Монстр (СИ) - Летняя Лена - Страница 20

У меня внутри все горело, но я сделала еще один большой глоток, на этот раз громко закашлявшись. Но я ведь уже неделю мечтала напиться. Не стоило упускать шанс. Тем более я быстро сложила «два» и «два», получив «четыре».

— Вы хотите, чтобы ей об этом сказала я? Чтобы я ее убедила?

Антуан кивнул.

— Она доверяет только тебе. И только если это будет исходить от тебя, у нас есть шанс, что все пройдет гладко.

— Даже если она послушает меня, она мне этого не простит, — заметила я, глядя на коричневую жидкость в стакане. — Я обещала, что мы поможем ей. Она отказалась бежать с Маркусом и остановила его ритуал, думая, что я смогу защитить и ее, и ее ребенка.

— Но мы не можем этого сделать!

Антуан сумел поймать мой взгляд и зафиксировать на себе.

— Понимаешь? Иногда ситуация складывается так, что невозможно спасти и мать, и ребенка. В таком случае приоритет принадлежит жизни матери. Это закон, между прочим.

— А по какому закону еще не родившегося ребенка лишают шанса на жизнь только потому, что боятся того, кем он окажется?

Наверное, после недели напряженной работы, недосыпа, нервов и эпизодического питания крепкий алкоголь слишком быстро ударил мне в голову, иначе я бы не осмелилась задать этот вопрос. По крайней мере, не в такой формулировке и не в таком тоне.

На мое счастье, Антуан не разозлился. Только печально улыбнулся и пополнил свой почти опустевший стакан.

— Знаешь, Нелл, я ведь родился еще до образования Дарконской Федерации. И в Корпусе работаю чуть ли не с самого его основания. Я видел, как все менялось. Я помню, как маги относились к нам, людям, раньше. Они не жалели нас, считали существами второго сорта. А мы боялись их, поэтому, когда объединились и стали сильнее, тоже не жалели их. Ни магов, ни оборотней. Было пролито немало крови с обеих сторон. Лет тридцать назад, когда ты еще не родилась, у Корпуса было куда больше карательных полномочий. Мы были скорее особой армией, чем учеными и следователями. Но со временем все успокоилось. Мы с магами притерлись друг к другу, научились если не уважать чужие границы, то хотя бы признавать их. Они теперь даже работают с нами, а поначалу такое было противно самой сути Корпуса Либертад. На такие вещи нужно время, понимаешь? А первое естественное стремление каждого вида — обезопасить себя от других видов. Скажи спасибо, что от нас не требуют ликвидировать Лину и Маркуса, что нам дают шанс сохранить их. Позволяют дать шанс им прожить эту жизнь. Сорок лет назад никто даже разбираться бы не стал.

Я глубоко вздохнула и одним большим глотком прикончила содержимое своего стакана. Теперь к горящему в груди огоньку добавилось еще и сильно головокружение, но вместе с тем мне отчего-то стало легче дышать, как будто груз, давивший мне на грудь всю неделю, рассосался. Прежде, чем мое затуманенное алкоголем сознание смогло осознать причину этого странного ощущения, Антуан озвучил ее:

— А то, что Лина после этого не захочет тебя видеть, только к лучшему. Я понимаю, что все эти разговоры о сестринских отношениях были продиктованы лучшими чувствами, но посмотри правде в глаза: вы не сестры и не можете ими быть. Я ведь вижу, что происходит. Ты пытаешься быть хорошей. Поступать правильно. Но это каждый день немножко убивает тебя. Ты загоняешь свои страх и боль поглубже, пытаешься быть разумной, потому что этому тебя учили, но ты страдаешь. И если ты пустишь Лину в свою жизнь вместе с Маркусом и их ребенком, с каждым днем страдание будет становиться все невыносимее. Ты можешь остановить это здесь и сейчас. Просто выполнив мой приказ. Ребенка не станет, а Лина пойдет дальше своим путем. Это будет мояответственность, но это станет твоим избавлением. Потому что тебе не придется жить внутри этого неправильного треугольника, в котором ты всегда будешь лишней вершиной.

Он ненавязчиво коснулся моей руки, сначала слегка погладив, а потом сжав ее. И это словно пробило брешь в невидимой плотине, сдерживавшей мои эмоции. До того момента в стенах Корпуса я старалась держаться спокойно и уверенно, но сейчас непристойно разревелась прямо на глазах у директора направления. Разревелась от облегчения и стыда, который оно за собой влекло. Потому с тех пор, как вся эта ситуация сложилась вокруг меня, я мечтала о выходе вроде того, что мне сейчас давал Антуан. И я собиралась малодушно согласиться на него.

Глава 14

Нет ничего страшнее неизвестности. Маркус продолжал верить в это утверждение, но в последние дни все чаще задумывался о том, что кое-что пугает его больше. Предопределенность. Безысходность. Неспособность повлиять на собственное будущее.

Он потерял счет времени, но предполагал, что с того дня, как он сбежал от Рантор и угодил прямиком в раскрытые объятия Корпуса Либертад, прошло около месяца. Примерно две недели его держали в палате, а потом перевели сюда.

Память подсказывала ему, что это подземное хранилище. Вообще-то это место предназначалось для содержания и изучения неизвестных существ и разных опасных артефактов, которые находили выездные команды во время расследований. Сюда убирали все то, что было слишком опасно держать наверху, в палатах, кабинетах и лабораториях. Маркус подозревал, что он единственный человек, содержащийся здесь.

Для него переоборудовали целый зал, создав в нем некое подобие небольшой квартиры. Почти такой же, в какой он жил… Точнее помнил, как жил когда-то. Только без окон. Зато здесь была отгороженная ширмой спальня, крохотная кухня и вполне приемлемая гостиная с диваном, телевизором, небольшим обеденным столом, книжными шкафами и аквариумом с мелкими рыбками. Какой идиот решил поставить в его камере аквариум с рыбками, а главное — с какой целью, Маркус не мог даже предположить. Для успокоения его потенциально агрессивной натуры? Очень смешно.

Его продолжали изучать. Нет, последние две недели у него уже не брали ничего на анализ, не водили на обследования, но он кожей чувствовал скрытые камеры, наблюдавшие за ним. Постоянные визиты Нелл, Берта и Антуана тоже едва ли были продиктованы искренним желанием пообщаться с ним. Он очень хорошо знал протоколы расследований и лабораторных наблюдений и понимал, в какой именно стадии находится его «дело». Как понимал, что за ней последует.

Он ждал возможности сбежать. Лине ведь один раз это удалось. Почти удалось. Он вел себя намеренно сдержанно, усыпляя бдительность наблюдателей, ждал, что охрана совершит ошибку и позволит ему предпринять попытку, но те вели себя крайне осмотрительно. Видимо, обжегшись на хрупкой с виду Лине, предпочитали не рисковать с ним. И это приближало тот единственно возможный для него финал, который диктовали правила и протоколы Корпуса, которые он тоже прекрасно знал. С каждым днем неизбежность этого финала пугала его все больше.

Тихо клацнувший замок сообщил ему о том, что у него снова гости. Маркус позволил себе лишь слегка дернуть бровью. Он как раз собирался выпить чая и поставил чайник на плиту. В его положении заниматься особенно было нечем, день проходил между приемами пищи за чтением книг. Если так пойдет дальше, он наберет несколько лишних килограмм.

Видимо, сегодня ему кто-то решил составить компанию за чашкой чая. Обычно его навещали в более нейтральные часы, а тут как специально подгадали. И конечно, это была Нелл Донован. Кто же еще?

Сегодня она выглядела бледнее, чем обычно. Казалась то ли сильно уставшей, то ли немного больной. Маркус с удивлением понял, что не видел ее уже почти неделю. Свой прошлый дежурный визит она пропустила.

В руках Нелл держала коричневый бумажный пакет. Маркусу тут же стало ужасно любопытно, что она принесла, поэтому он сделал вид, что вообще не заметил его. Он понимал, что пакет Нелл взяла именно с целью вызвать у него интерес, ведь раньше никто ничего не приносил с собой.

— Добрый день, — поприветствовала она, без приглашения проходя на кухню, на которой он возился. Никому из них никогда не требовалось приглашение.

Нелл села на высокий табурет за стойкой, которая разделяла пространство на зоны кухни и гостиной, демонстративно поставила пакет рядом с чашкой, которую он приготовил для себя, сложила руки перед собой и выжидающе уставилась на него.