«Пылающая Эмбер» (ЛП) - Брайа Дерби - Страница 89

Я задаю вопросы, и он старается ответить на все.

Он заканчивает и говорит:

— Видишь, что происходит, когда вверяешь судьбу всего мира в руки женщины? — я легонько его ударяю, и он игриво смеется. Схватив меня за руку, он перекатывает меня на спину, заводит руки мне за голову и сцепляет наши пальцы. Его губы завладевают моими губами в медленном, но пламенном поцелуе. Откинувшись назад, он выдыхает: — Я всегда считал, что маленький грех полезен для души.

— О, правда? — улыбаюсь я в ответ.

Он снова чмокает меня в губы.

— Да. Думаю, иногда мы должны грешить, чтобы найти свой путь.

Мой взгляд падает на ангела на его руке.

— А эта? Что она означает?

Он цепенеет и сжимает своими руками мои руки.

Заглянув ему в лицо, я говорю:

— Ты не обязан мне рассказывать. Мне просто интересно.

Он качает головой и отвечает:

— Нет. Наверно, ты должна знать, в случае если…

Его речь обрывается, и часть его тьмы просачивается наружу. Я вижу ее в его глазах.

— Дана была беременна.

Необъяснимая боль простреливает мою грудь.

— Ты — отец?

Затем до меня доходит смысл его слов. «Была…» то есть в прошедшем времени.

— Нет, — он отпускает мои руки и переворачивается на спину. — Я лишился этой привилегии.

Что об этом говорила Бетани? Что Мав нашел Дану месяц спустя, и она была под кайфом.

— Она сделала…?

— Не знаю. Все, что я знаю, она сбежала, когда была на шестом месяце беременности. У нее был небольшой живот, когда она ушла. Когда я нашел ее месяц спустя, она была тощей и без живота. Она больше не была беременна. Док сказал мне, что ребенок не смог бы выжить, если бы она его родила между тем временем, когда ушла, и тем временем, когда я ее нашел. На всякий случай я проверил все больницы.

— Ты говорил с ней? Выяснил, что произошло?

— Нет, я не разговаривал с ней. Будет лучше, если я никогда больше не увижу ее лица.

Я кладу ладонь ему на сердце.

— Мне очень жаль, Мав.

Его рука ложится поверх моей.

Встретив мой взгляд, он говорит:

— Вот почему мне нужно это обещание от тебя.

— Я бы никогда не навредила ребенку. Никогда. Рожденному или не рожденному.

Он наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб, а затем тянет меня вниз, и я слышу быстрое биение его сердца.

— Я знаю это.

— Ты любил ее?

— Да, но не так, как нужно было. Не так, как ты предполагаешь. Я не любил ее за то, кем она была. Я любил ее, потому что она нуждалась во мне. Потому что она могла дать мне будущее, которое я хотел, и я любил ее, потому что она была матерью моего ребенка. Полагаю, я просто думал, что пришло время остепениться. Найти девушку, которую полюблю, обзавестись семьей, домом, чтобы растить наших детей. Ты можешь прожить долгую жизнь, прежде чем она тебя состарит. Я был увлечен ей больше, чем кем-либо другим. Я хотел назвать девушку своей. Я просто думал, что это она. Но я был единственным, кто тащил все на себе, поэтому эти отношения всегда казались односторонними. Оглядываясь назад, я вижу знаки, которые говорят мне о том, что она была не для меня.

— Легче всего увидеть знаки, оглянувшись назад, — я перебираю в памяти все тревожные сигналы, предупреждавшие меня держаться подальше от Уорнера, которые я пропустила, и насколько очевидными они казались мне сейчас. — Я чувствую себя круглой идиоткой, когда подумаю о том, сколько знаков я упустила.

Поглаживая меня по спине, он говорит:

— Расскажи мне о нем.

Трудно быть рядом с Мавом и думать об Уорнере. Раньше я считала, что они очень похожи. Но Уорнер покорил меня типично американской наружностью славного парня, а затем снял маску, продемонстрировав нечто крайне безобразное под ней. Мне казалось, что я видела на Маве уродливую маску. Ту, которую он надевал, чтобы всех отпугивать. Сейчас ее на нем нет, и я вижу настоящего его, и то, что я вижу прекрасно. Если Уорнер был монстром в маске, то Мав просто хороший человек, который прячется за собственной болью.

Он не дьявол и не ангел, но он уверен, что он нечто среднее.

Выпустив из легких весь воздух, я говорю:

— Его зовут Уорнер.

— Где вы с ним познакомились?

— В отеле, где я работала. Это была одна из моих подработок, необходимых для того, чтобы мы могли продержаться на плаву. Он приехал туда на конференцию по работе.

Впервые я заговорила с Уорнером, когда он остановился у тележки, которую я делила с Марией. Помню, я была немного ошеломлена, когда увидела его. Его волосы были такими светлыми, что казались ангельскими. Его глаза были куда более синими, чем океан после заката, и он был очень высоким. То, как на его теле сидел дорогой костюм, ненадолго отключало мой мозг. Хотя я видела много бизнесменов и бизнесвумен, но никто из них не выглядел настолько потрясающе, настолько утонченно одетым, как он.

— Честно говоря, я долго не понимала, что он делал. Он постоянно слонялся по близости, разговаривал со мной, спрашивал о различных комнатных принадлежностях, а я была глупой и наивной. Затем он пригласил меня на свидание и не принял «нет» в качестве ответа. Я должна была уже тогда все понять.

— Как долго вы были вместе?

— Шесть месяцев. Мы встречались четыре месяца, прежде чем я перебралась к нему, — борясь с внезапно подступившей тошнотой, я говорю: — Тебе нужно кое-что знать, прежде чем я расскажу остальное…

Мое тело пронзает всплеск негативной энергии и оседает где-то в животе.

Я знала, что этот момент наступит раньше, чем я буду к нему готова. Я собираюсь доверить ему свое прошлое и посмотреть, сможет ли он принять его. Я очень надеюсь, что, когда закончу, он по-прежнему будет смотреть на меня так же, как сейчас.

Я отстраняюсь и перекатываюсь на спину. Он приподнимается, опираясь на локоть, и смотрит на меня сверху вниз.

— Ты знаешь о моей сестре, но я никогда не говорила тебе об Уилл… Уиллоу, — я смотрю на него и вижу любопытство на его лице. — Раньше я не знала, могу ли я тебе доверять. Не знала, не используешь ли ты ее против меня. Она моя племянница, но для меня она скорее как дочь.

— Я бы не стал…

Я вскидываю на него взгляд.

— Теперь я это знаю.

Я отвожу взгляд и смотрю в потолок.

— Моя сестра всегда была сумасбродным ребенком, и моя мать ушла от нас, по большему счёту, из-за нее, нежели из-за меня. Она из тех, кто действуют безрассудно. Я слишком беспокоилась о деньгах и о том, как мы выживем без мамы, не замечая, что Сандаун нуждалась во мне. Этого не должно было произойти, но я была потрясена, когда она сказала, что беременна. И мне всегда будет стыдно за то, что моей первой реакцией был гнев. Я не забуду, как подумала о том, что мне уж точно не нужен еще один рот для кормления. Мы уже задолжали по всем счетам, а поскольку я бросила школу, лучшие рабочие места, которые я могла получить, едва помогали оплатить жильё. С ребенком пришлось бы больше работать, я бы не успела вернуться и закончить школу, или найти время на учебу, чтобы получить аттестат. То, что я планировала сделать.

Я кое-что пропускаю, потому что не помню многие моменты в промежутке между тем, как Санни сообщила мне о своей беременности, и тем, как родилась Уилл. Все, что я знаю, я вкалывала днями и ночами, чтобы сэкономить каждый доллар.

— После того, как родилась Уилл, Санни неохотно держала ее на руках. Когда мы вернулись из больницы, стало еще хуже. Она передавала мне Уилл при любом подвернувшейся возможности. А когда Санни полностью оправилась после родов, она исчезала на несколько дней, только чтобы вернуться домой с похмелья и выглядя хуже смерти. Она не могла быть матерью и не хотела ею быть. Так что, не считая последний год, я поднимала Уилл, прилагая все свои силы, в основном, одна.

— Сколько ей лет?

— Пять.

Я замечаю, как в его глазах мелькает обеспокоенность.

— Где она сейчас?

— С Сандаун.

Обеспокоенность становится замешательством.

Я объясняю:

— В конце концов, Санни примерно год назад взялась за ум, — я не говорю ему, что заставило ее измениться, потому что это не моя история, не мне её рассказывать, к тому же я мало, что знаю. — Она спросила меня, может ли она остаться и стать частью жизни Уилл. Она привела себя в божеский вид, устроилась на работу и начала помогать с Уилл. Вместе мы делали более чем достаточно, чтобы оплачивать счета. Ее помощь была весьма кстати. Мы работали по разным графикам, поэтому Уилл не нужно было ходить в детский сад, что помогло нам сэкономить деньги. И впервые за долгое время мы не ссорились.