Homo Deus. Краткая история будущего - Харари Юваль Ной - Страница 17

Мелкобуржуазный рай

Это произошло тогда, когда в загородном ритуале появился новый обряд – после воскресной церковной службы самозабвенно косить газоны. Идя вдоль улиц, по размеру и качеству стриженого участка можно сразу определить достаток и социальное положение его обладателей. Нет более верного признака, что у Джонсов какие-то проблемы, чем неухоженный газон перед их домом. Сегодня газонная трава – самая распространенная в США культура после кукурузы и пшеницы, и индустрия газонов (рулонный дерн, удобрения, косилки, распылители, садовники) осваивает каждый год миллиарды долларов[60].

Даже те, кто никогда не посещал долину Луары, видят, как президенты США произносят речи на лужайке у Белого дома, как на зеленых газонах стадионов играются футбольные матчи и как Гомер и Барт Симпсоны ссорятся из-за того, чья очередь подстригать траву. Все население планеты ассоциирует газоны с властью, деньгами и престижем. Поэтому они раскинулись вдаль и вширь и теперь готовятся завоевать даже сердце мусульманского мира. По обе стороны построенного в столице Катара Дохе Музея исламского искусства разбиты великолепные газоны, восходящие скорее к Версалю Людовика XIV, чем к Багдаду Гарун аль-Рашида. Проект был разработан и осуществлен американской компанией. Более чем 100 тысяч квадратных метров зеленой травы – посреди арабской пустыни – требуют обильнейшего ежедневного полива. В окрестностях Дохи и Дубая семьи среднего класса гордятся своими газонами. Если бы не белые платья и черные хиджабы, можно было бы подумать, что находишься на американском Среднем Западе, а не на Ближнем Востоке.

Если теперь, после знакомства с краткой историей газонов, вы будете рисовать в воображении домик своей мечты, то, наверное, дважды подумаете, нужен ли вам газон.

Разумеется, ничто не мешает вам его иметь. Но вам точно так же ничто не мешает сбросить культурный груз, унаследованный от европейских герцогов, капиталистических магнатов и Симпсонов, – и вообразить японский сад камней или вообще что-то совсем другое. Вот для чего нужно изучать историю: не для того, чтобы предсказывать будущее, а чтобы освободиться от прошлого и задуматься над альтернативами перспектив. Конечно, это не абсолютная свобода – все-таки мы сформированы прошлым. Но даже немного свободы лучше, чем ее отсутствие.

Ружье в начале пьесы

Все прогнозы, которыми наполнена эта книга, не более чем попытка обсудить дилеммы сегодняшнего дня и приглашение подумать над вариантами будущего. Предсказать, что человечество постарается достичь бессмертия, блаженства и божественности, – все равно как предсказать, что человек, строящий дом, захочет перед дверью устроить газон. Вероятность велика. Но стоит вам произнести это вслух, вы тут же начнете думать об альтернативах.

Мечты о бессмертии и божественности озадачивают людей не потому, что кажутся им несообразными и несбыточными, а потому, что о них не принято говорить так прямо. Однако, немного поразмыслив, большинство понимает, что они совсем не лишены смысла. Несмотря на технологическую дерзость этих мечтаний, идеологически они не новы. Уже триста лет как в мире был поднят на щит гуманизм, восславляющий жизнь, счастье и силу человека. Попытка обрести бессмертие, блаженство и божественность – всего лишь логический апофеоз давнишних гуманистических идеалов. Мы выставляем на стол то, что долго прятали под салфеткой.

А теперь я хотел бы выставить на стол кое-что еще. Ружье. То, которое появляется в начале пьесы, чтобы выстрелить в конце. В следующих главах пойдет речь о том, как гуманизм – восславление человечества – завоевал мир. Однако во взлете гуманизма содержатся предпосылки его падения. Хотя попытка превращения людей в богов ведет гуманизм к логическому апофеозу, она вместе с тем выявляет его сущностные изъяны. Если вы начинаете с дефектного идеала, то сумеете осознать его дефектность только тогда, когда идеал уже будет близок к осуществлению.

Наглядный пример – геронтологические отделения больниц. Руководствуясь бескомпромиссной гуманистической верой в святость человеческой жизни, мы продлеваем существование стариков, пока они не достигают такого жалкого состояния, что хочется спросить: «Ну и что же именно здесь так свято?» Под влиянием подобных гуманистических идей мы в течение XXI века можем вытолкнуть все совокупное человечество за пределы его ресурса. Те же технологии, которые способны усовершенствовать людей до богов, могут сделать их вообще ненужными. Например, компьютеры, которые наберут достаточно мощи, чтобы влиять на механизмы старения и умирания, по всей видимости, сумеют и заменить человека в любом деле.

Поэтому в XXI веке наша реальная повестка дня будет намного более сложной, чем очерчено в этом длинном вступлении. Сейчас нам представляется, что первые строчки в ней занимают бессмертие, блаженство и божественность. Но потрясения, ожидающие на подходе к этим целям, могут кардинально изменить наш курс. Будущее, описанное в этой главе, – всего лишь будущее прошлого, то есть будущее, исходящее из идей и надежд, которые владели миром на протяжении последних трехсот лет. Реальное будущее – то есть будущее, порожденное новыми идеями и надеждами XXI века, – может быть совершенно иным.

Чтобы осознать все это, нужно вернуться назад и разобраться в том, кто такой на самом деле Homo Sapiens, как гуманизм стал доминирующей религией мира и почему попытка претворить в жизнь гуманистическую мечту, по всей вероятности, разрушит ее. Вот общий план этой книги.

Первая часть рассматривает взаимоотношения между Homo Sapiens и другими животными в попытке понять, что делает наши видовые особенности такими особенными. Некоторые читатели могут задаться вопросом, почему животным уделяется так много внимания в книге о будущем. На мой взгляд, любой серьезный разговор о природе и будущем человечества должен начинаться с наших меньших братьев. Как бы Homo Sapiens ни старался позабыть этот факт, но он – животное. И вдвойне важно помнить о нашем происхождении сейчас, когда мы ищем способы превратить себя в богов. Никакие гипотезы относительно нашего божественного будущего не могут игнорировать нашего животного прошлого и наших связей с другими живыми существами, так как отношения между человеком и животными – самый лучший пример для моделирования завтрашних отношений между сверхчеловеком и человеком. Хотите узнать, как сверхумные киборги будут обращаться с обычными смертными из плоти и крови? Тогда присмотритесь к тому, как люди обходятся со своими менее разумными двоюродными родичами. Это, конечно, не идеальная аналогия, но лучше полагаться на прообраз, который мы имеем перед глазами, чем просто строить догадки.

Вторая часть рассматривает причудливый мир, который Homo Sapiens создал за последнее тысячелетие, и ту дорогу, которая привела нас на нынешнее перепутье. Как Homo Sapiens проникся гуманистической верой в то, что Вселенная вращается вокруг него и что он – источник всего смысла и порядка? Каковы экономические, социальные и политические следствия этой веры? Как она формирует нашу повседневную жизнь, наше искусство и наши самые сокровенные желания?

Третья часть книги вернет нас к самому началу XXI века и, опираясь уже на более глубокое понимание человечества и гуманистического вероисповедания, обрисует наши сегодняшние трудности и наши возможные перспективы. Почему попытки осуществить гуманистический идеал могут завершиться его крушением? Каким образом поиск бессмертия, блаженства и божественности потрясет основы нашей веры в человечество? Каковы знаки, предвещающие этот катаклизм? И если гуманизм действительно в опасности, то что может занять его место? Эта часть книги – не чистое философствование или пустое угадывание будущего. Мы будем искать подсказки о характере нашего будущего в наших смартфонах, брачных обычаях и рынке труда.