Гильдия - Голотвина Ольга - Страница 135

Шаунара напряглась в предвкушении чего-то удивительного. Она чувствовала себя маленькой девочкой, и мир вокруг был полон чудес.

Улыбающийся мужчина достал ниоткуда вторую спицу, третью, четвертую. Весело подмигнул Шаунаре, и протянул руку к костру. От пламени отделился огонек и, словно по невидимой нити, побежал по воздуху к Айрунги. Добежал, прыгнул на «спицу» и...

Шаунара охнула. Спица вспыхнула, рассыпая фонтан разноцветных искр. А мужчина с худощавым умным лицом спокойно подставил ладонь под эти искры, не боясь обжечься. В этот миг Айрунги был загадочен и прекрасен. Шаунара закричала что-то восторженное, забила в ладоши.

Айрунги обернулся, словно только теперь заметил зрительницу. Не глядя отправил «спицы» в костер. Подхватил на руки счастливую, хохочущую Шаунару, погасил смех на его губах крепким, долгим поцелуем.

И когда женщина, с трудом различающая, где явь, а где чудеса, ощутила под лопатками мох, а над лицом поплыли в странной пляске звезды, ей показалось, что этими звездами жонглирует ее любимый.

Все переживания оставить на потом!

И проклятья собственной глупости, позволившей угодить в ловушку.

И презрение к самому себе – за то, что поверил нелепой клевете на чудесную, чистую девушку.

И радостное облегчение оттого, что эта девочка не заляпана грязью.

И лютую ненависть к поганым пиратам.

Все оставить на потом!

Сейчас надо позаботиться о том, чтобы это самое «потом» у тебя было. А это не так уж просто, если лежишь на камнях, обмотанный рыбачьей сетью.

Драться – бесполезно. Браниться – глупо. Остается одно: незаметно напрягать мускулы, стараясь ослабить путы.

Где-то внизу шумит море. И в голове тоже шумит: хватанули в драке чем-то тяжелым. Не сразу все-таки его в сеть замотали: успел кому-то сломать позвоночник... и вроде бы одному шею свернул...

Боевые воспоминания тоже оставить на потом! До болтливой дряхлой старости. А сейчас осторожненько шевелим правой кистью. Когтями, когтями работаем! Кажется, ячейки сети раздвинулись, веревка оказалась на когтях. Теперь ее этак аккуратненько...

В бок коротко и сильно ударил носок сапога.

– Ну, здравствуй, Охотник, – мягко сказал Сарх. – Опять у меня в гостях? Отдохнуть прилег?

– Загораю, – ответил Шенги, глядя в темнеющее небо.

– ...Решили мы с Нургиданом подбросить этого крысенка Нитхе, пусть повизжит! Мы тогда еще не знали, что крыса – священное животное Гарх-то-Горха. Их в храмах нарочно разводят и дрессируют. Наррабанец крысу никогда не пришибет. Кошек и мангуст в домах держат, но это вроде бы кошкин грех, если она крыс давит... Нитха не развизжалась, а подобрала этого голохвостого и начала выкармливать. Нам с Нургиданом стало как-то не смешно: бегает всякая пакость по столу, на лавку забирается, когда спишь! А Нитха предупредила: кто Крысика тронет, тому она глаза выцарапает. И наглел этот серый до тех пор, пока у Шенги терпение не лопнуло. Велел он Крысика из нашей башни убрать.

Дайру поправил на локте корзину с известью и огляделся. Слизистых тварей видно не было. А темнело быстро. Еще немного – и проклятая луна вылезет на небо. Нургидан стал раздражительным, нервничает. Вот и приходится Дайру заговаривать Ралиджу зубы байками и потихоньку уводить назад, к постоялому двору.

– Тут как раз у Нитхи завязались неприятности с Рахсан-дэром, – продолжал Дайру беспечно, хотя в душе у него скребли даже не кошки, а наррабанские тигры. – Ну, мой господин помнит, я рассказывал: тот вельможа, которого Светоч...

– Помню, – кивнул Ралидж.

– Он всю зиму изводил принцессу религиозными премудростями, вдалбливал историю ее рода, а ей интереснее стрелять из арбалета и ножи в цель метать. Бегала от Рахсан-дэра, как Сарх от земляной пыхтелки. И добегалась. Настала весна, мы в Подгорный Мир готовимся, ждем не дождемся – до этого только разок за Гранью были! А Рахсан-дэр вдруг заявляет: если Нитха-шиу не прочтет без запинки три главы из «Тропы благочестия и добродетели» и не расскажет, за что и как был наказан богами великий воин и великий грешник Хаштар, то будет наказана немногим легче, чем этот самый герой. Не пойдет она ни в какой Подгорный Мир. Рахсан-дэр об этом позаботится. Поговорит с Охотником, напишет в Нарра-до, трупом ляжет на дороге – словом, что-нибудь сделает.

Дайру бросил сочувственный взгляд на угрюмого приятеля. Воспользовавшись моментом, когда Ралидж отвлекся на подозрительное шуршание в кустах, подросток быстро расстегнул куртку. Поверх рубахи он был вместо пояса обмотан длинной веревкой.

Нургидан вздохнул с облегчением. И верно, на постоялый двор спешить не обязательно. Хитроумный белобрысый друг найдет повод, чтобы отстать от Хранителя. А кататься по земле, пытаясь разорвать веревки, можно и здесь, в кустах.

Дайру бодро продолжал:

– У Нитхи был свой экземпляр «Тропы», Рахсан-дэр заказал переписчикам – ей в подарок. Громадный фолиант в деревянном футляре. Пошла она, бедная, блистать знаниями, а я при ней – книжищу эту волочь. Вельможа терпеть не мог, когда дочь его повелителя обходилась без слуг, так мы решили его лишний раз не злить. Только заметил я: она взяла ветчинную шкурку, что от обеда осталась, и украдкой натерла ею футляр. А как мы дошли до покоев Рахсан-дэра, достала из рукава Крысика, сунула мне и объяснила, что надо делать.

Рассказывая, Дайру украдкой посматривал на Сокола. Как-то странно принимает он эту историю. Вроде улыбается, но улыбка неискренняя. Будто байка наводит его на нерадостные мысли.

– И началось для Нитхи позорище. Книгу читала через пень-колоду, а великого грешника Хаштара ухитрилась перепутать с основателем собственного рода и таких нехороших дел навешала на бедного прапрадедушку, что Рахсан-дэр от ужаса язык проглотил и только махал на девчонку руками: мол, заткнись, высокородная госпожа! А когда пришел в себя, заявил, что в Подгорный Мир Нитха-шиу не пойдет, даже если ему, ее покорнейшему слуге Рахсану, придется надеть на дочь Светоча цепь и запереть в подвале.

– А она? – проявил внимание к рассказу Сокол. Но Дайру опять показалось, что Хранитель думает о другом.

– А она грохнулась на колени, воздела руки к лепному потолку и через голову всех на свете вельмож и наставников воззвала напрямую к Гарх-то-Горху. Вопила, что хочет стать Подгорной Охотницей, лучшей во всех мирах, – во имя Единого и во славу Его! И если Отец Богов дает ей на то свое благословение, пусть пошлет какой-нибудь знак, выразит свою волю! Наррабанец на этот спектакль глаза таращит, а я за его спиной на цыпочках подхожу к футляру от книги, достаю Крысика, сажаю на крышку – и тихонько к дверям, где раньше стоял. Зверек был не из пугливых, а тут еще ветчиной от крышки пахнет. Словом, расселся грызун, никуда не удирает. А Нитха к нему руку протянула и трогательно так, со слезой: «Я знала! Это знак! Священное животное Гарх-то-Горха!»

– Хитрая, – неопределенно протянул Сокол. – И как, сработало?

– Нет. Вельможа оказался умнее, чем мы думали. Одной рукой словил крысенка, другой поднял футляр, понюхал и сказал, что принцесса неверно истолковала знак Единого-и-Объединяющего. Если бы крыса взобралась, скажем, на дорожную суму, это было бы благословением на поход. А поскольку священное животное избрало футляр от книги стало быть, ясной принцессе предстоит долго бродить по благоуханным садам знаний.

– И она не пошла в Подгорный Мир?

– Пошла. Умолила-таки вельможу. А те три главы не то что по книге – наизусть теперь отбарабанить может.

– А с крысой что сталось?

– В Издагмире есть маленький храм Гарх-то-Горха. Не в самом городе, а за стеной. Туда Нитха и отнесла Крысика. Жрецы чуть не рехнулись от счастья: такой подарок из рук дочери Светоча! Она потом навещала своего хвостатого дружка. Говорит, раскормили несчастное животное так, что пузо по полу...

– Тихо! – прервал его Нургидан. – Это что?