Леди Малфой (ЛП) - "cherrypie3601" - Страница 58

Он прошествовал к кровати и небрежно бросил Гермионе две больших подушки.

— Сладких снов.

Она что-то раздражённо проворчала, наблюдая, как Драко укладывается на кровать, демонстративно закладывая руки за голову, но вслух спорить не стала. Вздохнув, Гермиона закатила глаза и принялась раскладывать диван.

*

Она проснулась от его громкого тяжёлого дыхания. Малфой бормотал во сне что-то едва различимое, но Гермиона была почти уверена, что это очередной бессвязный бред. Она перевернулась на бок и слегка приподняла голову, чтобы рассмотреть Драко. Его правая рука покоилась на груди, прижимая кожу с недавно зажившими ранами. Гермиона знала, в чём проблема: действие сваренного ею зелья постепенно ослабевало. Прерывистое дыхание Малфоя было печально знакомо ей по тем ночам, когда приходилось выхаживать парня. Это могло значить только одно: старые шрамы давали о себе знать.

Комментарий к Глава 19. Выдумка. Часть вторая.

АННОТАЦИЯ к двадцатой части: Гермиона и Драко кое-что обнаруживают.

========== Глава 20. Забытые. Часть 1. ==========

— Рана становится хуже, Элай, — негромко произнесла Гермиона.

Они стояли в прилегающей к хозяйской спальне комнатке, куда девушка спешно вызвала дворецкого, который, к счастью, уже проснулся и материализовался перед ней почти мгновенно. За окном ещё не рассвело, так что обе комнаты были погружены в лёгкий полумрак, который заставлял разговаривать почти шёпотом, чтобы не нарушить эту хрупкую предрассветную тишину.

— Может, нам нужно больше того противоядия от Адского пламени? — предположил Элай. — Я смогу достать все нужные ингредиенты.

— Ну да… — нерешительно произнесла Гермиона, очень надеясь, что их утренний разговор не разбудит Малфоя. В соседней комнате он снова начал покрываться испариной и непроизвольно прижимать ладонь к груди, как делал это в ночь сразу после ранения. — Но меня беспокоит ещё кое-что.

— Что именно? — с беспокойством уточнил Элай.

— Это всегда крутилось где-то в подсознании… Малфой бросил одну фразу, которая заставила меня задуматься… Когда мы поссорились после того, как он очнулся, и я показала ему свои ожоги, он сказал, что они никак не могут болеть больше, чем его собственные. — Гермиона задумалась, пытаясь подобрать нужные слова. — Думаю, он был прав: мои ожоги болят не так сильно.

Элай воспринял новость весьма спокойно.

— Что ж, полагаю, ему досталось чуть больше… Возможно, воздействие пламени оказалось более продолжительным.

— Я имела в виду не физическую боль, — уточнила Гермиона. — Вы сказали, он часто разговаривает во сне, этой ночью было то же самое. Потом я увидела поражённый участок кожи, и как снова открылись ожоги… Такое ощущение, что всё это воздействует на него гораздо сильнее.

Элай задумался над её словами, после чего осторожно произнёс:

— Кажется, я понимаю, о чём вы.

— Я посмотрела всю информацию, которую смогла достать, и Адское пламя не имеет таких последствий. То есть ожоги, конечно, ужасно болят, как и мои, но потом постепенно заживают. А у Малфоя всё как будто становится только хуже. Если честно, я уже давно обратила на это внимание. Первый раз сразу после атаки в Северной башне: он тогда казался почти здоровым, но потом я заметила, сколько усилий он прикладывает, чтобы не выдать, какую боль на самом деле причиняют ему ожоги. И с тех пор они как будто бы даже увеличились в размерах.

— Мне доводилось видеть подобное раньше, — задумчиво произнёс Элай. — Ещё до того, как я поступил на службу к Малфоям.

Гермиона с удивлением взглянула на дворецкого. Его преданность этому древнему роду казалась настолько сильной, что ей было трудно представить жизнь Элая, в которой он носил что-то отличное от костюма дворецкого и обращался к людям без обязательной приставки «мисс» или «мистер».

— Это было давно?

— О, весьма, — усмехнулся он. — Однажды я встретил молодого человека, который разыскивал больницу в довольно поздний час. Его жена умирала от болезни — вернее сказать, проклятия, — которое постепенно усиливалось, питаясь её кровью и с каждым днём приобретая всё большую власть над ней.

— То есть оно в прямом смысле высасывало из неё кровь? — уточнила Гермиона, прогоняя навязчивые мысли о вампирах.

Словно прочитав её мысли, Элай ответил:

— Многие подозревали, что она попала под вампирское проклятие, но правду так и не удалось выяснить. Несчастная девушка скончалась задолго до того, как мы с её мужем разыскали целителя и вернулись к ним домой.

— А то проклятье?..

— Погибло вместе с ней. Как только пропал источник питания, ему не из чего стало черпать силы. Ничто не может развиваться без соответствующей подпитки, — задумчиво закончил Элай, и Гермиона поняла его беспокойство.

— Думаете, с Малфоем происходит то же самое? — осторожно спросила она.

— Я уже давно заметил огромную разницу между его ранами и вашими, — признал он. — Но вспомнил о том давнем случае, лишь когда вы предположили, что они разрастаются.

— Но что в нём могло вызвать такой эффект?

Элай беспомощно пожал плечами.

— Боюсь, моя догадка окажется не точнее вашей.

Гермиона закусила губу, задумавшись.

— По крайней мере, пока нам надо больше противоядия. Если я дам вам список ингредиентов, вы сможете достать всё необходимое?

— Разумеется, мисс Грейнджер.

*

Он почувствовал прикосновение её мягких волос к своей коже. Каштановые кудряшки были так близко, что заслоняли обзор, практически превращаясь в тёмную вуаль. Он лежал на лугу, бездумно водя ладонью по длинной траве. Нарастающая боль в груди, беспокоившая его раньше, теперь сжалась до размеров лёгкой щекотки.

— Я умер? — спросил он, надеясь услышать мелодичный голос.

— Нет, — ответила Натали.

Он не решился открыть глаза, опасаясь, что снова проснётся в поместье, один.

— Но ты мертва, — сказал он.

— Я знаю.

— Тогда почему мы разговариваем? — задал он очередной вопрос, чувствуя себя крайне глупо.

— Ты ничего не знаешь о смерти, Драко, — произнесла она с едва различимой грустью в голосе. — Мы на Распутье — это как порог, разделяющий жизнь и смерть. Мы можем разговаривать, но я не смогу к тебе прикоснуться.

Драко поморщился и вновь провёл ладонью по траве, на этот раз прислушиваясь к собственным ощущениям.

— Я чувствую.

Натали усмехнулась, но в её голосе не было и тени веселья.

— В прошлый раз ты не мог и этого, — согласилась она. — Чем ближе человек к смерти, тем больше он может почувствовать и увидеть… здесь.

— А после смерти?

— Ты сможешь дотронуться даже до меня.

Драко наслаждался тем, что боль наконец отступила, а сознание почти полностью подчинилось навязчивому видению, но не мог не заметить тоску в голосе Натали.

— Почему ты такая грустная? — мягко поинтересовался он.

— Ты слышишь меня? — раздался другой голос. Это была уже не Натали, а кто-то, находившийся гораздо дальше.

— Потому что я знаю, что тебе придётся вернуться, — прошептала Натали, вновь привлекая внимание Драко.

— Я не хочу, — отозвался он, стыдясь ребяческих интонаций в собственном голосе.

На этот раз Натали не ответила, а прикосновение мягкой травы к ладоням быстро исчезло, сменившись неприятным тёплым комом в горле. Он подождал, пока хоть немного не утихнет мучительная боль в области груди. Мерзкое ощущение чего-то вязкого в горле, напротив, стало ещё заметнее, и Драко наконец понял, что это послевкусие какого-то на редкость противного пойла.

Он кашлянул, безуспешно пытаясь избавиться от гадкого вкуса во рту, когда почувствовал осторожное прикосновение чьей-то ладони к своему подбородку.

— Не кашляй, — произнёс женский голос. — Надо выпить всё полностью — это поможет.

Драко приподнял веки и мгновение не двигался, позволяя глазам привыкнуть к свету. К его удивлению, женский голос принадлежал Гермионе, которая сидела на краю его огромной постели, обхватив ладонями прозрачный графин с плотной жёлтой жидкостью, которую Драко, по всей видимости, пил минутой ранее. Малфой никак не отреагировал на присутствие девушки, хотя и отметил, что ухаживала за ним она, а не Пэнси.