Монстр (СИ) - Летняя Лена - Страница 12

Правда, мое облегчение не продлилось долго, потому что в следующее мгновение я поняла, что Маркуса в машине нет. Куда он мог деться?

Берт тронул меня за плечо и потянул в сторону, прикладывая палец к губам. Он явно что-то услышал, но его слух всегда был тоньше моего. Я звуки борьбы разобрала, когда мы почти приблизились к противоположной стене парковки.

Они оба были здесь: и Лина, и Маркус. Последний обхватил химеру поперек туловища, прижимая спиной к себе и пытаясь удержать на одном месте. Одновременно с этим он пытался убедить ее, что не причинит ей вреда.

— Лина, стой! — окликнула я, пытаясь отвлечь, чтобы она перестала вырываться. Она была действительно сильна: Маркус удерживал ее с трудом. — Послушай его!

Химера замерла, недоверчиво уставившись на меня вертикальными зрачками. Потом тревожно обернулась на Маркуса. Она выглядела как напуганный, загнанный в угол зверек, потерявший от страха рассудок, но мое присутствие как будто вернуло ей способность трезво мыслить.

— Мы тебе поможем, — тихо, но внушительно пообещал Маркус. — Мы все здесь, чтобы тебе помочь.

У Лины вырвался глубокий, неровный вздох, похожий на всхлип, и она окончательно успокоилась, обмякла в руках Маркуса, перестав сопротивляться и вырываться. Только тогда я услышала странные приглушенные звуки, которые издавал Берт. Обернулась на него: он беззвучно глотал ртом воздух, глядя то на меня, то на Маркуса, и нелепо размахивал руками.

— Что… Какого… Да чтобы мне провалиться! Что происходит? Как это возможно? — наконец сумел выдавить он.

Я лишь неловко пожала плечами.

— Это короткий вариант моей длинной истории.

***

Антуан был настолько же обескуражен появлением живого и невредимого Маркуса, как и Берт. Я даже забеспокоилась за старика, все-таки здоровье у него было уже не то. Когда прошел первый шок, он прижал руку к груди и, пошатнувшись, торопливо сел на стул в нашей любимой маленькой переговорной. Берт, к этому моменту уже оправившийся от потрясения, налил ему воды.

Мы вернули Лину на место, тревога была отменена. Берт помог мне незаметно провести Маркуса в наш офис и оставил нас ждать в той самой переговорной, предварительно затемнив обычно прозрачные стены и дверь. Потом он привел Антуана. Берт тоже согласился с тем, что посвящать сразу большое количество человек в тот факт, что Маркус жив, не стоит. Никому из нас не хотелось, чтобы покушение повторилось так же оперативно, как были похищены материалы Рантор.

Маркус вкратце пересказал им ту же историю, что уже знала я. Объяснил и про ритуал. Антуан, как мне показалось, слишком разволновался из-за воскрешения старого друга и почти ничего не услышал из его рассказа. Берт хмурился, но мочал до тех пор, пока Маркус не сказал, что с ритуалом нужно поторопиться.

— А я не понимаю, почему мы должны торопиться и подвергать опасности жизнь Нелл, — заявил он, опираясь руками на край стола. — Фрай взялся рассчитать все подробнее. Давайте дадим ему время на изучение…

— Я уже много раз все изучал и просчитывал…

— Интересно, как? — брови Берта удивленно скользнули вверх. — Ты же не маг.

Маркус в ответ на это только фыркнул.

— Нет ничего невозможного для человека с интеллектом. Это такие же формулы, их можно понять. Было бы желание. То количество базовой энергии, что требуется Лине, Нелл вполне может пожертвовать без серьезных последствий для себя. Но только сейчас. Еще немного — и хамелеон начнет доминировать, умственные способности Лины начнут деградировать. Память, личность — все это растворится, останется только лицо.  

— А может быть, так всем будет лучше? — осторожно предположил Антуан. — Она станет просто монстром. И мы сделаем то, что должны.

— Вы дадите погибнуть молодой, красивой, умной девушке… Почти матери? — Маркус недоверчиво посмотрел на них. — Разве так мы поступаем? Или что-то глобально изменилось в политике Корпуса за те два года, что меня не было? Она живая. Она дышит, думает, чувствует. Мы же не монстры! Где же вашачеловечность и умение сострадать?

— Я смотрю, ты к ней по-настоящему привязан, — Берт одарил Маркуса еще одним недоверчивым взглядом. — С чего вдруг?

— Просто я наблюдал за ней издалека целый год! — Маркус против обыкновения повысил голос. Я не могла припомнить, чтобы он хоть раз так делал за год нашей совместной работы. — И я вижу в ней человека. Человека, который гибнет. Не попытаться этому помешать — все равно, что убить ее самим.

— Я хотела бы попробовать ритуал, — вмешалась я, видя, что у Маркуса закончились аргументы. — Это ведь я рискую, так? Значит, мне и решать. Я хочу попробовать.

— Нет, решать мне, — тон Берта тоже подскочил вверх. — Потому что я старший следователь и несу ответственность за твою жизнь.

— Тогда подумай и о том, каково ей будет жить, зная, что она могла помочь второй себе и не сделала это, — теперь в интонации Маркуса вернулась привычная мягкость. — Ты знаешь Нелл не хуже меня. И должен понимать, что это долго будет преследовать ее.

В этом он был прав, и судя по тому, как поникли плечи Берта, тот тоже это понял. Посмотрев на меня, он тяжело вздохнул и неловким движением почесал пятерней затылок, перевел взгляд на Антуана. Тот так и сидел за столом — единственный из нас — вцепившись в уже пустой стакан.

— Мне кажется, нам надо попробовать, — резюмировал он. — В крайнем случае, наш маг всегда сможет прервать ритуал, так?

Берт был вынужден согласиться. И вот тогда я снова почувствовала холодок внутри. Как и все сотрудники корпуса, я регулярно сдавала кровь, но сейчас собиралась отдать нечто большее. Я собиралась отдать часть себя. От этой мысли дрожь пробегала по всему телу. Не от страха, нет. От возбуждения и попытки понять: кем мне после этого станет Лина?

Глава 9

Час спустя я захлопнула дверцу шкафчика, в котором теперь лежала вся моя одежда, и поймала в отражении маленького зеркальца на ее внешней стороне взгляд Берта. Он стоял у меня за спиной, в нескольких шагах, по-прежнему недовольно хмурясь. На его лице ясно читалось намерение предпринять последнюю попытку меня отговорить, но он пока молчал, не зная, с чего начать.

— У тебя большая семья? — спросила я, не оборачиваясь, продолжая смотреть на него в отражении.

Решимость на его лице сменилась удивлением, брови взлетели к челке.

— Почему ты спрашиваешь?

— У меня почти никого не осталось, — пояснила я, неловко скрещивая руки на груди и все-таки поворачиваясь.

В длинной просторной робе, под которой не было даже нижнего белья, я чувствовала себя не очень комфортно, хотя грубая, плотная ткань прекрасно защищала меня от любых взглядов. Почему-то правила участия в ритуалах требовали такого облачения. Я точно не знала, действительно ли это как-то связано с движением потоков энергий или магам просто нравилось ставить нас в неловкое положение.

— Я довольно поздний ребенок. И единственный. Мой отец умер полтора года назад. Мама с тех пор тоже не в лучшем состоянии, недавно пришлось поселить ее в Доме Заботы, потому что ей требуется постоянная помощь. Она даже не всегда узнает меня, когда я ее навещаю. Ни у кого из моих родителей не было ни братьев, ни сестер, ни других браков, поэтому ни теток, ни дядьев, ни кузенов, ни сводных братьев или сестер у меня нет.

Берт с пониманием кивнул, засовывая руки в карманы форменных брюк и делая неторопливый шаг ко мне.

— Но Лина не твоя сестра.

— Я это понимаю.

— Она даже не человек…

— Генетически — нет. Но так ли это важно? Если сможем подавить в ней половину хамелеона, то что останется?

Я пытливо смотрела на него, надеясь, что он даст тот же ответ, к которому пришла я, когда думала об этом. Мне хотелось верить, что мой вывод логичен, а не продиктован эмоциями.

Берт отвел взгляд и досадливо вздохнул.

— Останешься ты, — вынужден был признать он. — Твои воспоминания, твоя личность и характер.

— Вот именно, — в отличие от него, я вздохнула с облегчением.