Без права на жизнь (СИ) - Рейн Роман - Страница 52

— Тогда почему вы забираете молоко, а не пьете сами эту смесь? Это пойло же такое вкусное и полезное! — язвительно заметил Овальд.

Энд молчал, пытаясь найти вразумительный ответ на вопрос…

— Для вас человек — это зверь? Мы же равны вам. Могли бы стать друзьями.

— Нет, не равны. Человек не сможет тут выжить без нашего участия. Дружбы не может быть между двумя равными, хозяин всегда только один. И это мы — цирконцы.

Овальд молчал. Такого поворота событий он не ожидал. Пилот сознательно шел на риск, когда летел к этой планете и не очень-то боялся за свою жизнь, но сейчас ему стало страшно. Нет, не за себя. Всегда была возможность достойно выстрелить себе в голову из пистолета и решить все проблемы. Было страшно за того обреченного тощего мужчину, который недавно убежал с кровоточащим порезом и финиками за щекой.

Окинув взглядом пустыню, Овальд перевел глаза на ветхую одежду Энда и остановил взгляд на кожаной обуви. Откуда это все? Тут же ничего нет…

— Из чего сделана твоя одежда?

— А вы умны, Овальд. Да, мои штаны и футболка сделаны из человеческих волос. Вы же видели того мужчину? — сказал Энд, показывая взглядом туда, где скрылся обезумевший человек. — Вот их и стрижем, как вы своих овец, а про мою обувь вы и так все поняли.

— Скажи мне, седовласый старец, — иронически обратился Овальд к Зохану, который молчаливо стоял в стороне все это время. — А почему из твоих роскошных локонов не сделали ткань?

— Вы слишком враждебно настроены. Я — куратор людей на этой планете, а это значит, что я неприкасаемое лицо, — ответил Зохан.

— То есть, ты главный фермер этого свинарника?

— Опять вы за свое… — махнул рукой старик. — У меня появилась идея! Энд, давай покажем наше хозяйство Овальду, ему точно понравится.

— Меня мало интересует «хозяйство» старика и синего гнома.

— Молодой человек, имейте уважение в моему возрасту! — возмутился старик, разъяренно жестикулируя. — Ваше поведение позорит человечество в глазах цирконцев!

— Мое поведение позорит? — усмехнулся Овальд, вцепившись взглядом в выцветавшие от возраста глаза старика. — Уважение к возрасту? Это как? Почему я могу не уважать обычного идиота, зато с благоговением и восторгом смотреть на старого идиота? Людей уважают за поступки, а не за бесполезно прожитые годы. У молодого дурака есть хотя бы маленький шанс заслужить уважение других, поскольку у него все еще впереди, а вот старый дурак лишен даже этого. Он заслуживает еще большего презрения, поскольку шансов на исправление у него уже практически нет.

Старик не выдержал и опустил взгляд, по-стариковски шевеля губами.

— Напрасно вы так говорите про Зохана. Мы его уважаем, он хороший человек, — заступился за старика Энд.

— А «мы» — это кто?

— Цирконцы.

— Ты имеешь право высказывать мнение за весь свой народ? Или у вас проводился социологический опрос на эту тему? Нет? Когда отстаивая свое мнение, человек произносит слово «мы», это всегда означает, что даже он сам чувствует неуверенность и фальшивость в своих словах. За словом «мы» он представляет за своей спиной воображаемую армию сторонников и от этого он чувствует себя более весомо. «Я» — может сказать только сильный, уверенный в своей правоте человек, не нуждающийся в поддержке.

— Опять вы все осложняете, Овальд. Давайте лучше мы вам покажем наши загоны для кормовых людей, — сказал Энд, пытаясь разрядить напряженную атмосферу.

— И чем же вы их кормите?

— Картофелем. Вернее, их очистками, смешанными с водой. Это растение и еще несколько других, привезли с собой одни из первых пришельцев. Мы их выращиваем глубоко в почве, используя человеческий помет. На поверхности не осталось никаких полезных веществ для выращивания чего-либо, сами понимаете. Вы нужны нам, Овальд, как консультант. Зохан уже стар, и его навыки и познания человеческого организма устарели. Вы займете его должность, — сказал Энд, указав взглядом на поникшего старика. — Мы выращиваем кормовых людей. Кормим их, держа в тесном загоне, что бы они мало двигались и не сжигали калории. Это все придумал Зохан. Но нам очень полезна и пришлась по вкусу человеческая печень и мы хотели бы, чтобы она была большего размера у скоточеловека. А Зохан не знает доступного для нас способа, как ее увеличить. Вы же наверняка знаете, как это сделать?

— Да, знаю.

— И какой это способ? Что нужно добавлять для них в помои? — спросил Энд, облизывая верхнюю синюю губу черным, длинным языком.

Овальд молчал.

— Друг мой, я понимаю ваши душевные терзания. Но прошу вас, поймите правильно ситуацию! Вы — человек, рожденный на Земле. Самолюбивый, образованный, гордый и принципиальный. Такого, как вы и Зохан мы бы никогда не тронули. А вот они, — Энд указал рукой себе за спину. — Они родились на Цирконе, и не знают другой жизни. Эти люди живут только инстинктами: голод и сытость, боль и страх — это все что они чувствуют. Они не совсем разумны.

— У меня есть предложение к вам, цирконцам. — объявил Овальд, уставшим голосом.

— Какое?

— Верните мою ракету. Я прилечу на Землю и расскажу про вашу ужасную ситуацию. Земляне вам помогут, обещаю вам. Пришлем ресурсы, плодородную почву, настоящий домашний скот!

— И что вы скажите властям? — наиграно засмеялся Энд, шевеля черным, змеиным языком в раскрытой пасти. — Скажете, что есть такая планета, где есть разумные существа, питающиеся человеческой плотью? И ваше правительство отправит контейнеры с гуманитарной помощью к нам? Бросьте Овальд, вы даже земных животных, которые хоть раз попробовали человечину убиваете… Нас уничтожат, вы и сами это знаете.

Овальд устало опустился на песок и начал снова цедить его через кулак.

— Не грустите, Овальд. Вам тут будет весело, обещаю вам. Человечьи бега, битвы землян на арене. Тут есть все развлечения, что и на вашей планете. Я бы с удовольствием пригласил вас на сафари, но еще не сезон. Охота на «большую тройку» — это очень увлекательное развлечение. Нужно убить чернокожего, белого и желтого человека. Жаль, что охота на чернокожих временно запрещена. Их осталось слишком мало, поэтому этот вид мы занесли в черную книгу. Но вы не расстраивайтесь, я покажу вам что такое «людоловля». После тяжелой рабочей смены под землей, я выбираюсь сюда, на поверхность и ловлю. Вот это адреналин!

Энд достал из кармана один финик и протянул его Овальду.

— Смотрите, с виду, это обычный финик.

— Очень воодушевляет, — грустно ухмыльнулся Овальд.

— С виду, это действительно обычный финик, — объяснял Энд, указывая на свою ладонь. — Но он не так прост, как кажется!

Он надавил на финик и из него показался кончик крюка. Приглядевшись, Овальд увидел, что от крюка идет тончайшая, невидимая леска.

Энд закинул приманку далеко вперед и сел на песок, держа леску в руках.

— Главное не спугнуть. Знаете ли, это очень расслабляющее занятие. Нервы успокаивает, — шепотом сказал Энд. — Даже не понимаю, как мы сами до такого не додумались, спасибо Зохану.

Вскоре послышались осторожные шаги. Из полумрака появилась тонкая, сутулая фигурка обнаженного мальчика — подростка. Его тело было усыпано мелкими, продолговатыми шрамами. Было видно, что некоторые раны уже долгое время не заживали и начинали загнивать.

— Послушай, а вы хоть раны им обрабатываете, после того как попьете кровь? — спросил Овальд, глядя на мальчика.

— А зачем? — удивленно спросил Энд.

— Что бы убить микробы и бактерии на ране. Я могу научить вас этому.

— Нет, этого не нужно, — ответил шепотом абориген, боясь спугнуть жертву. — Любые лекарства ослабляют иммунитет. Как вы думаете, почему у людей становится все больше и больше врожденных хронических болезней? Да, из-за того что ваши предки принимали лекарства, заботясь только о себе, а не о потомстве. Мы же выводим людей с сильным иммунитетом.

Мальчишка, мелкими перебежками подбежал к приманке.

— Стой! — закричал Овальд, и ринулся к нему. — Не трогай!

Подросток затравлено присел и по-звериному оскалился на Овальда. Одно стекло его солнцезащитных очков было разбито, и Овальд увидел, как на него смотрит глаз: воспаленный, бессмысленный, отстраненный взгляд.