Манускрипт - Марченко Геннадий Борисович - Страница 21

Глава V

Моим первым порывом, после того, как свет в комнате всё же вспыхнул, было прыгнуть в сторону, одновременно извлекая из наплечной кобуры револьвер. Вот только ствол хранился в сейфе — надоело постоянно таскать при себе незарегистрированное оружие — поэтому и никаких резких телодвижений я совершать не стал. Тем более что в кресле напротив двери сидел не кто-нибудь, а всемогущий глава ФБР. Это не считая расположившегося в соседнем кресле его помощника Толсона. Оба в одинаковых двубортных пиджаках, в одинаковых брюках, сорочках и чёрно-белых ботинках, ныне модных, а мне напоминавших клоунские. Ишь ты, запёрлись в обувке! А я вот по русской привычке в помещении переобувался в удобные тапочки.

Из различий разве что галстук у Гувера был синий в белую полоску, а у Толсона — тёмно-зелёный в светлый горошек. Ещё у заместителя директора ФБР характерно оттопыривался пиджак, и весь его вид намекал на то, что он в случае чего не раздумывая готов пустить в ход оружие.

— Обычно я не жалую тех, кто вваливается в мой дом без приглашения, — одарил я обоих кривой ухмылкой. — Но директору Федерального бюро расследований и его компаньону я прощаю эту выходку. Итак, мистер Гувер, чем обязан?

Кто бы знал, чего мне стоило сохранять хладнокровие в такой ситуации, когда хотелось сначала навалять этим двоим как следует, а затем ломануться в дверь и бежать без оглядки. Но я сумел совладать со своими эмоциями и, более того, нагло уселся на тахту, откинулся на спинку и закинул ногу на ногу.

— Либо вы, мистер… пусть будет мистер Бёрд… Так вот, либо вы очень глупы, в чём я сильно сомневаюсь, либо обладаете стальными нервами. И это уже ближе к истине. Поэтому мы вами и заинтересовались. Кстати, правильно, что не сделали попытки убежать — везде мои люди, и они моментально изрешетили бы вас пулями.

— Какие страшные вещи вы говорите… Может быть, по стаканчику виски со льдом? Или вы предпочитаете скотч? Бренди? Может быть, сигару?

— Нет, от сигар увольте. Я не курю и мой помощник тоже. К алкоголю мы тоже относимся прохладно… Хотя, так уж и быть, плесните «White Horse» с парой кубиков льда. Клайд, ты что будешь?

— Пожалуй, тоже не откажусь от виски.

Бутылку и три стакана-хайболла я извлёк из бара, формочку с кубиками льда достал из небольшого морозильника. Пока разливал на два пальца и клал щипчиками лёд, прокручивал в голове, каких вопросов мне следует ждать от Гувера. Судя по тому, что он назвал меня моими настоящими именем и фамилией, директор ФБР кое-что о моём прошлом знает. Вопрос — насколько много? Думается, именно моё прошлое — а что же ещё! — и стало его причиной появления здесь.

— Благодарю, — кивнул мне Гувер, принимая хайболл и тут же делая маленький глоток. — Итак, мистер Бёрд, вы наверняка задаёте себе вопрос, что глава федерального бюро и его заместитель делают в вашем номере. Ведь так?

Я слегка пожал плечами и прикрыл на мгновение глаза, подтверждая очевидное. И тем самым как бы давай понять, мол, продолжайте, я вас внимательно слушаю.

— Вам знаком мистер Лейбовиц? Антиквар, чей магазин находится по адресу Уорбертон-авеню, 34, Нью-Йорк?

Вот, значит, куда копнули. И наверняка старик не стал геройствовать, выложил им всё, что про меня знал. Ну или почти всё. Эти парни не успокоились бы в любом случае, не выудив нужной им информации. А почему Лейбовиц мне не позвонил, не предупредил? Правильно, потому что, во-первых, не знает моего номера телефона, а во-вторых, на фига ему это надо, лишний раз подставляться? Если вообще антиквар ещё жив и не находится в застенках гестапо… пардон, федеральной тюрьмы. Вот и получается, что мои претензии к Лейбовицу ничем не подкреплены.

Эти мысли в спрессованном виде пронеслись в моей голове буквально за пару секунд, после чего я притворно вздохнул:

— Мистер Лейбовиц… Хороший человек, пригрел меня, когда мне некуда было идти. Надеюсь, с ним всё в порядке?

— О да, не переживайте, обошлось без физического воздействия, — махнул рукой Гувер. — Он уже не в том возрасте, чтобы упорствовать. Находится под подпиской. Пока не удалось допросить капитана Уолкера по причине его отсутствия на американском континенте, но, уверен, по возвращении он тоже сможет нам много чего о вас рассказать. Хотя и уже имеющейся информации, добытой у Лейбовица и ещё кое-кого, хватило бы за глаза, чтобы отправить вас в Синг-Синг до конца ваших дней или вообще поджарить на электрическом стуле.

— Даже так? И что же такого я натворил?

Будем делать хорошую мину при плохой игре, постараемся узнать, что они нарыли про меня, а потом уже начнём плясать от печки.

— Хорошо держитесь, мистер Бёрд! Кстати, плесните мне ещё виски, и моему другу тоже. Спасибо… Что ж, давайте я напомню вам кое-какие страницы вашей весьма любопытной биографии.

Гувер закинул ногу на ногу, откинувшись на спинку кресла и, казалось, в этот момент всецело был поглощён разглядыванием содержимого бокала на свет. Наконец, спустя минуту, его взгляд снова сфокусировался на моей персоне.

— Итак, в начале 1938 года вы бежали из лагеря для уголовников и политических заключённых, находящегося на севере СССР. Бежали через Архангельск, незаконно пробравшись на сухогруз «Liberty» под командованием мистера Уолкера. В мае того же года вы высадились в порту Нью-Йорка, и с рекомендательной запиской от капитана отправились к антиквару Абрахаму Лейбовицу. В тот же день вы выпроводили из его магазина двух грабителей, представившись сотрудником ФБР… Согласись, Клайд, — обратился он к помощнику, не сводя с меня пристального взгляда, — довольно смело.

— Угу, — согласился тот, пригубив виски. — Смело и нагло.

— Пока не вижу никакого криминала, — заметил я. — Тот факт, что мне пришло в голову прикинуться федералом ради того, чтобы спасти старика от грабителей, вряд ли тянет на срок.

— Всё ещё впереди, — улыбнулся Гувер краешком губ. — Хотя уже только одно незаконное пересечение границы Соединённых Штатов является серьёзным нарушением закона, и капитана Уолкера ждёт судебное разбирательство. Кстати, откуда у вас такое хорошее владение английским языком? Вряд ли вы учили его, сидя в лагере.

— А вот тут и не угадали! Именно в лагере со мной сидел ирландец, некто Джим Хейли, который и учил меня английскому. Язык мне на удивление легко давался. А уже в Штатах у меня появилась возможность вволю попрактиковаться.

Ну, мистер Гувер, есть что возразить на мой экспромт? Будешь проверять, сидел ли в Ухтпечлаге на самом деле такой Джим Хейли или поверишь на слово? Тем более как проверить: отправлять запрос в НКВД, в управление лагерей?

— Что ж, как одна из версий принимается. Я слышал, что НКВД хватает даже иностранных граждан, если заподозрит их в шпионаже… Как бы там ни было, Лейбовиц разрешил вам жить у него, вы стали ему помогать в его работе, и вскоре судьба забросила вас в Лос-Анджелес, где вы познакомились с Джеком Леонардом Уорнером. Он предложил вам небольшую роль в одном из своих фильмов, вы немного подумали и согласились. Между делом вы написали для студии несколько сценариев, по которым впоследствии были сняты неплохие фильмы.

— Вам они понравились? — нагло влез я со своим вопросом.

— Честно скажу, да, как и ваш режиссёрский дебют «Месть подаётся холодной». Но Голливуд стал лишь частью вашей многогранной деятельности. Главный доход вам начало приносить нелегальное казино и бордель в Гарлеме, которые вы создали на паях с неким Лэнсом Джорданом, уже до этого попадавшим к нам на карандаш. Особенно дерзко выглядело похищение игровых автоматов из полицейского участка…

— У вас имеются доказательства? — стараясь сохранять невозмутимость, спросил я, в то же время чувствуя, как почва под ногами начинает предательски подрагивать.

— У нас имеются протоколы допросов некоторых людей, — неопределённо ответил глава ФБР. — И поверьте, эти протоколы имеют юридическую силу, даже если вам взбредёт в голову отпираться. Одна бойня в ресторане «Русь», — у него это прозвучало как «Гусс», — чего стоит. Сколько людей Бонанно вы тогда отправили на тот свет? Четверых?