Неразрешимая загадка - Никольская Наталья - Страница 21

Так ничего и не придумав, она изобразила на лице невероятное страдание от невозможности увидеть доктора прямо сейчас, и медленно пошла в сторону, указанную женщиной. «Не предусмотрела я таких любопытных», – выдохнула Евдокия Тимофеевна, чудом миновав провала всей операции из-за собственного недочета.

К следующей «жертве» она решила подойти более серьезно:

– Мил человек, не скажешь, где тут дохтур живет? Катерина Васильевна величают.

– Дашкова? – заинтересованно переспросила старушка в невероятных размеров фетровой шляпе и с маленькой таксой на длинном поводке. – Участковый терапевт?

«Сразу видно, эта поболеть любит, – отметила баба Дуся. – Значит, и расскажет многое». Подробно объяснив все до кочки на пути к дому Катрин, «шляпная старушка», как сразу окрестила ее Бабуся, осведомилась, по какому делу понадобился врач здоровому с виду человеку.

– Да это я только с виду такая, – жалостно пролепетала Евдокия Тимофеевна, присаживаясь на скамейку. – А так у меня и давление шпарит, и сердце побаливает...

– И не говорите, – сразу же откликнулась «шляпная старушка», выпустив из рук поводок и напрочь забывая про свою собачку. – У меня то же самое...

Она полчаса без перерыва говорила только о себе, любимой, и о том, как помогает ей добрая Екатерина Васильевна:

– ... И давление померяет, и таблеточку даст... Исключительная девушка! И к старикам хорошо относится...

Баба Дуся уже и отчаялась вставить слово в этот нескончаемый речевой поток. Но тут «шляпная старушка» внезапно замолчала, по-видимому, что-то вспомнив. Бабуся давно заметила в себе нюх на сенсации: как у сторожевой собаки встают ушки на макушке, так руки Евдокии Тимофеевны в самые напряженные моменты тянуться к кисету с табаком.

Вот и сейчас ей жутко захотелось понюхать табачку, чтобы прочистить мозги. Но она уже знала, что эта ее не слишком вредная привычка не всегда встречает одобрение окружающих. Поэтому Бабуся решила немного потерпеть.

– Хорошая девушка, стариков любит... – повторила она вслед за собеседницей.

– Вы знаете, – «шяпная старушка» оглянулась по сторонам, явно желая сказать что-то важное и секретное, – о ней у нас слух один ходит... Не знаю, стоит ли этому верить...

– Лично я всяким сплетням не верю, – авторитетно сказала Бабуся. – Кто-нибудь придумает, а остальные повторяют.

По-видимому, это задело собеседницу за живое и спровоцировало на дальнейший разговор:

– Если бы просто сплетни! – с жаром сказала она, понизив голос на полтона. – Если б не моя соседка, я бы тоже на этот случай внимания не обратила.

– Что Вы имеете в виду? – недоверчиво переспросила Евдокия Тимофеевна, сохраняя невозмутимый вид.

«Горяшка сказал бы, что у меня хорошая мина при плохой игре», – с гордостью подумала она.

Неожиданно на край скамейки присел молодой человек с газетой. Баба Дуся чуть не упала от неожиданности – это был Андрей. «Говорила же я ему в машине сидеть, так нет же! Ну, ни одного маньяка вокруг, а он меня охранять вздумал!» – подумала она, делая вид, что вовсе не узнала случайного соседа по скамейке.

«Шляпная старушка» недоверчиво посмотрела на хорошо одетого юношу с газетой в руках, но никакой угрозы он ей не внушил. По-видимому, она решила, что молодые парни просто любят посидеть в парке на скамейке и очень интересуются печатной прессой. Но на всякий случай она окликнула маленькую таксу, взяла ее на руки и пододвинулась поближе к Бабусе:

– Говорят, по милости Екатерины Васильевны на тот свет старики отправляются.

– Как это? – испугалась баба Дуся, которая кроме разных маньяков из телепередач боялась еще и нечистую силу.

– А так, – спокойно объяснила старушка, прижимая собачку к груди, – объявятся у какой-нибудь древней бабульки нетерпеливые наследники. А у той деньги есть или квартира, только зажилась она на свете. Вот и говорят люди, что есть у Катерины особое лекарство, которое заставляет бумаги всякие подписывать. А потом умирает человек так, что ни один врач не распознает, сам ты помер или помогли тебе.

– А разве так бывает? – не на шутку испугалась Евдокия Тимофеевна, судорожно припоминая, нет ли у кого повода желать ее немедленной кончины.

– Люди говорят, значит, бывает, – спокойно ответила «шляпная старушка». – Сами-то покойники об этом уж не расскажут, а наследники – тем более. Так что всем от этого хорошо.

– Как же хорошо, коли она людей жизни лишает! – не вытерпела баба Дуся.

– Так доказать-то никто не может.

«Глупость какая-то!» – усмехнулся Андрей, скрывшись за газетой. Но Бабуся была другого мнения, поэтому она еще долго болтала и со «шляпной старушкой», и с ее таксой. Выяснив наконец все, что хотела, Бабуся вежливо попрощалась и пошла по парку в направлении, указанном «шляпной старушкой».

За поворотом ее догнал Макаров, и они вместе пошли к его машине.

– Вы во всю эту чепуху верите? – спросил он с изрядной долей скептицизма в голосе.

– Ой, сынок, пока меня даже не спрашивай ни о чем, – Бабуся явно не знала, как реагировать на такие новости.

Молодой человек не стал настаивать на разговоре: он же обещал молчаливую поддержку – надо оправдывать доверие. Евдокия Тимофеевна за всю дорогу не проронила ни слова, а на прощание спросила:

– А чем ты завтра с утра занимаешься?

Андрей, не задумываясь, ответил:

– Я же говорил, что для Вас я свободен в любое время суток. Если что-то надо, я все свои дела отложу. И могу опять сопровождать Вас на какой-нибудь сомнительной прогулке.

– Ладно, – примирительно сказала Бабуся. – Ты тогда с утра их отложи. Только не говори никому, даже по секрету. Даже друзьям, иль подружкам каким...

– Евдокия Тимофеевна, – укоризненно покачал головой молодой человек, – сколько раз Вам нужно объяснять: нет у меня никаких подружек! Я вообще ни о ком, кроме Дианы, думать не могу! А Вы мне то невест навязываете, то подружек каких-то.

Старушка ожидала именно такой ответ, поэтому и действовала Андрею на нервы весь день. Она хитро улыбнулась и похлопала его по плечу:

– Тогда завтра приезжай часов в девять. Только не сюда, – поспешно сказала она. – Ты меня возле базарчика подожди.

В квартире царил переполох: Игорь с Ириной второй час не находили себе места.

– Куда же Вы пропали, Евдокия Тимофеевна! Мы же волнуемся, – бросилась к ней Ирина.

– А чего обо мне волноваться? – невозмутимо переспросила Бабуся. – Еда в холодильнике, в доме чисто...

– Да разве в этом дело? – перебил ее Игорь. – Тут такие дела творятся, что мы уже все самое страшное передумали!

– Ничего со мной не случится, я ж с Андреем была, – спокойно сказала старушка. – Ой, Гоша наконец-то зашел! – обрадовалась она, заметив в комнате гостя.

– Кстати, почему Вы мне ничего не рассказали про свою находку? – перешел Игорь Анатольевич на серьезный деловой тон. – Мы же договаривались, что я первым должен обо всем узнавать!

– Так тебя ж не было дома, вот я и решила у Гоши сначала спросить. А то покажешь тебе какую-нибудь дрянь, а ты и решишь, что выжила старуха из ума, – недовольно заворчала Бабуся. – Давайте лучше чай пить, а разговаривать потом будем.

С самого начала своего проживания в квартире внука Евдокия Тимофеевна приняла командование кухней на себя. Во-первых, потому что Ирина была постоянно занята на работе. Во-вторых, не привыкла Бабуся сидеть без дела. В-третьих, таких вкусных блинчиков и пирожков вовек никому кроме нее в обычной духовке испечь не удавалось. С тех давних пор она уже никому не уступала этой привелегии. Вот и на этот раз всем пришлось подчиниться и пройти на кухню. Не выполнить этот приказ было равносильно смертельному оскорблению.

Как бы Игорь не сердился на свою деревенскую родственницу, в этом вопросе он просто не имел права ее ослушаться. Горький студенческий опыт питания на бегу яичницей и сосисками сделал свое дело – частный детектив Костиков научился ценить вкусную еду.

За обедом все мирно беседовали только о вещах посторонних и совершенно незначительных. Хотя всех это несколько тяготило, но портить аппетит себе и другим неприятными разговорами никто не стал.