Сделано в СССР (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 27

– Лучше кофе, а то что-то меня подтряхивает. Выкладывают тут некоторое на стол по несколько автомобилей за раз, и в ус не дуют. Тебе отец говорил, что он мне из Зеленограда привёз?

– Похоже, что нет, – насыпая в джезву кофе ответил я, добросовестно стараясь вспомнить отцовские рассказы.

– Есть у них там такой Ильичёв. Он в НИИТТ конструктором работает. Под его началом интереснейшую вещь пробуют сделать. Называется она – многофункциональный периферийный контроллер. Тебе, для общего понимания, достаточно будет знать, что в перспективных моделях компьютеров она заменяет пятнадцать интегральных микросхем, – Юра не упустил свой шанс на подначку. Он не раз мне выговаривал, что я отлыниваю от радиодела и не держу нос по ветру. Так что, его фраза, про «общее понимание» – это своеобразная маленькая месть за моё невнимание к новостям в мире радиотехники.

– Они этот контроллер уже воплотили в виде изделия, или пока остановились на стадии топологии?

– Вот это я и хотел бы узнать, – ожесточённо зачесал затылок Филя. Хотя, какой он для меня теперь Филя. Это его так дружки – собутыльники раньше звали. По возрасту мужик вдвое старше меня, и за ум взялся. Нет, даже в мыслях теперь его так называть не годится.

– Выпиши-ка мне, под каким обозначением этот контроллер у них проходит. У нас нынче с Зеленоградом серьёзная любовь образовалась. Такая, что если у них маски готовы, то нам с тобой эти контроллеры могут даже персонально напечатать.

– Да иди ты… – инженер выпучил на меня глаза, думая, что я шучу.

– Юр, я тебе честно говорю. Есть у меня, что им предложить, да такое, что они никогда не откажутся. А скоро совсем всё весело будет. Мы японское оборудование заказали для фотолитографии. Думаю, что лучшее в мире по разрешению. Это, со слов японцев. Так что, скоро сами будем микросхемы печатать.

– Хм, что значит «по разрешению»?

– Количество линий на миллиметр. Я собираюсь плотность монтажа на микросхемах и процессорах увеличить в три раза, а то и больше.

Глава 7

Панический звонок из Москвы застал меня в автосервисе. Степан Арамович через мою жену узнал, где я нахожусь, сумел дозвониться и иносказательно объяснить, что у нас проблемы. Внучка Микояна, маленькая Ольга, первая и единственная волшебница в СССР, неожиданно пропала.

Через справочную я узнал, что ближайший самолёт до Москвы завтра, в семь утра. По телефону подключил всех, кого смог, чтобы раздобыть на него билет.

– Что-то серьёзное? – поинтересовался Стас, слушая мои разговоры, – Наша помощь нужна?

Когда пришло время загонять машину на техобслуживание, я позвонил ребятам. У нас в городе два автосервиса: один, чисто Вазовский, на Химмаше, и второй, непонятно какой, на Шефской. Очереди туда неимоверные, но дело даже не в очередях. Машину там придётся оставлять на день. Как правило, из неё что-нибудь, да пропадает. С учётом того, что я своё авто прилично проапгрейдил, то пропасть у меня может много чего. Дорогого и невосполнимого. Главное, что потом никому ничего не докажешь. Загонял я как-то на ТО машину жены. Недосчитался потом домкрата, комплекта запасных лампочек и двух нестандартно длинных саморезов на задних фонарях. По одному из каждого фонаря кто-то себе выкрутил. Мелочи, вроде, а осадок гадкий остался.

Свою автомастерскую интернатовские выпускники организовали под эгидой моей организации. Переоборудовали старый гараж у нас на территории, переманили к себе дядю Петю, моего бывшего соседа, с которым мы когда-то красили машины в гаражах, и занялись ремонтом. Они сейчас студенты. Недавно поступили в тот же институт, где у меня жена учится. Спорт не бросают. Двое на мастеров сдали, а Стас летом стал бронзовым призёром в тройном прыжке на республиканских соревнованиях.

– Серьёзное. Даже не представляю, насколько. Но вы вряд ли тут чем поможете, – машинально ответил я парню, благодарно кивнув в ответ на его предложение об оказании помощи, – Лучше попроси ребят, чтобы быстрее с машиной заканчивали. Мне в авиакассы надо успеть. Академия мне свою бронь на билет отдаёт.

Сообразить, чем могу помочь в поисках, я успел во время телефонного разговора. Тот поисковый приборчик – артефакт, который я соорудил в Крыму, при замене контура можно использовать и для поиска людей. Эта его особенность была не раз нами задействована, когда мы были магами – студентами и подрабатывали на нестандартных заказах.

Улетел из дома редкий говорящий попугай? Дайте нам его перо, и мы сделаем подобие магического компаса. Очень востребованная штука оказалась. Кого только с помощью наших артефактов не искали. От загулявших мужей, до украденных лошадей.

Дальность работы прибора невелика. Километра полтора – два в чистом поле. В лесу поменьше, а в городе, так и совсем метров до восьмисот падает, ну, может чуть больше. В качестве определителя, в поисковый контур могут быть помещены волосы, ногти, зуб, ватка, смоченная кровью, и даже части тела. Именно это я и рассказал Степану Арамовичу, когда созвонился с ним повторно, и назвал время прилёта.

При перелёте из Свердловска в Москву время останавливается. Два часа полёта компенсирует разница в часовых поясах. В семь утра из Свердловска вылетел – в семь утра и в Москву прилетел, только уже по их, московскому времени.

Степан Арамович приехал встречать меня в аэропорт не один. На заднем сидении устроилась пара крепких мужчин, при взгляде на которых вопросы о том, кто они и откуда, задавать не хотелось. Физиономии у мужиков были угрюмые. Небритые и не выспавшиеся, они всем своим видом выражали скепсис на бесполезную, по их мнению, трату времени.

Откуда начнём? – спросил Арамович, когда я закончил перематывать медной проволокой недавно выпавший у Ольги молочный зуб, и закрепив его в коробке, захлопнул крышку приборчика. Зубик сохранился после рассказанной девочке сказке про «зубную фею». Приберегла она его под подушкой.

– Где её последний раз видели? – поинтересовался я, садясь на сидении вполоборота и обращаясь сразу ко всем.

– В музыкальной школе. Оттуда ей до дома идти пять минут. Всегда одна бегала, – хрипло отозвался один из мужчин, – Потом на стройку можно заехать. Она ей по дороге будет. Следы там нашли подозрительные. Свежие пятна крови, а на лестнице сохранился отпечаток детской обуви её размера.

– На стройку успеем до начала работ? – спросил я, глядя на часы.

Столько правил дорожного движения я за всю жизнь не нарушал. Степан Арамович оказался конченым гонщиком. Особенно трудно ему дался последний участок дороги. Мы заехали куда-то в центр Москвы, которая уже вовсю бурлила народом, спешащим на работу.

Из машины я выбрался слегка пошатываясь, и наверное, с зеленоватым цветом лица. Незабываемые впечатления от гонки наложились на утренний перелёт, ночную работу с артефактом и очень раннюю побудку, в полпятого утра. Поспать я успел часа полтора дома, и примерно столько же в самолёте.

Вместе с одним из мужчин мы побежали по стройке мимо строителей, которые пока ещё возились около своих бытовок, и не спешили выходить на площадку.