Принеси-ка мне удачу (СИ) - Алексеева Оксана - Страница 27

* * *

Это все слишком. Просто многое произошло за сутки, чтобы оставаться спокойной. Рита удивилась этому осознанию, ведь до сих пор все текло весело и почти естественно. Даже заговор против нее не особенно расстроил, особенно когда Иринка все объяснила — подруга, конечно, перегнула и должна была предупредить. Но сам порыв вмешаться в заговор Игоря и контролировать ситуацию не был достоин принципиального осуждения. Ведь Иринка действительно прикрывала и даже пыталась Риту домой утащить, так бы и вышло, если бы ее саму не заперли. Кстати, это тоже было странно: Рите проще было предположить, что Иринка не возражала бы против их с Биг Боссом романтики. Но то ли она разделяла взгляды Димыча, то ли нашлись другие аргументы, но подруга пока оставалась на ее стороне — все радость.

По поводу Матвея Владимировича Рита не собиралась делать пока никаких выводов. Да, он вчера обмолвился про любовницу: это могло быть и неудачной шуткой, и, как и пояснил, способом проверки — не состоит ли Рита тоже в заговоре. Но ведь и Димыч может оказаться прав. За этот вариант тоже многое говорило: Биг Босс не отстранялся от Риты, а граница между ними всегда оставалась какой-то размытой. Он до вчерашней безумной вечеринки не приставал и никоим образом повышенного внимания к ней лично не демонстрировал, да и на Игоря с Иринкой вчера разозлился вполне себе натурально! С другой стороны, он может быть отличным актером, ведь почему-то не выгнал их с утра… Таким образом, Рита не определилась, насколько можно доверять выводам Димыча, но на всякий случай решила установить с Биг Боссом дистанцию.

И вообще, что они здесь делают? Откуда взялось любопытство к какой-то там невесте? Да еще и такую толпу собрали… Рита решила уйти, но так, чтобы это не выглядело странно после всеобщей наглости. Освободившись от объятий Димыча, который с романтикой сегодня явно перебарщивал, она подошла к шефу:

— Матвей Владимирович…

— Матвей, — поправил он, улыбнулся и глянул поверх ее головы на кого-то. Возможно, Димыч до сих пор стоял возле лестницы.

— Матвей, — покорно повторила Рита, — ты уж извини нас всех за назойливость. Мы с Димой сейчас уйдем и Иринку попытаемся с собой…

— С чего вдруг? — резко перебил он. — То есть… О, а как насчет нашего спора? Кто выиграл, ты уже выяснила?

Возможно, Рите показалось, что он осознанно тянет время и не хочет ее отпускать. Тогда Димыч прав. Или шефу на самом деле важно любой спор доводить до конца. Тогда права Рита относительно его ребяческого поведения. Про спор она не забыла и, само собой, собиралась выиграть. Но все подробности сегодняшней безумной ночи она узнает от Иринки, когда они попадут домой. Рита нахмурилась:

— Вы прямо, что ли, собираетесь спрашивать?

— Да. Давай быстрее, а то с минуты на минуту Вероника придет!

Схватил ее за локоть и потащил за собой. Игорь и Иринка снова сидели в одном кресле и матерно ворковали. Они настолько слаженно друг с другом препирались, что Рита была готова признать поражение. Но почему начальник так ее таскает, как собачонку на поводке? Рита разозлилась и с силой вырвала руку из его захвата. Матвей остановился в двух шагах от друзей, повернулся к ней. И сказал до того серьезно, что Рита окаменела:

— Извини. Я не должен был к тебе прикасаться.

Сердце заколотилось мелко-мелко, и в ушах зашумело. Димыч угадал! Она нравится начальнику — вот именно так смотрят и говорят люди, когда им кто-то нравится. В любом другом случае он удивился бы реакции, расхохотался ее нервозности или вообще не заметил бы. Но в самой этой фразе, неожиданно тихой, читался совсем другой смысл. Рита заставила себя выдавить улыбку и кивнуть в сторону друзей, напоминая о споре.

Матвей Владимирович еще несколько секунд пристально на нее смотрел, но потом отвернулся к Игорю с Иринкой и выдал:

— Вы переспали?

— Чего? — очень хором и очень закономерно удивились обвиняемые.

Но шефу, похоже, было плевать на тактичность, если речь шла о целых десяти процентах секретарской зарплаты:

— Мы с Ритой ночью поспорили. Так да или нет? Поверьте, последнее, что я собираюсь делать — осуждать. Ну же!

Игорь и Иринка переглянулись, потом вылупились на Риту. Она всячески телепатировала подруге взглядом: нет, не было такого! Даже если и было, то не было! В ее расширенных глазах даже явственно можно было прочитать и про десять процентов. Но подруга не поняла:

— Знаешь, Матвей, это уже какое-то хамство! И сегодня пока еще не понедельник, чтобы так хамить! А если и был бы понедельник, то сильно сомневаюсь, что в трудовом договоре прописано право задавать мне такие вопросы.

Матвей не собирался с ней спорить, а сразу уставился на друга. Тот трудовым договором связан не был, потому улыбнулся еще ехиднее:

— Неужто, дружище, ты забыл про гусарский кодекс? Кто ж победами хваста…

— Так было? — Матвей проигнорировал нежелание отвечать и надавил. — Прямо говори!

Игорь, по всей видимости, приятеля знал слишком хорошо, потому сразу уловил и его настроение, и возможность поиздеваться:

— Видишь ли, Матвеюшка… — он нарочно растягивал каждый слог. — Я так уважаю свою пампушечку, что ни в коем случае не стал бы рисковать и оскорблять ее чувства…

— То есть не было?!

— И этого я не говорил, — продолжал измываться друг. — Потому что ночь была длинная, а мне, чтобы чьи-то чувства оскорбить, много времени не надо.

Матвей так очевидно злился, что Рите стало смешно. Он тыкал пальцем прямо в нос Игоря:

— Все равно же расколешься. Таких балаболов, как ты, свет не видывал!

— Это я раньше балаболом был, — хохотал Игорь. — А потом встретил одну супербабу, которая меня в корне переменила!

— Вот ведь гаденыш…

— А то я не знаю, как ты от каждого спора заводишься. И у меня впервые появился способ тебя этим доконать!

Иринка рядом с ним заливисто смеялась. Тогда Матвей повернулся к Рите и прошипел:

— А ты все у этой супербабы выясни! Это приказ, понятно?

Рита просто не могла сдержаться — он так сильно волновался из-за подобной ерунды, как будто от этого выигрыша зависела вся его жизнь:

— Конечно! Вот только сначала найду в трудовом договоре пункт…

— А-а!

Он то ли застонал, то ли зарычал. Но неожиданно взял себя в руки, улыбнулся и лениво отмахнулся:

— Ладно, Рит, не переживай. Со временем сами расколятся.

Она до этого момента и не переживала. Почему он с ней всегда говорит иначе, чем с остальными? Почему даже когда кричит, то почти сразу начинает смеяться или успокаивается? Может, это и не симпатия вовсе, а просто… Рита не смогла придумать, что просто. Все-таки Димычу удалось взвинтить ей мозги до паранойи. Она улыбнулась в ответ и решительно заявила:

— Мы пойдем уже. Ирин, ты с нами? Хватит уже злоупотреблять гостеприимством! А Дима где?

И, оглянувшись, увидела, как тот открывает входную дверь. Вероника вошла и одарила Димыча безупречной улыбкой. Матвей сразу кинулся к ней, а Рита устало опустила плечи — метаться поздно. Он помог невесте снять пальто, Димыч отошел в сторону, как если бы сам посчитал себя лишним в этом кадре из романтического фильма: пара выглядела потрясающе. Вероника — стройная, высокая, в безупречном узком синем платье; черные, длинные, блестящие волосы словно утюгом отглажены. И Матвей, одетый в простую белую футболку и джинсы, совсем не выглядел на ее фоне недостаточно презентабельно. Что-то было в них обоих такое, создающее общий стиль. Словно их специально на кастинге друг к другу подбирали: блондин и брюнетка — не оттенить друг друга, а дополнить. Матвей протянул Веронике руку, она положила ладонь в его и, не разуваясь, направилась в гостиную, приветливо улыбаясь всем и никому в отдельности.

— Она мне уже не нравится! — буркнул позади Риты Игорь.

— Не волнуйся, бульдозер, — так же тихо поддакнула Иринка. — Кубики показали, что ничего у них не выйдет.

Рита обернулась и глянула на обоих предостерегающе. Они как-то синхронно пожали плечами и удосужились подняться из своего кресла на двоих. Рита понадеялась, что хотя бы Иринка оставит замечания при себе. Сейчас главное — не подставить начальника перед невестой.