда я вспомнила, какой глупой была прошлой ночью. Я почти, почти выпила тот напиток. Он был прав. Я была наивна, и мне было стыдно за себя.

Я знала, что нужно было поблагодарить его. Если бы он не выхватил напиток, что ж, я даже не хотела думать, что могло бы произойти. Его опять могли посадить в тюрьму, но он все равно пошел на риск и сделал это ради меня.

Когда Нейл рассказал мне, что именно девушка Брэндона умерла от передозировки, в тот момент мне показалось, что сердце перестало биться. Я до сих пор чувствовала оцепенение, а также физическое, психологическое и эмоциональное истощение. По пути домой Нейл пару раз замолкал, когда рассказывал о ней. Он поведал мне, что они все вместе учились в старшей школе и что девушка Брэндона была на класс младше их. Он сказал, что она и Брэндон не встречались, пока не закончили школу, и начало их отношений почти совпало с тем моментом, когда он и Райан решили взять перерыв и попутешествовать вместе.

Было почти восемь утра, когда я натянула на себя джинсы и свитер и услышала, как открылась входная дверь. Удивительно, но у меня не было похмелья в это утро, но я чувствовала, что мне нужно было подышать свежим воздухом и, возможно, выпить чашку кофе.

— Алекс, — мрачно поприветствовал меня Райан, когда я вышла из своей комнаты. — Как ты себя чувствуешь? — он выглядел уставшим и был в той же одежде, что и вчера вечером, потому что прийти домой ранее не мог.

— Ты говорил с ним? — я не смогла скрыть печаль в голосе и почувствовала, что слезы снова подступили к глазам.

Он кивнул и натянуто улыбнулся. И это все? Он не собирался сказать что-нибудь еще? У меня было так много вопросов, я так много хотела узнать.

— Я собираюсь немного поспать. Ты выглядишь так, словно и тебе не мешало бы выспаться, — сказал он, сдерживая зевок.

— Прости, что испортила ваш первый официальный концерт вчера вечером, — сказала я с грустью, когда он снял куртку. — Мне жаль... — вообще я не была плаксой, но при таких обстоятельствах этого невозможно было избежать.

— Да ладно тебе, — он подошел и с очевидным беспокойством в глазах притянул меня в объятья, обхватив руками. — Мы просто рады, что ты в порядке, — вздохнув, прошептал он и нежно погладил по спине перед тем, как отпустить.

Он бросил ключи на журнальный столик и направился в свою комнату.

Выйдя из общежития, некоторое время я просто шла, прежде чем поняла, что дошла до Бэк хилл. Начался дождь, и я по-настоящему пожалела, что не надела куртку, хотя на самом деле погода была освежающая и температура вполне нормальная.

Могила моей матери находилась на кладбище как раз за углом. Я не навещала ее с рождественских каникул, поэтому решила купить цветы у флориста прямо на углу улицы.

До ее смерти мы жили недалеко отсюда. Отцу было слишком тяжело жить в Сиэтле после ее смерти, поэтому мы переехали в Сейлем через несколько месяцев после похорон. Мне нужно было где-то собраться с мыслями и не было более безмятежного места, чем рядом с мамой.

Каллы были ее любимыми цветами, и мое лицо озарилось, когда я увидела красивый букет за прилавком. Пожилая женщина, которой принадлежал небольшой магазинчик, была очень мила и напомнила мне бабушку по отцовской линии.

Я не поддерживала никаких контактов с членами семьи со стороны мамы. Фактически, я никогда не встречалась ни с кем из них. Когда мама рассказала им, что беременна, ее родители потребовали, чтобы она сделала аборт. Дошло даже до того, что они записали ее в частную клинику, поскольку считали, что смогут переубедить ее.

Моя мама не только бросила свою мечту стать актрисой, чтобы иметь возможность быть домохозяйкой и воспитывать меня, но и отказалась от остальной своей семьи в тот день. Она была поразительной, и я гордилась тем, что была ее дочерью.

Присев рядом с ее надгробием, я убрала цветы, которые принесла перед отъездом на каникулы к папе, и заменила их цветущим букетом, который держала в руках.

Из меня вырвалось несколько всхлипов, когда я вспомнила, как была глупа прошлой ночью. Чем, черт возьми, я только думала, когда приняла напиток от незнакомца? Мне следовало быть осмотрительнее, моя мама была полицейским, черт возьми! Я подвергла себя риску. Черт, я подвергла риску Брэндона и его свободу из-за своей глупости.

Я даже не осознавала, что говорила вслух, и поняла, что несколько раз попросила у нее прощение за то, что так сильно накосячила. Я рассказала ей, что папа подарил мне билеты в театр, и как сильно мне бы хотелось, чтобы она была все еще со мной, чтобы мы могли пойти вместе. Казалось неправильным пойти без нее, и поэтому я решила не воспользоваться ими. Немного погодя, рассказала ей о Брэндоне.

До этого момента я просто не осознавала, как сильно беспокоилась о нем. Я знала, что он мне нравился, но, увидев, каким он был прошлой ночью и... Мои мысли прервал усиливающийся дождь, и я заметила, что небо стало таким черным, каким никогда раньше его не видела. Последний час я просидела на траве возле мамы. И решила, что пора возвращаться, пока не начался шторм.

Быстро спускаясь по тропинке в сторону выездных ворот, я остановилась, когда справа от себя мельком увидела Брэндона. Он был примерно в десяти футах и сидел с закрытыми глазами на траве, прислонившись головой к ярко-белому надгробному камню. Он все еще был в той же одежде, в которую был одет вчера. Он пробыл здесь всю ночь?

Вдруг до меня дошло, почему он был здесь и кого навещал, отчего мой желудок скрутило в узел, а сердце начало обливаться кровью. Я не была уверена, стоит ли мне проверить, в порядке ли он, или оставить в покое. Он наверняка был расстроен из-за меня, и я ни коим образом не винила его.

Можно подумать, необоснованное обвинение в хранении и распространении запрещенных наркотиков, а затем заключение были недостаточным наказанием, поэтому ко всему прочему они попытались обвинить его в смерти собственной девушки. Мое горло сдавило, и я сделала глубокий вдох, прежде чем решила, что лучше было бы уйти.

Подойдя к воротам, я обернулась в последний раз и была поражена, обнаружив, что он стоял и смотрел прямо на меня. Мне просто хотелось обнять его и сказать, что все будет хорошо, но понимала, что это никак не поможет. Я знала, каково это: потерять любимого тебе человека, — но он пережил намного больше, чем я вообще могла представить.

Казалось, его не волновали погодные условия, когда он, низко опустив голову, направился в мою сторону. Я смотрела в землю и пыталась совладать с дыханием, пока он не подошел ко мне. У него были красные глаза, а из-за мешков под ними было понятно, что он и вовсе не спал.

— Брэндон я... — я постаралась сказать ему, как сожалела обо всем, но он поднял руку вверх, показывая мне, что не хотел ничего слышать. Дождь стекал с его волос, и он выглядел полностью измотанным.

Он не говорил, не проронил ни слова, когда поровнялся со мной. Обняв меня за талию, он нежно повернул меня обратно, и в полной тишине мы вместе пошли к кампусу. Я хотела поговорить с ним. Мне нужно было поговорить с ним, но в тот момент казалось, что у него не было сил ни разговаривать, ни слушать. Брэндон не убрал руку с моей талии на обратном пути, и, когда мы дошли до кампуса, держал ее там, пока мы не остановились возле ступеней здания, где он жил.

— Алексис... — его голос дрожал, и вся его поза свидетельствовала о том, что он повержен, когда повернулся ко мне лицом. — Я не могу прямо сейчас, — он не мог. Я кивнула, мои губы начали дрожать от его слов. Я почувствовала, что была готова снова разрыдаться, но понимала его.

Я была эгоисткой. Думала о себе, когда должна была думать о нем и обо всем том, что он пережил и все еще переживал.

— Понимаю, — я издала тихий всхлип и повернулась, чтобы уйти. — Я просто хотела сказать тебе, что сожалею, ну, обо всем, — я не посмотрела ему в глаза и направилась в сторону своего дома, даже не обернувшись.