Джокер (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 56

— Даааа… — Выдохнуть, почувствовав давление на воспаленную плоть. — Рисуй… Но рисуй нас обоих. Пожалуйста…

Прикусив губу, чтобы снова не всхлипнуть, не начать умолять взять меня по-настоящему. Сумасшедшая нежность, а я срываюсь на стон от каждого мазка. Непривычная, утонченная ласка, и он опускается на колени, скользя ладонями по моим ногам. Языком по внутренней стороне бедер. Выше… следом ведет очередную полосу краски.

Задрожала, как только ощутила его язык на коже. Чтобы уже в следующее мгновение закричать, почувствовав между ног его горячие губы. Открытая ему, беспомощная, стонать от бессилия, пока он безжалостно терзает ртом мою плоть. Запустить руки в его волосы, прижать к себе голову.

Джокер отстранился, и я закусила губу, глядя, как он расстегивает молнию штанов, сбрасывает с себя одежду. В горле пересохло, и я отбираю у него кисть, чтобы рисовать на нем черным, глядя в глаза, слыша его тяжелое рваное дыхание. Мазками по сильной груди, по скулам и по животу, ниже и ниже, не отрывая от него голодного, пьяного взгляда. Перехватил запястье, отобрал кисть. Снова в алую краску и опускает меня на пол, не переставая водить кисточкой по моему телу. Везде. И я кричу от нетерпения, притягивая к себе.

— Рисуй меня быстрее, — всхлипом в ухо, впиваясь в его губы жадным поцелуем, ощущая трепет кисти между ног, пока не раздирает на части от невыносимого наслаждения, и я не чувствую, как он врывается в мое тело под судорожные спазмы оргазма.

К черту кислород. И его движения внутри. Медленные, но глубокие. Настолько глубокие, что срывается дыхание, и я сжимаю ладони в кулаки от желания притянуть его к себе, почувствовать еще сильнее, быстрее и глубже.

— Быстрее.

Но он меня не слышит. Медленно, безумно медленно целует губы, шею, мочку уха. Кончиками пальцев высекает искры на каждом миллиметре кожи, заставляя извиваться под ним. Останавливается, когда я срываюсь на крики, тяжело дыша, смотрит в глаза и снова начинает двигаться. Бесконечная агония, пытка, и я шепчу ему о любви… под его молчание. Ищу губами его губы, изнемогая в невозможности взорваться, потому что не дает… и на глазах выступают слезы.

— Пожалуйста…

Пока он не начинает вбиваться на бешеной скорости, заставляя выгибаться, царапать его спину, размазывая по нам краску. Черное с алым хаотичными разводами. А я падаю в эпицентр взрыва, распадаясь на сотни частей в его руках. С его именем на губах. Распятая им. Под ним.

Сколько мужчин могут захотеть убить любимую женщину, задушить ее собственными руками, обнаружив безмятежно спящей абсолютно голой в постели с… собой? Не улыбнуться, когда она уткнулась в мое плечо, такая теплая и мягкая, а ощутить, как сжимаются ладони в кулаки от бессильной злобы. Бессильной, потому что я не мог сейчас встряхнуть ее за плечи, не мог скинуть на хрен с кровати, не мог ударить или даже наорать. Так как она была со мной. Она, блядь, была со мной. Вот только и делить ее вот так тоже не смогу.

Смотрю на лицо умиротворенное, открытую шею, испачканную алой краской, и убить хочется за эту измену. И плевать, что она и не подозревает о ней. Длинные ресницы отбрасывают тени на бледное лицо, начинают медленно подрагивать, ее дыхание меняется, и я стискиваю челюсти, запрещая себе сорваться.

"Воля в кулаке, мысли в разные стороны.

По моей комнате гуляют черные вороны.

На потолке чувства одинокие собраны.

Они с грохотом падают мне на голову. 

Не сошел с ума, и вполне осознанно -

Я вдыхаю этот яд вместе с воздухом.

Туман не уходит с возрастом.

Я ищу, я кричу охрипшим голосом".

© "Нервы" — "Вороны"

Я ждала, когда он проснется. Настороженно прижимаясь к нему всем телом, обвивая руками и ногами. Чтобы не дать ускользнуть с первыми лучами солнца. Потому что чувствовать его стало дикой необходимостью… Каждое утро, как откровение.

Было ли мне страшно? Да, мне было очень страшно потерять свои крылья, которые больно разрывали душу наслаждением вдыхать его запах.

Приоткрыла глаза и провела ладонью по горячей груди, прижалась к ней губами.

— Доброе утро, любимый.

Посмотреть на его лицо и перестать дышать, потому что увидела этот взгляд. Жуткий взгляд. Наверное, именно так смотрят на кого-то, когда хотят убить. Быстро и без промедления. Стараясь унять бешеное сердцебиение, провела кончиками пальцев по его скуле.

— Ты не спал?

С надеждой, что мне кажется… После такой ночи нежности, как там может быть ненависть? Там, на дне его бездны, где мы тонули вместе.

Отстранился от нее, чувствуя, как начинает шуметь в голове и пульсирует в висках. Не хочу ее прикосновений. Не ощущаю их. Будто и не меня касается, а другого кого-то. Будто не меня целует, а Адама. А я со стороны смотрю. Только знаю, что долго смотреть не смогу. И ее убью, и его. Встал с постели и впервые комнату оглядел, и тут же ударной волной ярость прямо к мозгу… Все красками заляпано. На полу валяется что-то. Поднял деревянную кисть и развернулся к Мирославе, приподнявшейся на локтях на кровати. Сжимаю тонкую деревяшку в руках, а у самого перед глазами все то, что они могли делать здесь, в моем доме.

Осознание, что я все же упустил. Он вернулся. Побывал здесь в мое отсутствие. Воспользовался МОЕЙ, мать его, женщиной. Улыбнулась мне и губу прикусила, заметив мою находку, а я за эту улыбку возненавидел ее. Снова.

— Выспалась? У меня дел до хрена на сегодня.

Потянулся за штанами, валявшимися так же на полу рядом с ее одеждой, а самого колотит от желания выкинуть ее к чертям из квартиры. Или придушить ее же тонкой блузкой, лежавшей под ногами. Все сильнее стягивать ткань на шее и смотреть, как исчезают из глаз отголоски удовольствия.

"Эти полосы черно-белые.

Я нашел любовь, но потерял в нее веру.

Она жива и она еще дышит.

И я, чувствую, она меня тоже ищет. 

Болит голова, но нет аспирина.

Так зачем, же я пью эти таблетки от кашля?

Не нужны заменители этого мира -

Есть болезнь, от которой нет лекарства".

© "Нервы" — "Вороны"

Я эту стену почувствовала физически. Она не была из кирпичей. Она вилась колючей проволокой по коже, оставляя ссадины. Он обматывал меня ею каждым движением, натягивая штаны, застегивая кожаный ремень. И я не могла понять, что случилось. Смотрела, как лихорадочно одевается, как сжимает в руках кисть с такой силой, что та вот-вот треснет в его пальцах. В голове нарастает гул… и снова это ощущение, что со мной или с ним что-то не так. Какие-то перемены. Мгновенные. Странные. Непонятные до дикого вопля.

— Выспалась.

Встала с постели, подбирая с пола его рубашку и натягивая на себя. Подошла к нему и сжала плечо, стараясь поймать взгляд, но он отводит глаза. Кажется, что мои прикосновения ему противны.

— Я не хочу уходить… можно я тебя здесь подожду?

А под пальцами сталь, гранит напряжения, и шипы от проволоки все сильнее впиваются, рвут изнутри.

Перехватила его руку с кистью.

— Что не так? Что-то случилось?

Накинула на себя мою рубашку, в которой ходил тот, другой, а меня ломать начинает от желания стянуть ее на хрен и сжечь. Чтобы его запах не остался на ней. Вот только я постоянно его чувствовать буду теперь. Не свой, а его, черт побери, запах на своей женщине.

— Нельзя. — Отбросил ее руку и отступил на шаг. — Поигралась и хватит, Принцесса. Тебе в свой замок пора давно.

Как пощечину дал. Щеки запылали мгновенно.

— В замок, значит. Хочешь, чтоб ушла? Может это ты наигрался?