Без права на жизнь (СИ) - Рейн Роман - Страница 3

— Нет. Шансов нет. Мне даже с полом не повезло от рождения. Мужчины, входящие в категорию «безработных» и «желтых», имеют шансы на разморозку в случае войны. Хотя бы для роли «пушечного мяса» годятся. От женщины с подобной категорией нет смысла. Я не смогу держать оружие в руках. Я для этого не создана. — Сказала девушка, и ее глаза заблестели еще сильнее.

— Знаете, — горячо заговорил Овальд — давным — давно я видел фильм. В нем главный персонаж, миллионер, уставший от жизни, решил пробежаться. Сначала он решил побежать к морю и просто подышать свежим воздухом. Когда он прибежал к берегу, он решил бежать дальше, пока не надоест. Он бежал через все штаты Америки. Бежал, бежал, бежал… Без всякого смысла, просто потому, что ему этого хотелось. Когда хотел — отдыхал, когда хотел — ел. Его стали показывать по новостям. В его беге стали находить какой — то смысл, причем каждый свой смысл видел. Кто — то думал что он бежит в знак протеста против правительства, кто-то, что он бежит в знак перемирия между народами и так далее. К нему стали присоединятся другие, каждый со своими целями.

Он бежал три года во главе этой разношерстной колонны. И вдруг остановился. Обернулся к своей колонне и сказал: «Я пошел домой». Люди стали спрашивать его: «А что делать нам? Протест закончен?». Он не ответил и пошел обратно, просто потому что ему так захотелось! А люди еще долго стояли так и не сумев понять, в чем был смысл его забега? И в чем польза?

Люди всегда пытались искать во всем пользу. Когда смотрели на звезды — пытались понять, для чего они светят, в чем их польза и долго ли они еще светить будут? Для чего существуют планеты? Есть ли на них жизнь? Новая жизнь на других планетах, может нам принести много пользы. Нам все нужно подогнать под свой понятный нам мир, загнать все в рамки. Во всем должен быть смысл. Мы даже когда поняли, для чего нужна пища, стали делать ее максимально полезной. Воздух должен быть полезным — убрать всех микробов. Солнце светит, а в чем польза? Ветер дует для чего? Вода в реке течет — зачем? Сделаем, что бы все это было полезным, давало электричество. Летит птица в небе, в чем ее смысл? А, она же сохраняет нам урожай, уничтожая грызунов. Ладно, пусть тогда летает. Идет слоник в Африке. Зачем он просто так идет? Нельзя просто так ходить, пусть лучше перевозит нас и перетаскивает груз. Лежит, пардон, какашка на земле… Зачем она тут лежит? В чем ее польза? Надо ее водой разбавить и поля удобрить, пусть пользу приносит. Так и с людьми произошло. Человек идет по улице и улыбается — нужно выяснить, он полезный? Куда и для чего он идет? С какой целью улыбается? А я не хочу, что бы во всем был смысл. — сказал Овальд глядя в раскрасневшееся от солнца лицо девушки. — Вы сгорите скоро, может в тень отойдем?

— Мне незачем сохранять свою кожу, — улыбнулась девушка. — «облазить» в «капсуле» все равно не доведется. Знаете, а ведь изначально криоконсервация была платной. Неизлечимо больные люди платили деньги и добровольно ложились в «капсулу». Они надеялись, что со временем найдутся лекарства от их болезней и их разморозят для лечения.

— Ну да, как — будто больные люди нужны в любые времена и их давно забытые болячки будут интересны будущему поколению. Послушайте, у меня возникла идея! Этот старый крендель… ну дед Мороз, с которым мы в больнице разговаривали! Не знаю как его должность называется… — Пилот вновь почувствовал себя полным дураком, и посмотрел девушке в глаза, для того что бы убедиться, что ему не кажется, что он действительно полный идиот. Нет, не кажется. — В общем, он мне сказал, что перед заморозкой я имею право выбрать из категории «безработных» себе супругу. Вас поместят в фризкамеру и разморозят, когда будут оживлять меня! Это же ваш шанс!

— Очень оригинальное предложение руки и сердца. Так романтично, наверное, еще никто предложение не делал на Земле… Вы добрый человек, Овальд. Но это, к сожалению, невозможно. Вы забыли, что браки «белых» и «желтых» рас запрещены законом, так как у таких пар рождаются «желтые» дети, которых и так много на планете. — с виноватой улыбкой сказала азиатка.

— Черт, даже тут кислород перекрыли. Знаете, глядя на вас, хотелось бы заплакать от бессилия… Но нам сделали закупорку слезных желез в летном училище, сказали, что слезы — это лишние эмоции и будут мешать зрению во время полетов. Оставили небольшие канальцы только для увлажнения глаз. Лучше бы сейчас были слезы, чем это ужасное состояние непонятной тоски. Она повсюду — и в верхушках фальшивых деревьев, и в проносящихся с огромным шумом машинах, и в спешащих мимо безликих людях… Тревожная, не дающая свободно дышать, тоска… Хочется взять и нащупать где — то высоко, может быть в верхушках тех самых крашеных деревьев, краешек бумажного листа и перевернуть страницу. Перевернуть одну, другую и так, читая и листая мир, найти ту страницу, на которой больше не будет этой тоски. Только сомневаюсь: куда надо листать — вперед или назад? Куда угодно, только не оставаться на этой странице… Странице настоящего. Хотя, даже это не поможет. Страшно не то, что в нашем мире бывает плохое, а то, что оно обязательно повторится еще раз, через пару — тройку поколений. Так было всегда.

Девушка взяла Овальда за руку и потянула его в сторону реки. Уже темнело. Прохожих становилось все меньше, наступала пора, когда не нужно создавать иллюзию полезности. Люди перед сном могли спокойно пить спиртные напитки у себя дома в одиночестве, и хоть в пьяном сне ощущать себя свободными.

Двое в серой одежде, местами пропитанной зеленой краской, стояли на берегу. Девушка смотрела в воду, на отраженные звезды, и улыбалась.

— Почему — то сейчас вспомнились стихи, которые отец читал мне однажды. Я безграмотна, поскольку мне не разрешено было учиться, поэтому приходилось просить его читать вслух:

Мне страшно смотреть на звёзды

Они заставляют меняться.

Как птицами свитые гнёзда

В разброс в поднебесье томятся.

В небе ночном и спокойном

Звёзды безумно красивы!

Увы, их менять уже поздно,

Они от природы капризы.

Мы те же погасшие звёзды,

Да только лишь смотрим снизу.

Овальд тоже смотрел на звезды, но не на небе, а на отраженные в воде и в ее глазах. Смотрел, по-прежнему чувствуя себя полным идиотом и был счастлив. Счастлив даже в полной тишине, без слов.

— Все уже давно перешли на электронные или аудиокниги, — рассказывала девушка — но отец, всегда хранил только бумажные. Когда никого не было дома, я любила брать эти книги и рассматривать обложку, находить одинаковые буквы, мне нравился запах бумаги. Пыталась по ощущениям представить себе содержание книг и все время придумывала свои сказочные миры. Потом вечером приходил отец с работы и перед сном читал мне книгу, которая меня днем так заинтересовала.

Они стояли долго-долго. Иногда перекидываясь короткими, тихими фразами. Собирали мелкие камешки и кидали их в воду. Просто так, без всякого смысла.

— Знаете Овальд, очень хочется, что бы эта ночь длилась вечно. — сказала она держа его за руку. С самого детства я рисовала картины. Я брала кисть и начинала весьма посредственно рисовать. Есть художники, которые рисуют воду, другие рисуют огонь. Это красиво, но очень сложно для меня. Я всегда рисовала только звездное небо. Это очень просто, ведь его может рисовать даже ребенок. В нашем мире столько спутников и кораблей летает, что просто невозможно отличить, где находится звезда, а где какой-нибудь спутник. Наверное, тепло звезд можно почувствовать только сердцем. Я рисовала тысячи звезд похожих друг на друга. Уверена, что среди них не было спутников, это были именно звезды.

— А я не романтик. Я вот стою и думаю о том, что у меня не нужная профессия. Был бы я, например, каким-нибудь ученым, тогда бы я смог создать какой-нибудь страшный вирус, который уничтожил всех этих людей с мертвыми глазами. Тогда бы вас оживили спустя несколько лет, для того что бы заселить эту планету заново. Начать все с чистого листа.