Никакого зла (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 32

   - Ничего, повелитель...

   - Виил! Я сейчас убивать начну!

   - Ладно. Я хочу смородиновые мармеладки. Холодные, только что из холо... ледника.

   Дамиан странно смотрит на меня.

   - Хм. Ладно. На кухне после дуры-феи много этого добра осталось. Тебе принесут. Ты тоже их любишь?

   - Да.

   - Удивительно. И она любила...

   Я отворачиваюсь.

   - А что ещё она любила? Ты меня в чём-то подозреваешь?

   - Успокойся, Виил, - бросает Дамиан. - Ты начинаешь меня раздражать. Идём ужинать. И дай руку. Нет, не так. Обними меня. Нет - скажи, что любишь меня. Ты ведь любишь?

   - Да. Люблю.

   - Мне нравится это слышать.

   - А мне не нравится это говорить!

   - Хорошо, что я Властелин, - смеётся Дамиан. - И могу тебя заставить!

   Дамиан в ударе: он вбил себе в голову, что за мной нужно ухаживать, что мою нежную психику так травмировала сегодняшняя схватка с героем, что меня необходимо срочно лечить. Например, тонной смородинового мармелада. И интересоваться, почему я все не съедаю. И пробовать кормить с руки - мармеладом, мёдом, марципановыми цветами... Очень интимно, признаю, но мне хочется забиться куда-нибудь в тёмный угол и пересидеть там вспышку внезапной «любви» Тёмного Властелина.

   Доходит до того, что Дамиан берётся за гитару. Поёт он красиво, признаю - не так хорошо, как его брат, конечно, но слушать приятно... если бы не выбор песни. Что-то про нежную деву, загулявшую в лесу ночной порой (где он такую дуру нашёл?), и так она заунывно загуляла, что мне то и дело хочется подпеть: «Владимирский централ, ветер северный...» Конечно, я сижу тихо на подоконнике, заглядываю за портьеры, смотрю на тяжёлые чёрные тучи, то и дело освещаемые алыми всполохами...

   Грустно, тоскливо даже. Думается о плохом: как не справлюсь, и Дамиан навсегда вот таким останется, как явится другой герой (Артур же больше не вернётся, верно?) и убьёт моего Властелина. Или он сам убьёт своего брата. Или меня, когда узнает, кто я (узнает ведь, сколько я ещё смогу так скрываться?).

   - Виил, тебе песня не нравится?

   - Нравится, - всхлипываю я.

   Дамиан откладывает гитару, подходит ко мне. Тоже заглядывает за портьеры, смотрит на тучи. Они в ответ полыхают алым - не розово-алым, как закат, а чёрно-алым, как пожар.

   - Тебе не идёт этот цвет, - говорит вдруг Властелин. - Ты солнечный мальчик, Виил. Но солнце в Сиерне ты увидишь, только если меня здесь не будет.

   - Почему?

   - Впрочем, можно и иначе поступить, - задумчиво произносит Дамиан, не слыша меня. - Виил, хочешь полетать на драконе?

   - Что? На... Туане?

   - Да, ты же так его называешь, - склоняет голову Дамиан. - Хочешь? Мы поднимемся выше туч, солнце сейчас как раз заходит, закат. Так что?

   - А... Туан разве не будет против?

   Дамиан смеётся над этим, как над хорошей шуткой.

   - Прекрасно. Только оденься потеплее. И, пожалуй, захвати вино.

   - Дамиан, мне ещё шестнадцать, я не... пью...

   - Ну и что? Мне тоже, - усмехается Дамиан. - А я пью. Очень забыться помогает. Бери, оно не крепкое. Я буду ждать тебя во дворе. Тебя проводят - а то потеряешься опять, дурачок мой...

   С этим он уходит - наверное, звать Туана.

   Не хочу даже представлять, что Туан об этом скажет. Впрочем, ничего, кроме «Да, повелитель», но меня при следующей встрече убьёт точно.

   Идея залезть под стол и сделать вид, что меня нет, уже не кажется мне ни смешной, ни трусливой. Честно - я просто не успеваю: слуга, смутно мне знакомый юноша, заходит неожиданно, а я, к тому же, представляю, что с ним сделает Дамиан, если я в скором времени не спущусь. Поэтому просто даю укутать себя в меха и отвести во двор.

   - А... это точно безопасно? - мямлю, глядя на Туана-дракона. Тот рассматривает чёрное небо, но я всё равно чувствую, прямо таки кожей ощущаю его ненависть. - Он меня не сбросит?

   - Перестань, Виил. - Дамиан ловко забирается на шипастую, горячую спину. И также ловко подсаживает меня. - Сиди спокойно, держись за меня. Только за меня или порежешь или обожжёшь руку, у него чешуя острая и нагревается.

   - А он нас не п-поджарит?

   Дамиан смеётся.

   - Трус ты, Виил. Нет, в полёте, тебе это тепло даже понравится. - Я замечаю, что сам Дамиан не стал укутываться даже в меховой плащ. Может, не так уж там и холодно?..

   Больше ни о чём подумать я не успеваю: повинуясь, наверное, мысленному приказу дракон распахивает крылья - огромные, кажется, они закрывают весь двор - отталкивается задними лапами - они у него мощнее, массивнее передних - и мы рывками, тяжело поднимаемся в небо.

   Дамиан что-то шипит сквозь зубы, кажется, ругательное, а я изо всех сил держусь за него и мысленно умоляю: «Пусть это поскорее закончится! Пусть я не упаду, и Туан нас не сбросит! И зачем я только согласилась!..»

   Ничего, решительно ничего привлекательного в полёте на драконе я не нахожу! В фильмах это всегда так красиво и мило, а на деле: под тобой печка, вокруг чёрный туман, болтает, как не на каждом диснеевском аттракционе, ещё иногда земля внизу мелькает, далеко-далеко. И холодно, ужас как холодно! У меня уши замерзают даже в шапке - думаю, вот-вот отвалятся. А ещё высоту дракон набирает так, будто лезет вверх по отвесной скале. По всем законам физики мы уже должны упасть! Не знаю, как Дамиан держится, но у меня так кружится голова, что я уже не уверена, на драконе ли всё ещё лечу или рядом...

   И тут всё неожиданно заканчивается. Меня обдаёт солнечным светом, как морской волной, и дракон больше не летит вертикально, натужно хлопая крыльями, а парит, скользит по воздуху, легко-легко. Мимо проносятся облачка, белые, мохнатые, и я забываю про холод и тяну к ним руку: они действительно похожи на зефир. Дамиан смеётся, когда моя рука проходит сквозь них, и потом искрится капельками не то дождя, не то уже инея.

   - Нравится?

   - Очень! Зачем ты забрал из Сиерны солнце? - забывшись, восклицаю я. Позвоночник дракона плавно изгибается, когда мы поднимаемся чуть выше, к самому солнцу, которое теперь прямо перед нами.

   - Это не я, - с улыбкой отвечает Дамиан. - Это обратный эффект моих заклинаний.

   - Не колдуй больше!

   - Хочешь, чтобы я умер? - усмехается Дамиан, но как-то грустно.

   Солнце окунается в облака, небо над нами синеет, и на нём щедро расцветают звёзды. Я смотрю на них, открыв рот - никогда не видела их такими большими. И так много!

   - Нет! Я хочу, чтобы ты вернул себе сердце!

   И, залюбовавшись небом, не замечаю, что Дамиан молчит.

   - Ты для этого здесь? - спрашивает он, наконец, и я вздрагиваю. - Нет, Виил. Даже если ты попросишь - нет, никогда. Это убьёт меня. А я пока не хочу умирать.

   - Но почему же убьёт? Я же живу с сердцем! Все живут!

   - Тёмный Властелин с сердцем слабее котёнка, - просто объясняет Дамиан. - Такого Тёмного Властелина прихлопнет любой из его бывших слуг. Например, этот дракон.

   Сумерки сгущаются стремительно, и даже сверкающие звёзды словно заволакивает дымкой. Дракон ныряет в облака, мягко, аккуратно, и вот под нами искрится лунной дорожкой море, бескрайнее, манящее, рокочущее. Мы парим нам ним какое-то время, недолго, потом дракон - тоже очень мягко - садится на утёс, и Дамиан помогает мне спуститься.

   Внизу море просто ревёт. Волна на волну яростно бьётся о камень, и мне кажется, что брызги долетают даже сюда, наверх. Провожу языком по губам - солёные.

   - Мне подумалось, тебе понравится... - договорить Дамиан не успевает. Дракон, потоптавшись, разворачивается и, даже не особенно целясь (незачем на таком узком пространстве), выдыхает в нас огнём.

   Меня тут же окружает серая дымка, а Дамиан ещё и отталкивает за торчащий, словно одинокий клык, камень.

   Огонь обтекает Дамиана, зато камень вокруг нагревается так, что кажется, ещё чуть-чуть и расплавится, потечёт. Нет, конечно, это я со страха так думаю, но зрелище не то, о каком бы я предпочла вспомнить: дрожащий от пламени воздух, жар и одинокая фигурка Дамиана, скрестившего руки на груди.