Я твой хозяин! (СИ) - Амарант Кристина - Страница 8

— А вот! — она с яростью ударила кулаком по подушке. — Только как я забеременею, спрашивается, если он каждую ночь проводит у этой сучки?!

Нет, определенно отличная идея. Даже странно, что он никогда раньше не рассматривал Лайлу в этом качестве. Она, конечно, дура. Но это и хорошо — проще управлять.

— Все бы отдала, что бы избавиться от нее, — с тоской добавила демоница.

Карро вздрогнул, отрываясь от упоительных мыслей.

— А вот этого не надо, — он предостерегающе вскинул руку. — Если ты хоть пальцем тронешь его игрушку, Андрос тебе такое устроит…

— Да я понимаю, — она сгорбилась, охватила ладонями себя за плечи. В разрыве ткани мелькнула бледная полоска кожи, неожиданно соблазнительная на контрасте с ярко-зеленым атласом.

Карро обнял ее, притянул к себе в жесте утешения, погладил по спине, задержав руку на талии. Лайла протяжно всхлипнула и прижалась к нему теснее, с пылом, выдававшим изрядный голод. Видать, Андрос действительно редко посещал супружескую спальню.

— Нехорошо говорить такое о главе своего клана и начальнике, но Андрос — скотина, — задумчиво продолжал демон, пока его руки, словно живущие своей жизнью, поглаживали и ласкали женское тело. — А ты прекрасна. И заслуживаешь совсем другого отношения.

— Да-а-а, — ее дыхание участилось.

Карро склонился над ней, уже откровенно целуя длинную тонкую шею. Рука скользнула под разорванное платье, нащупала попку, сжала.

Худосочная какая. Ему нравились более фигуристые девицы, чтобы было за что подержаться. Ну да неважно.

— Ты можешь отомстить по-другому, — искушающе прошептал он в маленькое розовое ушко.

Глава 5

Он вошел, намеренно громко хлопнув дверью. Лежащая спиной к нему на кровати женщина не обернулась.

Прошел сквозь комнату. Мягкий ковер глушил шаги. Положил руку на талию, провел вверх по соблазнительному бедру. Наама вздрогнула. Ритм ее дыхания не изменился, но Андрос понял — не спит. Знала, что он не утерпит и придет к ней перед отъездом.

— У меня не так много времени, — сказал он, забираясь рукой под ночнушку, что бы огладить шелковистую кожу.

Демоница не ответила, и он почувствовал привычное раздражение, переходящее в ярость. Ее полное тяжелой злости молчание бесило куда сильнее оскорблений.

Поэтому он намеренно как можно больнее ущипнул ее за ягодицу. От неожиданности Наама зашипела сквозь зубы.

— Подвинься.

Каждый раз. Это повторяется каждый раз, как будто прошлый опыт ничему ее не учит. Как не учит и плеть, оставлявшая багровые полосы на белоснежной коже.

Она уже много месяцев не предпринимала попыток убить его. С того дня, когда он позволил ей сесть за стол с гостями, как равной.

В тот вечер он опьянел от ее улыбок, слов, взглядов. То дразнящих и дерзких, то многообещающих и нежных. Как восхитительно была Наама в своей гордости, спокойном достоинстве. Как царственно держалась. Женщина, достойная императора. И Андрос — сотни раз до того попадавшийся в ее ловушки — снова не мог отвести глаз. Желал ее так, что перехватывало дыхание, еле удерживался, чтобы не схватить, не унести наверх и там любить до изнеможения.

Грезилось: она приняла свое положение. Смирилась с его властью, готова отдаваться, ласкать, подчиняться…

Но когда она вернулась в свою комнату, сработали поставленные на двери чары. Магический сигнал известил, что Наама вернулась с оружием. И это было больней, чем предательский удар в спину.

Он так и не поднялся к ней в тот вечер. Побоялся, что убьет, если увидит в ее руках кинжал. Заперся в своей комнате и пил в одиночестве, пытаясь утопить в вине свою безумную страсть. И во всех снах, которые видел Андрос той ночью, была она. Белокожая черноволосая демоница с глазами полными неукротимого огня.

К вечеру следующего дня гнев остыл, обратившись в холодную ярость. Андрос поднялся в ее комнату, завел незначащий разговор. Демоница помнила прошлый неудачный опыт и не спешила обнажать оружие. Пришлось помочь ей. Он отвернулся, подставив удару спину, дождался нападения и легко вырвал кинжал из слабой женской руки.

— Ты заслужила наказание, На-а-ама. Как ты думаешь, что с тобой следует сделать?

Она осыпала его оскорблениями и проклятьями.

Андрос держал пленницу на экстазоне почти сутки. Множество раз подводил почти к финалу, но как только дыхание демоницы становилось частым и прерывистым, а бирюзовые глаза заволакивала паволока наслаждения, ласки сменялись обжигающими ударами. Семь плетеных «хвостов» раскрашивали манящее белое тело: бедра, ягодицы, плечи, грудь алыми полосами, а женщина вздрагивала, всхлипывала и вскрикивала, умоляя разрешить ей кончить. Клялась, что никогда больше не поднимет руку на хозяина, просила простить ее и обещала быть послушной. Но он был непреклонен.

Эта непреклонность далась не так просто. Запах ее желания, слезы на бледных щеках, искаженное от страсти лицо и искусанные губы — все это возбуждало неимоверно, заставляло терять над собой контроль. Трижды Андрос прерывал экзекуцию, чтобы намотать ее волосы на кулак и подтянуть лицо к своему паху. Юркие ласкающие прикосновения ее влажного языка дарили невероятное наслаждение. И не было большего блаженства, чем видеть ее такой — униженной, покорной, умоляющей о милосердии.

— А как же я? — спросила она дрожащим голосом, когда он кончил со стоном и рычанием в первый раз.

Он ухмыльнулся и лениво стегнул наискось по бедрам.

— Ты не получишь сегодня удовольствия, На-а-ама.

После разрядки он возобновлял наказание. В конце экзекуции, когда демоница не могла уже плакать и кричать, только тихонько жалобно хныкала, он все же взял ее. Поставил на четвереньки и вошел сзади. Врываясь глубоко в ее тело, слушая восторженные развратные крики, ощущая, как она сама подается назад, стараясь насадиться на него как можно глубже, Андрос поверил, что, наконец, обладает ею полностью и безусловно.

Но это было иллюзией.

Высокомерная гордячка не сломалась, просто замкнулась и замолчала. Она теперь редко дерзила и только злющие бирюзовые глаза все так же пылали презрением и ненавистью.

Смирилась? Возможно. Но не покорилась.

Она не желала приветствовать его так, как положено рабыне. И, когда он брал ее без наркотика, отдавалась с гримасой отвращения и скуки на лице. Словно выполняла нудную унизительную работу.

Даже когда он был нежен! Даже когда делал все, что бы доставить ей удовольствие!

Это бесило, доводило до неистовства. Заставляло раз за разом ломать ее, делать больно или прибегать к эсктазону.

Да, под наркотиком Наама становилась другой. Чувственной, тошнотворно покорной. И Андрос, заставляя ее униженно выпрашивать секса, ощущал горечь пополам с торжеством.

Он помотал головой, возвращаясь в реальность, и повторил приказ:

— Подвинься.

Наама послушалась, не поворачиваясь к нему. Сорочка задралась, обнаженные ягодицы белели в сумерках спальни, неодолимо манили. Как и все ее тело.

Не отрывая от нее взгляда, Андрос стянул рубашку, расстегнул брюки.

— Разденься.

Она не шевельнулась.

— Как хочешь, — демон наклонился и дернул полупрозрачную ночнушку. Шелковая ткань не выдержала напора и треснула. — Ты не должна скрывать от меня свое тело, Наама.

— Делай, что собирался и проваливай, — глухо отозвалась демоница.

Андрос стиснул до синяков аппетитные полушария, чувствуя, как в глазах темнеет от бешенства.

— Ты забываешься, — прорычал он. — Может, дать тебе лекарство, чтобы напомнить, кто тут хозяин?

Демоница против воли вздрогнула. Есть ли что — то унизительнее, чем получать наслаждение в объятиях врага, которого ненавидишь всем сердцем? Добровольно ласкать его, стонать и упрашивать не останавливаться?

— Не надо, — выдавила она.

— Тогда будь поласковее и не дергайся.

Матрас за ее спиной прогнулся под тяжестью мужского тела. Жадные руки притянули ее ближе. Одна стиснула грудь, вторая проникла меж сомкнутых бедер. Демон разочарованно выругался, а Наама ядовито улыбнулась, жалея, что лежит к нему спиной и он не может видеть ее улыбки.