Манускрипт - Марченко Геннадий Борисович - Страница 27

Любуясь видами, я не забывал проверяться. То у витрины магазина постою, глядя на отражение улицы позади себя, то нырну в проходной двор… Если по прямой до бара идти пятнадцать минут, то я окольными путями добирался почти в два раза дольше, едва успев к оговорённому сроку. Но слежки не заметил, либо мои преследователи, если таковые имелись, весьма искусно маскировались.

Не считая места у барной стойки, в «Эль Флоридита» было всего с десяток столиков, из них больше половины свободны. Я заказал себе холодный дайкири, выбрал столик в углу заведения и, потягивая смесь светлого рома, сока лайма и сахара, принялся ждать звонившего. Тот появился минут через семь. Росту чуть выше среднего, загорелый, тёмные волосы, в общем, почти обычная для этих широт внешность. Однако я почему-то сразу понял, что это Валентин. Тем более что, увидев меня, он чуть заметно кивнул, однако, прежде чем присесть рядом, тоже заказал себе тот же напиток. Я к тому времени уже потягивал вторую порцию дайкири, надеясь, что к концу нашей встречи не окосею.

— Здравствуйте, Ефим Николаевич, — негромко, так, чтобы за соседним столиком не услышали, приветствовал меня на русском Валентин. — Извините, что не подаю руки — лишние телодвижения привлекают ненужное внимание. Сразу к делу… Итак, вылет в Москву намечен на завтра. В 9 утра вы должны выйти из отеля без чемодана, можете положить в карманы только самое необходимое, но чтобы это не бросалось в глаза, я имею в виду выпирающие карманы. Документы и деньги не берите. В дальнейшем вам предоставят всё необходимое, насчёт этого не переживайте. Затем, так же отсекая возможную слежку, придёте к этому бару, встанете через дорогу в подворотне. Просто стойте и ждите. У тротуара тормознёт светлый «Бьюик», быстро сядете в авто и вас отвезут в аэропорт.

— А почему сразу нельзя было вчера по прилёту вместо того, чтобы ехать в отель, пересесть на самолёт до Москвы?

— Потому что мы должны создать видимость, будто вы весь месяц проводите в своё удовольствие на этом райском острове, — словно неразумному ребёнку, принялся объяснять Валентин. — Вижу ещё один вопрос в ваших глазах. Поверьте, мы хорошо подготовились. Всё это время в отеле будет жить ваш двойник. Повезло, что в нашем ведомстве работает очень похожий на вас человек, да ещё со знанием английского. Чтобы добиться окончательного сходства, ему почти не пришлось пользоваться гримом и прочими ухищрениями, разве что подкрасить волосы, потому что его родная шевелюра на тон светлее. Ну и ещё ему сделали такой же шрам, как у вас.

С этими словами Валентин чуть коснулся указательным пальцем лба над своей левой бровью, намекая на аналогичный шрам у меня. То был привет ещё с чеченской, когда в рукопашной боевик заехал мне в это место навершием рукоятки ножа. Хорошо, не лезвием, и хорошо, что не в глаз. Тем не менее, я его всё равно прикончил.

На следующее утро, сдав ключ от номера улыбчивому портье, ровно в девять я вышел из отеля и отправился вновь в направлении «Эль Флоридита». В моих карманах было почти пусто, за исключением нескольких песо, носового платка, зубной щётки в футляре, мешочка с травой от Нуто, а также двух сложенных писем от Вари и её же маленькой фотокарточки. Напротив бара я стоял буквально три минуты. Как и было обещано, рядом остановился бежевого цвета «Бьюик», за рулём которого сидел всё тот же Валентин. На этот раз, когда я уселся с ним рядом, мы обменялись рукопожатием.

— В бардачке ваши документы для прохождения таможенного контроля, а также очки с обычными стёклами и накладные усы. Вынимайте, не стесняйтесь, на ближайшие несколько вы предприниматель из немецкой Швейцарии Йохан Майер. Если мы ничего не напутали, немецким вы владеете вполне неплохо?

Я кивнул, листая свой новый паспорт. С маленького чёрно-белого фото на меня смотрел Ефим Сорокин, то бишь Йохан Майер, только с густыми, тёмными усами и в очках с роговой оправой. Да это, похоже, фотография ещё из моего личного дела времён застенков Бутырки, только отретушированная. Тут же нахлынули невесёлые воспоминания, которые я прогнал лишь усилием воли. Хотелось верить, что подобного не повторится. Что меня не выманивают в Москву таким образом, а действительно надеются на мою помощь в важном для спасения страны деле.

Ровно в 11.30, с непривычки то и дело трогая приклеенные усы, я занял своё место в кресле пассажира якобы собственного «Douglas DC-3». Самолёт был оборудован дополнительными топливными баками, чтобы за один присест можно было осилить расстояние в 6 с лишним тысяч километров до Тенерифе.

Оба члена экипажа из своей кабины не высовывались, а в салоне компанию мне составил некто, представившийся Василием Карповичем Медынцевым. Это был крепкого телосложения мужчина с военной выправкой, по официальной же легенде — мой секретарь Карл Шульц. Но в самолёте мы, наконец, смогли отбросить условности в сторону, общаясь на русском и обращаясь друг к другу по имени-отчеству.

Впрочем, Василий Карпович оказался по своей натуре не слишком разговорчивым. Он лишь повторил, что мы летим в Москву с дозаправкой на Тенерифе. Это самый короткий путь, а учитывая, что Тенерифе был испанской территорией, а Испания находилась под властью режима Франко, прикинуться нейтральными швейцарцами было весьма подходящей идеей. По пути Медынцев поведал, что именно на Тенерифе в 1936 году, в лесу возле Санта-Крус, будущий диктатор, боевой генерал Франсиско Франко, провел тайное собрание офицеров, где объявил о намерении поднять мятеж и возглавить контрреволюционную Испанию.

Ну а я, глядя в иллюминатор на проплывавшую внизу океанскую гладь, размышлял о разных вещах. В том числе и о том, отчего Россию исстари ненавидит так называемый цивилизованный мир.

Однозначного ответа у меня не было. Опасаются нашей непредсказуемости? Что мы возьмём и захватим их несчастную Германию, Англию или Францию, а потому нужно ударить первыми? Ведь мы разве что с американцами не воевали, и то потому, что они на другой стороне шарика. Разве что в Корее, Вьетнаме или Никарагуа, изображая военных советников с обеих сторон. Или завидуют нашим природным богатствам и безграничным просторам, этакий синдром карлика? А может, причина в ставшей притчей во языцех загадочной русской душе, непонятной и оттого кажущейся опасной?

Чёрт его знает, но на наши земли пёрли все, кому ни лень, начиная с тевтонцев и заканчивая Гитлером. Потом-то уже, понятно, после победы в Великой Отечественной и наращивания СССР ядерного потенциала, присмирели, но гадить по привычке продолжали даже после развала Советского Союза. Были бы мы как Африка — нищие, вечно голодные и без амбиций — нас бы любили как родных. А как только голову поднимем, да потребуем разговаривать с нами на равных — всё, рабы взбунтовались, ату их! Причём рядовым гражданам своих стран насквозь продажные СМИ в уши льют заведомую ложь. Правда, и советская пропаганда, а позже и российская, никогда особо объективностью не отличалась, ну так информационная война как-никак, в ней тоже есть победившие и проигравшие, а мы почему-то всё больше оказывались в числе последних. Плохо это или хорошо, но миролюбивые мы по натуре своей, наверное, в нашем языческом пантеоне никогда не было бога войны, в то время как у европейских народностей понятие о воинственном божестве доминировало, у них практически весь эпос построен вокруг войн и завоеваний. А у нас если воин и был, то только освободителем. Освободим, а потом от «братских» народов в знак «благодарности» получаем плевки в спину и снос памятников.

И ведь, что самое хреновое, не получится у нас никогда стать с Западом друзьями. Даже если мы будем подставлять им задницу и при этом мило улыбаться, как это началось при Меченом и продолжилось при Борьке-алкаше. В лучшем случае потреплют за щёчку, презрительно кривя губы, и кинут подачку в виде каких-нибудь «ножек Буша». Россия — всего лишь сырьевой придаток цивилизованного мира, именно такую роль они отводят нам в мировой истории. А что это придаток там, опять рыпаться пытается, забыл, что его место у двери на коврике? Значит, пора снова приниматься за травлю. И не будет этому конца, никогда не будет. Вон, Уильям Браудер, дед которого сейчас занимает пост генсека компартии США, кинул Россию на сотни миллионов долларов, да ещё и с делом Магнитского многих подвёл под топор. Хотя, может, и впрямь там с Магнитским дело было не совсем чисто, слухи разные ходили, но факт остаётся фактом. И всё это — звенья одной большой цепи в противостоянии двух миров. А в итоге закончится всё тем, что из тени выйдет Китай и поставит всех раком.