«Пылающая Эмбер» (ЛП) - Брайа Дерби - Страница 95

Я знаю, то, что наши отношения — нечто новое и хрупкое. Я чувствую эту хрупкость каждый раз, когда мы целуемся, каждый раз, когда я прикасаюсь к ней, каждый раз, когда я беру ее, чтобы сделать своей. Так почему же, черт возьми, я всё порчу, вместо того, чтобы позволить этому идти естественным путем, как и должно быть?

Я знаю, почему.

Я жажду то, что она может мне дать, — будущее и семью. Но меня не покидает мысль, что она может исчезнуть. Беременность привяжет ее ко мне. К тому же, я не могу представить себе завтрашний день без нее. Не хочу представлять.

Я проиграл в борьбе со своим инстинктом самосохранения, который призывает меня держать ее рядом. Держать ее здесь. Я поддался искушению найти способ удержать это прекрасное создание, чтобы я мог оставить его себе. Но при этом я стал не лучше того монстра, от которого она сбежала.

Я чувствую себя самым настоящим подонком за то, что так низко пал. Но моя тяга к ней в тысячу раз сильнее, чем моя зависимость к сигаретам. Эта тяга всепоглощающая, я чувствую себя подобно наркоману. Больному, одержимому, хитрому и изворотливому торчку, который обманет и украдет, лишь бы заполучить очередную дозу героина.

То, что я на дух не переношу.

Притянув ее к себе, я завладеваю ее ртом. Я отгораживаюсь от своего шестого чувства, которое предупреждает меня, что я в опасности. Мне не нужно предупреждение. Я уже знаю, что все, что ей нужно сделать, — это уйти, и даже не зажигая спичку, она сожжет мой мир дотла.

Глава 34

То, что вы обнаружите в конце проселочной дороги, может вас удивить.

МАВЕРИК

Похоже, ливень неизбежен, поскольку в потемневших грозовых облаках над головой грохочет гром. Я уповаю на то, что гроза повременит и позволит мне осуществить задуманное.

Разгулявшаяся непогода — это отражение моего настроения, которое помрачнело с самого утра. Я ошибочно полагал, что ожог, который когда-то терзал мою грудь, остался в прошлом, но чем ближе мы подъезжаем к месту назначения, тем сильнее он жжет. На каждом съезде с дороги я борюсь с желанием остановиться и двинуться в обратном направлении.

Но я знаю, что не могу.

Эмбер должна это увидеть.

Так или иначе, мне нужно найти силы, чтобы показать ей это.

Сидя рядом со мной в салоне моего пикапа, она смотрит в окно. Время от времени она бросает на меня настороженный взгляд, который сопровождает слабая улыбка с жесткими линиями по уголкам ее губ, как будто она чувствует, что именно должно произойти.

Черт. Может, мне следует подождать и сделать это в другой день, после того как мы разделим больше хороших моментов, нежели плохих.

Я протяжно выдыхаю и нервно провожу рукой по волосам. Меня обуревают сомнения, и в миллионный раз я чуть не торможу и не разворачиваюсь.

— Мав, что происходит? Я отсюда чувствую твою напряженность.

Я хватаю ее за руку и выдавливаю из себя улыбку. Переплетя наши пальцы, я целую ее костяшки.

— Я должен показать тебе кое-что. Просто… это будет нелегко.

Ее пронизывающий взгляд пробегает по моему лицу.

— Хорошо.

Я пытаюсь избавиться от ощущения осевшего в моем животе булыжника, когда сворачиваю на проселочную дорогу. Пальцы Эмбер крепко стискивают мои.

— Скоро приедем.

Несколько минут спустя я ловлю отблеск крыши дома. Она, должно быть, тоже его видит, потому что приосанивается и подается вперед.

В салоне повисает мертвая тишина, когда мы приближаемся и останавливаемся перед домом на обочине дороги. Я уверен, что в ее голове крутится немало вопросов. Вместо того, чтобы ответить на них, я ударяю кулаком по рулю и, пользуясь минутой затишья, пытаюсь подавить ужас, сводящий мне живот.

Я смотрю прямо перед собой и намеренно игнорирую обломки, которые валяются в сорока ярдах от дороги.

— У нас много общего, — говорю я ей. — Нам нужно было сжечь прошлое, чтобы попытаться уйти от него, — переведя взгляд и заметив беспокойство и замешательство, застывшие на ее прекрасном личике, бормочу себе под нос: — Только ты сильнее меня, Куколка, потому что я так и не смог двинуться дальше.

Я провожу пальцем по шраму на ее запястье. И вновь я восхищаюсь ее храбростью и силой духа, которые она хранит в этом маленьком теле.

Она рискнула жизнью, пытаясь спастись от своего бывшего. Она надрывала задницу на работе, чтобы обеспечить семью, она пожертвовала своими собственными мечтами, потому что была нужна ребенку, который даже не был ее собственным.

А что, черт возьми, сделал я?

Я впустую потратил годы, позволяя прошлому разъедать меня изнутри.

Мои родители боялись, что я стану тем самым человеком, которым я в результате и стал.

Я чуть не убил единственную женщину, которая могла меня спасти.

Глубоко вздохнув и отгородившись от боли, я поворачиваю голову и провожаю взглядом перекати-поле в виде шаровидного кустика, которое несет ветром по тому, что когда-то было передним двором. Мою грудь опаляет раскаленная добела боль. Я осматриваю обугленные останки того, что должно было быть моим домом. Место, где я собирался воспитывать своих детей, создавать счастливые воспоминания, быть отцом и стареть вместе со своей женой.

Когда я смотрю на этот дом, я вижу, какой он сейчас и каким он должен был быть.

Дом был только-только построен, когда я кинул в него коктейль Молотова. От левой стороны ничего не осталось. Возможно, сохранилось всего семьдесят пять процентов от всей конструкции. Но половина крыши просела, а почерневшие балки лежат там, где должна была быть лестница. Остальную часть — золу и пепел — унесло ветром. Даже древесина покорежилась и сгнила. Местами она полностью отсутствовала. Это печальное зрелище. Мертвое. Безжизненное.

И это уместно в силу того, что я был таким с тех пор, как его поджег.

Съехав на обочину и припарковав свой пикап в грязи, я открываю дверцу автомобиля. Через несколько секунд Эмбер делает то же самое. Она встречает меня у капота и оборачивает одну руку вокруг моей, а другой переплетает свои пальцы с моими. Я чувствую в этой связи так много всего. Ее сочувствие и понимание. Но, прежде всего, она делится со мной своей силой.

От осознания того, что мне не придется сталкиваться с этими неизбежными муками в одиночку, они становятся практически терпимыми.

На осмотр разрушений у меня уходит, наверно, даже больше времени, чем я предполагал.

В конце концов, я признаюсь:

— Я сделал это в тот день, когда нашел ее.

Я перематываю и воспроизвожу в своей памяти ту ночь, как пламя поглотило недавно обтесанную древесину и расползлось по фасаду дома.

Я был не в себе. Не только потому, что мы стали лучшими друзьями с моим приятелем «Джеком» и его сотоварищем бутылкой номер два, но и потому, что меня убило то, в каком состоянии я ее нашел. Убило человека, которым я был, будущее, которое я планировал, и мои шансы создать воспоминания о ребенке, который был для меня таким желанным. Я просто хотел положить всему этому конец. Стереть, словно у меня никогда не было этих проклятых грез.

Поэтому я сорвал с себя футболку и засунул ее в бутылку. Вытащив из кармана зажигалку, я поджег ткань, и всего лишь на долю секунды засомневался, стоит ли её бросать.

У меня напрочь снесло крышу. Меня поглотила боль, и я собирался позволить огню закончить работу.

Потребовались минуты, чтобы уничтожить месяцы работы.

Но потеря Даны и ребенка были не единственными вещами, которые выпотрошили меня той ночью.

Она искромсала мою жизнь на кусочки и ушла от меня, сломив и искалечив. И вместо того, чтобы наказать ее, я лишился рассудка и наказал ближайшего человека, которого винил. Забрал его жизнь голыми руками. Я сделал это, проигнорировав все предупреждения, которые подбрасывало мне мое сознание. Я ни секунды не потратил на то, чтобы поинтересоваться, кем он был помимо того, что выступал ее наркодиллером. Была ли у него семья.