Никакого зла (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 73

   Да. Папа говорит про таких: «Фанатик».

   - И я - зло?

   Мерлин молча смотрит на меня. Под его тяжёлым взглядом я медленно становлюсь на колени.

   - Видите. Раз я зло то не могу склониться, да? Но я склонилась. Я прошу вас, давайте уйдём! То, что вы хотите - безумие! Вы же убьёте целые народы, вы понимаете? У меня там в горах одних только троллей несколько тысяч - вы правда их спокойно убьёте?

   - Глупая девчонка, - фыркает Мерлин. - Позволь прояснить: или эти самые народы, которые ты так любишь. Или умрёт герой. Поверь, я знаю, что говорю. Даже если Властелин склонится перед ним, битва всё равно будет, и первым убьют героя. Или, - он смотрит мне прямо в глаза. - Артур станет таким, как я.

   - Как... как вы?

   - Я был когда-то героем, но мой Властелин убил себя сам, и я не успел с ним сразиться. Ты видишь, что со мной стало? Ты хочешь, чтобы твой одноклассник стал таким же? - Мерлин улыбается. - Я умер тогда же, когда умер мой Властелин, и с тех пор вынужден скитаться по этому постылому миру, пока всё зло на свете не будет уничтожено.

   Так вот о чём говорил Дамиан, что только герой может... Хм, а Туан тогда на что рассчитывал? Или не знал?

   - Хорошо. Я дам вам руку и сделаю, что вы хотите. Но мы объединим желания, моё и ваше. Подходит?

   Мерлин криво усмехается.

   - Да. Давай руку.

   Наверное, есть условие, что я должна сделать это добровольно. И я делаю - протягиваю ему руку, а Мерлин, приняв её, смеётся.

   - Я же говорил, всё на свете переопределено. Было предсказано, что ты это сделаешь. - Под нами золотом горит магическая схема, а у меня перед глазами сверкает клинок. - И вот это тоже.

   Испугаться я не успеваю. Только подумать: «Какая я дура, нашла кому верить!» И ещё - увидеть кинжал у своей груди. Тот, который недавно в темнице держал в руках Дамиан.

   Потом Мерлин плавно оседает на пол, и его рука отпускает моё запястье.

   - А ты, старик, так и не понял? - Ромион вынимает из спины Мерлина окровавленный кинжал, меньше и с ярче украшенной рукоятью. Криво улыбается, при этом тени уродуют его лицо, превращают в маску какого-то монстра. - Нет добра и зла. Это мы только думаем, что есть, а на самом деле нет. Если бы было, мой брат бы никогда не вернулся. А его невеста была бы мертва. Виола, с тобой всё в порядке?

   - Вроде бы, - ещё задыхаясь, тихо отвечаю я.

   А ведь я всё ещё выгляжу, как Снежная королева, причём очень уродливая. Но, пожалуй, не стоит удивляться, что Ромион меня узнал. Уж кто-кто...

   - Ты должен был погибнуть, мальчишка, - шепчет Мерлин. - Кинжал в спину!

   - Ну так я не герой, - хмыкает Ромион, водя руками по воздуху. - Это ты своему герою рассказывай, куда бить благородно, а куда нет. Сам-то... - Он замирает, глядя на развернувшуюся над полом картину битву. Той самой, на ромашковом лугу. - Виола, мне жаль, но он прав. - Коленопреклонённого Дамиана ловит Габриэль в моём обличье - одной рукой, другой демон хватает Артура. И армии сшибаются, точно волны. - Брат что-нибудь говорил тебе на этот счёт? Нет?

   Я забываю, как дышать - одно дело смотреть все эти батальные сцены по телевизору, и совсем другое - знать, что там не актёры-массовка, а настоящие люди погибают. И не только люди.

   Мерлин заходится кашлем, и я машинально поворачиваюсь на звук - в глазах старого мага боль. Пожалуй, единственное человеческое, что я в нём видела.

   - Фея... - шепчет он, и на его губах пузырится кровь.

   - О, звёзды, - выдыхает Ромион, снова поднимая кинжал. - Дай добью.

   - Погоди! - Мерлин выставляет руку. - Стой... Фея, помоги. Дай руку...

   - Ещё чего, - огрызаюсь я. - Чтобы вы меня второй раз обманули?

   - Дай, - шепчет маг. - Ты говорила, что мы хотим одного. Покажи...

   - Виола... - начинает Ромион, но я - не знаю зачем (а может, и правда всё предрешено?) - протягиваю руку и сама хватаю Мерлина за запястье.

   Мгновение ничего не происходит, потом Мерлин тихо произносит - ровно и внятно - желание: «Пусть ни добра, ни зла не будет».

   Золотом сверкает схема, и я, кажется, на пару мгновений теряю сознание, а когда прихожу в себя, Мерлин, улыбаясь, смотрит на созданную Ромионом голограмму: там солнце сверкает, тает лёд, и изумлённые воины оглядываются, бросают оружие, битва останавливается.

   - Я действительно хотел того же, - шепчет старый маг, и его взгляд останавливается. А потом и дыхание.

   - Тяжело, наверное, после стольких веков осознавать, что ошибался, - тихо замечает Ромион и аккуратно вытирает окровавленный кинжал о свой рукав. - Надо же, что близость смерти с человеком делает.

   - Ромион, - выдыхаю я. - Это неприлично!

   - Извини, - тоном, в котором сожаления ни на грамм, отзывается Ромион. - Просто этот сумасшедший хотел убить моего брата и перекроить весь мир по своему образцу. Сомневаюсь, что мне бы там жить понравилось.

   Изображение армий тает, схема под нами гаснет, а с меня словно языком слизывает облик Снежной королевы.

   - Хм, а может, сказать, что он был во всём виноват? Вас с Дами заколдовал? - продолжает Ромион, глядя на Мерлина.

   - Только посмей.

   Ромион хмыкает и подаёт мне руку.

   - Пойдём, принцесса фей. Скоро твоя матушка очнётся, и я думаю: лучше с ней рядом будешь ты, чем я или мои придворные. Ну так, на всякий случай.

   Я послушно иду за ним, и мне грустно. Жаль, очень жаль... Но, когда я оборачиваюсь, Мерлина уже нет - только мигают в воздухе золотистые искры.

   - Он был прав, - замечает мой взгляд Ромион. - Он умер несколько столетий назад. Это одолженная жизнь, предназначение. Пойдём, Виола. Считай, мы оказали ему услугу.

   - Кинжал в спину, по-твоему, услуга?

   - Смотря кому и когда. Передумал бы он иначе, как же! И тебя бы не послушал. Так что радуйся, Виола, что у тебя есть я. - Но на лице Ромиона ни следа самодовольства, с которым он произносит эти слова. Скорее, отражение моей грусти.

   - Да, я тут твоего дракона случайно... э-э-э... Ну, в общем, он сейчас у целителей отдыхает. Извини, Виола, просто очень, ну просто очень давно хотелось его чем-нибудь крепким... Ты же не против?

   Я только молча вздыхаю - мы поднимаемся по крутой лестнице и выходим во двор, где ярко сверкает солнце и тёплый, ласковый ветер кружит в воздухе золотые листья.

   - Если нет ни добра, ни зла, то они все разойдутся, да?

   - Ты про армии, Виола? Да. И Властелинов больше не будет, - Ромион улыбается. - Хорошо. Впрочем, кто-нибудь всё равно взамен найдётся... Но лучше всего то, что мой брат больше не будет парией - раз зла нет, то и демонологов больше не будут ненавидеть. Это замечательно. Это прекрасно! Мне нравится этот новый мир.

   А я иду рядом и думаю почему-то о том, что и драконов больше не будут ненавидеть - их же не любили за то, что они слуги Властелина. Так сказать, по умолчанию. А если Властелина нет...

   - И это всё только потому, что мы пожелали?

   - Это магия, Виола, - улыбается Ромион. - Способ повернуть сознания людей - и не только - в нужную сторону.

   - Тогда какая же это магия? Магия ведь по-другому работает. Она чудеса создаёт...

   - А чем поворот сознания не чудо? - смеётся Ромион. - Самое настоящее чудо.

   Просто в этом мире такие правила, думаю я. Это как в игре - ты дошёл до сильного артефакта, взял, воспользовался и уже крут. Или что-нибудь изменил.

   Правда, меня не оставляет мысль, что это всё сложнее любой игры. Намного-намного сложнее.

   И, может, Ромион прав - в том и заключается чудо?

Глава 17

В которой всех ждёт счастливый конец

   Мама сидит в беседке, украшенной розами, сверкает золотой пыльцой и злится. Нормальное состояние после того, как почти полмесяца провела в куске льда - так меня предупредил Ромион. И не просто провела, но ещё и смутно помнит, почему - результат нашего с Мерлином желания. Ромион ещё добавил, что когда мама узнает, за кого её дочка собралась... «Ты лучше сразу беги, - добродушно посоветовал он. - Я стражу предупрежу». Предупредил - покои мамы и сад теперь охраняют исключительно красивые молодые люди. Видимо, чтобы смутить королеву фей, когда она в ярости бросится за дочкой. Смутить, ага. Красавцем. Ромион никогда не был в Садах...