Роза для Палача (СИ) - Вудворт Франциска - Страница 45

Но Савицкий выпил яд, желая умереть с Эвелиной. Хан тоже пошел против всех ради своей беременной Евы. Подорвал в прямом смысле Орден, чтобы вызволить ее из застенков. Прегрешения Савицкого на этом фоне казались мелкими. Богдан и сам не знал, как бы поступил, приключись подобная беда с Ирен. В глубине души понимал, что ради сестры и ее благополучия пойдет на все.

Он завел машину и, не оглядываясь, выехал со двора. В душе образовалась пустота. Ковальский и раньше видел недостатки Ордена, стоит только вспомнить, как они высмеивали с Ханом догмы в школе. И с каждым годом несогласие с действиями Магистров лишь росло. Чем выше он поднимался по карьерной лестнице, тем больше узнавал о внутренней механике Ордена и подноготную самих Магистров.

Нет, Богдан считал, что делает нужное дело. За годы работы повидал многих отравленных скверной женщин, чувствующих власть и безнаказанность. Хищниц, которых следовало остановить. Только не одобрял средневековых методов с пытками и насилием, предпочитал действовать более чисто и быстро, не затягивая.

К чему эти театральные процессы? Для Богдана все было просто. Если владелица скверны не приносила людям зла — он просто изымал у нее вещь. В ином случае —быстрая казнь. Он и в Палачи пошел после увиденного в юности показательного процесса, на котором его стошнило от вида изуродованной и сломленной женщины. Захотел иметь возможность самому вершить правосудие, без садизма, шел к этой цели и стал лучшим.

Главному офису сейчас не до Богдана, но отец ждет отчета по проверке. Три дня — оптимальный срок, как для Савицкого, чтобы скрыться с Эвелиной, так и для него, чтобы попридержать результаты, пока Вацлав в больнице. А дальше… Все на волю судьбы. Иногда она бывает жестока, и его первая грешница, Лилиан, ставшая инвалидом, тому пример, а иногда — благосклонна. Ведь самоубийственная выходка Хана увенчалась успехом. Он же умывает руки.

После завершения дела навалилась усталость. В офисе больше делать нечего, а вспомнив о том, что дома его дожидается Роза, идея запереться с ней на несколько дней в доме и отдохнуть, показалась весьма привлекательной.

Ковальский вырулил на проспект и хотел уже ехать домой, но тут вспомнил, какой гардероб взяла с собой рыжая. Явно не для соблазнения. Не-е-ет! Перфекционист внутри него хотел видеть эту женщину в дорогих кружевах и чулках. Задумался, куда поехать, но тут вспомнил про ЦУМ возле театра. Там он точно подберет все необходимое.

Хотелось подарить и украшения, но Богдан был абсолютно уверен, что Роза ничего не возьмет, да еще и оскорбится. Что ж, белье он заставит ее принять, даже если для этого придется самому на нее надевать подарки. Мысль показалась неожиданно привлекательной. Единственная женщина, которую он одевал, — его сестра, и то очень давно, когда она была маленькой.

Потолкавшись по пробкам, Богдан добрался до центра и пошел по магазинам, придирчиво выбирая вещи. Одним нижним бельем не ограничился, купив несколько сексуальных комплектов для сна и пару вечерних платьев с аксессуарами. Увешанный фирменными пакетами, он уже шел на выход, когда за стеклом одной из витрин увидел знакомое лицо. Да, точно — блондинка, игравшая в снежки у ресторана, в тот день, когда Кристоф закрыл его от пули.

Не задумываясь, свернул и зашел в магазин, разглядывая девушку. Она увлеченно перебирала вешалки с платьями, ничего не замечая вокруг. Сейчас он имел возможность рассмотреть ее поближе. Красивая. Тонкие черты лица, минимум косметики. Длинные волосы заплетены в небрежную косу, не для красоты, а чтобы не мешали. Одета дорого и стильно. У Богдана была хорошая память на лица, но он мог поклясться, что они не знакомы.

Продавщицы, завидев денежного покупателя, наперебой бросились к нему.

— Могу я вам чем-нибудь помочь?

— К нам поступила новая коллекция из Милана.

— Благодарю, но я пока осмотрюсь. Сам, — осадил их.

При первых же звуках его голоса девушка резко вскинула голову. В глазах ее Богдан увидел узнавание. А когда подошел, заметил, как она напряглась.

— Я думаю, вам это подойдет. — Он снял первую попавшуюся вешалку с платьем и предложил ей, чтобы начать разговор.

— Да, если я решу порыбачить, — отозвалась она.

Богдан перевел взгляд на вешалку и увидел, что по задумке дизайнера к тонкому платью на бретельках прилагалась накидка из крупной сетки, напоминающая рыбацкую сеть.

— Почему мне кажется, что мы знакомы? — прямо спросил он, вешая обратно свой неудачный выбор.

— Не в этой реальности, — отозвалась она.

Его поразило, как интересно она сформулировала. Вопрос напросился сам собой:

— А в какой?

— Скажи, почему ты ко мне подошел?

Богдан отметил, что обращается она на «ты», как к давнему знакомому. Это еще больше заинтриговало, и он понял, что не успокоится, пока не докопается до правды.

— Ты реагируешь на меня так, будто мы знакомы.

— Я могла видеть тебя в журнале, интернете, да мало ли где, — склонив голову к плечу, стала перечислять она.

— Нет, не похоже…

Внутри нарастало щекочущее ощущение, что нечто подобное уже было. Память услужливо преподнесла события годовой давности. Тогда ему пришло письмо от анонимного адресата с наводкой на Хищницу. И тон письма был странный, его царапнуло это тогда, как будто отправитель с ним близко знаком. Арсеньева Анастасия Филипповна, кандидат в мэры, действительно оказалась обладательницей шляпы и перчаток и шла по головам, рвясь к власти. Пришлось устранить.

— Это ты написала письмо об Арсеньевой, — убежденно произнес Богдан, и атмосфера между ними вмиг изменилась. Незнакомка подобралась, но он и без слов, по одной реакции тела понял, что попал в точку.

Девушка сверлила его напряженным взглядом, что-то взвешивая про себя, а потом произнесла:

— Давай договоримся, я рассказываю тебе, как было дело, а ты забываешь о моем существовании.

— И даже не будешь отрицать?

Незнакомка все больше интриговала его.

— Ты же теперь не успокоишься, а я не хочу больше соприкасаться со всем этим.

— С чем?

— Орден, Хищницы, необычные вещи. Мне продолжать?

Настала очередь Богдана подобраться при одном только упоминании Ордена. Одновременно мысленно просчитывал, кем она может быть и откуда так много знает. Не владелица точно, страха в ней не ощущалось.

— Ну так как, по рукам? — спросила она, поняв, что удалось привлечь его внимание.

— По рукам, если только ты не обладательница старинных вещей.

— О нет, я предпочитаю только новые коллекции, — понимающе усмехнулась незнакомка. — Пойдем в кафе, здесь не лучшее место для такого разговора.

Богдан был согласен. Продавщицы косились на них и прислушивались к разговору.

Они переместились в близлежащее кафе. Народу было немного, и за одним из столиков Богдан увидел парня, с которым была в тот день у ресторана. Но вместо того, чтобы к нему подойти, девушка выбрала свободный столик, а молодому человеку мимикой дала знак, чтобы не вмешивался.

— Как тебя зовут? Ведь мое имя ты знаешь, — произнес Богдан.

— Кристина.

— Откуда ты меня знаешь?

— Ты встречался с моей подругой.

Богдан мысленно поморщился. Жаль, что их разговор начался со лжи. Среди его последних любовниц русских не было. Не считая Розы, но Ковальский был уверен, что речь не о ней. Внешне же он никак не показал своего отношения, желая выслушать ее версию.

Пришлось прерваться, так как к ним подошел с меню официант.

— Капучино, — сделала она заказ.

— Американо, — сказал Богдан и, стоило официанту отойти, продолжил: — Так с кем я встречался? Ее имя?

— Ты его не знаешь. Давай я все объясню, — добавила она, стоило ему недоверчиво усмехнуться. — Мы познакомились в прошлом году в клубе. Ты был с Кристофом, а я с подругой. Вы начали с ней встречаться.

— А ты с Кристофом? — спросил Богдан, точно уверенный, что в прошлом году ни с кем в России точно не встречался, не считая одноразового секса.

— Нет. Богдан, не спеши. Я знаю, что ты нас не помнишь и уверен, что меня видишь впервые. Это так и есть. Дослушай до конца. На чем я остановилась?