Леди Малфой (ЛП) - "cherrypie3601" - Страница 118

День становился холоднее, несмотря на приближение весны, и девушка ощутила, как кожа покрывается мурашками. Она оглядела комнату, мрачные тени, которые отбрасывали предметы, и почувствовала необъяснимое волнение, которое пронизывало всё её существо.

— Нельзя скрыть то, кем ты являешься. Когда я увидел Натали после стольких лет, сколько бы она ни пыталась измениться или убедить себя в том, чего хочет на самом деле, я знал, что она продолжала любить меня. Она всегда была моей.

И снова Гермиона заметила, как взгляд Кассиуса затуманился, и парень перенёсся в свой собственный мир, но как только эта мысль закралась в её сознание, он вновь пристально посмотрел на неё, продолжая рассказ.

— Когда я поцеловал её, всё встало на свои места. Неважно, была ли она Натали Малфой, Натали Бодлер или даже Натали Лестрейндж — я любил её.

— Вы стали встречаться? — не удержалась Гермиона и тут же мысленно отругала себя, ожидая, что Кассиус опять сорвётся на неё за такое низкое предположение, но, к её удивлению, он утвердительно кивнул.

— Она должна была бросить Драко. Но, несмотря на мои желания, она всё равно уважала его и за время, проведённое вместе, успела привыкнуть к нему. Натали не хотела отвлекать Драко от подготовки в аврорат, так что мы решили подождать ещё год, прежде чем рассказать ему. Но получилось так, что он узнал обо всём раньше, чем мы рассчитывали, и Натали сказала Драко, что не может оставаться с ним. Вот и всё. Я…

Кассиус замер на середине фразы, его взгляд расфокусировался, а глаза затуманились. На мгновение Гермионе показалось, что у него случился какой-то приступ, но тело парня оставалось неподвижным, и уже через пару секунд взгляд карих глаз вновь сфокусировался на ней, а губы растянулись в тонкой полуулыбке.

— Мне пришла сова, — пояснил он. — От Лестрейнджа. Я скоро вернусь.

Гермиона не стала возражать, наблюдая, как Кассиус поднялся с дивана и скрылся за дверью. Только после этого она порывисто выдохнула, постепенно осознавая весь ужас реальности. Сколько раз Пэнси говорила ей, что Драко пришлось через многое пройти? Сколько раз она говорила, какой сложной и запутанной была его жизнь? И почему Гермиона никогда не могла до конца в это поверить?

Даже в самых диких мечтах она не могла представить, какая именно история осталась за плечами Драко Малфоя. Да, он был заносчивым и высокомерным. Скрытным? Конечно. Упрямым? О, да. Но, учитывая обстоятельства, это было вполне ожидаемо. А вот у Гермионы не было никакого права осуждать его поведение и поступки, потому что, какой бы тяжёлой ни казалась ей собственная жизнь, это было ничто по сравнению с тем, через что пришлось пройти Драко.

Болезненная волна воспоминаний захлестнула её, воскрешая в памяти обвинения, которые она с такой лёгкостью бросала в лицо Драко, как кричала на него, выказывала своё недовольство в ответ на всё, что ей не нравилось. В свете новой информации Гермиона казалась себе настоящей сволочью. Её эгоистичные требования, желание внимания, постоянные гневные вспышки — всё это теперь, когда она узнала правду, делало её настоящим монстром в собственных глазах.

Вслед за этим Гермиона вспомнила, как вела себя при их последней встрече в доме на площади Гриммо. Он просил — нет, даже умолял — её остаться, и что она сделала? Теперь воспоминания возвращались смутными обрывками, словно всё произошло не вчера, а десятилетие назад. Тогда Гермиона отстранилась от руки Драко, игнорируя его явную растерянность, а ещё она что-то сказала. Что ей тоже «жаль»? А ещё обрывала каждую его фразу, не позволяя объясниться.

— Чёрт, — тихо пробормотала Гермиона, чувствуя, как предательские слёзы наворачиваются на глаза.

Только теперь она поняла то, в чём настойчиво не желала признаваться даже самой себе. Гермиона поверить не могла, что Драко был всем, чего она желала. Постоянные споры, саркастичные замечания, раздражающе идеальные блондинистые волосы и глубокие серые глаза… Сейчас Гермиона готова была отдать всё, лишь бы снова их увидеть. И она безумно, отчаянно хотела, чтобы Драко испытывал то же самое по отношению к ней. Она хотела, чтобы он нуждался в ней, чтобы любил её… а не Натали.

Она и представить не могла, что испытывала такие сильные чувства. Зато теперь, когда то, чего она по-настоящему желала, оказалось недосягаемо, всё наконец стало обретать ясные очертания.

— Чёрт, — повторила Гермиона, забираясь на диван с ногами и подтягивая колени к груди в попытке стать меньше и незаметнее. Она опустила голову на скрещенные на коленях руки, не в силах больше сдерживать слёзы, когда её накрыло внезапное осознание того, что единственным, что могло сделать её счастливой, была одна известная самодовольная ухмылка.

*

Драко очнулся ото сна, потревоженный каким-то шевелением, донёсшимся со стороны противоположной стены. Он приподнялся на кровати и выглянул в окно, отмечая, что ночь почти опустилась на город, после чего осмотрел комнату в поисках источника звука, которым оказался портрет Регулуса Блэка.

— Она ушла? — спросил тот без предисловий.

Драко безмолвно кивнул. В Регулусе без труда читалось лёгкое сходство с Малфоем, и было нетрудно заметить, в чём именно. Тот же пустой взгляд и лицо, отражающее отголоски яркой молодости, которая когда-то безраздельно владела телом. Взглянув в зеркало напротив кровати, Драко увидел лишь впалые щёки, тёмные круги под глазами и пепельно-бледную кожу. На мгновение он даже задумался, не видит ли собственное будущее, вглядываясь в портрет Блэка. Драко был так долго поглощён идеей искупления, что многочисленные попытки выжали его до капли, совсем как Регулуса. Быть может, в итоге он точно так же потеряет желание жить и сделает последнюю попытку всё исправить, прежде чем благодарно и спокойно примет неизбежную смерть. И это было ключевым словом: спокойно. Смерть принесёт ему умиротворение и покой. Он сможет, наконец, отдохнуть, и мир перестанет видеть в нём чужака.

— Ты ведь пытался уничтожить один из крестражей? — нарушил Драко повисшее молчание, садясь на кровати.

— Я знаю, о чём ты думаешь, и это не выход. Я не должен был отрекаться от жизни. — Регулус привычным движением убрал волосы с лица и перевёл пристальный взгляд проницательных глаз на Драко.

— Твой поступок был смелым.

— Нет, не был, — резко бросил Регулус. — По сравнению с моей жизнью смерть была простым выходом. Убить себя не так трудно, когда понимаешь, что единственная альтернатива — это встретиться лицом к лицу с тем, что ты натворил. Смелость — это то, что делаешь ты.

— Я ничего не делаю. Я не могу ничего сделать.

— Ты живёшь, Малфой, — усмехнулся Регулус. — Ты сражаешься за свою жизнь, и я говорю не о простом существовании и не о базовых потребностях тела. Ты сражаешься за уважение, за свою честь, за то, чего хочешь от жизни. Это — смелость. Ты делаешь то, чего я не смог и о чём теперь жалею.

Драко открыл было рот, чтобы ответить, но Регулус не дал ему ничего возразить.

— Весь мир говорит о Сириусе Блэке — герое, который сражался до последнего вдоха, сражался за искупление, за своё честное имя, о герое, который до самого конца остался надёжным и верным другом, несмотря на всё, что произошло, который тринадцать лет выживал в Азкабане и получил свободу. Всем плевать на недомерка, который бросил всех, кто хоть что-то значил для него, а потом, надеясь на снисходительность, пожертвовал своей жалкой жизнью. Не ищи своего будущего во мне, Малфой.

Драко знал, что без Гермионы его желание сражаться постепенно исчезнет. Он чувствовал это уже сейчас, почти надеясь, что смерть наконец избавит его от боли и всё просто закончится раз и навсегда. Но он не мог вернуть Гермиону или отправиться за ней. Он не мог заставить её вернуться силой, несмотря на его собственные желания. Удивительно, но из всей лжи, в которую Драко заставлял себя поверить, единственный факт было невозможно скрыть. Гермиона ушла.

Она оставила его.

Совсем как Натали. Обстоятельства немного отличались, но Драко просто не мог не замечать сходств. Его мысли занимали болезненные видения дней, проведённых с Натали, сменяясь воспоминаниями о последнем разговоре с Гермионой. Кассиус был прав: история действительно повторяет себя.