Магистериум морум (ЛП) - Бэд Кристиан - Страница 97

— Вот и закусим с тобой, — приговаривал маг. — Может, и не жирно будет, ну так мы же и не жрать собираемся. Стопку-то не разлей!

Фабиус едва не вскрикнул, увидев, как неловко сползает Борн на овечью шкуру. Но пожалел не его, а водку.

Демон, однако, ничего не пролил, хотя упал на спину и дышал теперь тяжело. Магистру пришлось приподнять его неожиданно холодную голову и поднести стопку прямо к губам:

— Ну-ка, по маленькой… — приговаривал он, пытаясь напоить инкуба.

Борн вдохнул, и напиток испарился. Только непонятно было, попал ли в горло?

Маг хмыкнул и налил ещё. Сунул стопку в руку лежащему демону. Резко выдохнул и быстро опрокинул свою долю. Крякнул: чудо как крепка и ароматна оказалась водка! Хороша была в прошлом году рябина!

Борну вроде бы стало чуть лучше. Он сел, помогая себе левой рукой. В правой инкуб держал стопку.

— Пей, пей, — маг понюхал баранину и стал отщеплять от неё волокна всё тем же магическим ножом: кто бы знал, куда задевался кухонный, что лежал до отъезда на подоконнике?

Борн поднёс стопку к губам и глотнул. Напиток был холодным, но обжигал. Он, не понимая, дотронулся рукой до горла, по которому словно бы прокатился жидкий огонь.

— Мясом занюхивай! — поторопил маг.

И тут же сам опрокинул огненную жидкость и опять налил себе и демону, вытащив стопку из его малопослушных пальцев.

— Согрелся? — спросил он. — Какова, а?! Это так говорится, что водка. А на деле рябина заливается крутым самогоном, чтобы горел…

— Горел? — переспросил Борн, едва шевеля губами.

Рябиновый напиток странным образом превращался внутри него в легчайшие пары, наподобие тех, что дают грешные людские души. Но водочный пар был ещё и горяч сам по себе, без греха.

Демон прислушивался к своему нутру. Он догадался, чем ему так полюбилось вино — оно тоже давало пары, просто малые, едва заметные. Рябиновая же — горела у него внутри, как будто сам он был вроде камина.

— Вздрогнули? — подсуетился маг, подсовывая Борну новую порцию напитка. — Ты не поверишь, сколько возни требует настоящая рябиновка!.. — Маг привалился на здоровую правую руку, а стопку поставил на импровизированный стол из скатерти. Казалось, что его потянуло на разговоры, однако более опытный наблюдатель смекнул бы, что маг пытается заболтать инкуба, дабы не дать ему прочесть своих потаённых и сокровенных мыслей.

— Есть водка простая, деревенская. Надо взять зрелых ягод, очистить и обобрать их от стебля, перетолочь в ступе, положить в бочки, чтобы было до половины, залить горячею водою, укутать и увязать поплотнее, чтобы дух не выходил, и держать таким манером двенадцать дней и ночей. А как рябина закиснет, и верх в бочке покроется гущею, словно у винной браги, тогда брать из бочки, перегонять как брагу, и в четвертый перегон будет весьма хорошая водка. Но это — полная ерунда по сравнению с нашим с тобою напитком. Самому Сатане было бы не стыдно…

Разглагольствуя, маг выпрямился, дотянулся до кресла и сдёрнул с него гобелен. — На-ка, накройся, вроде как знобит тебя!

Сам магистр тоже умостился у камина поудобнее, налил, глотнул и закрыл глаза, наслаждаясь ароматом и вспоминая, как сам резал чуть прибитые морозом тяжёлые кисти рябины.

— Мы с тобой тоже возьмём рябину, — продолжал он. — Годится не всякий сорт, а только сладкая, береговая. Собирают её после того, как ягоды прихватят осенние утренники. Перебирают и моют ласково. Засыпают в бочонок, не уплотняя, до самой втулки и заливают самогоном. Можно тем же, рябиновым. Хорошо укупорив, ждут двенадцать дней, каждый день, доливая, по необходимости, самогон. А потом в бочонок ввинчивается медный кран, и через него сливается вся жидкость и заливается обратно в бочонок, тем самым происходит перемешивание тинктур, дабы избежать повреждения ягод.

Маг вздохнул, вспоминая горьковато-сладкий дух от сливаемого напитка — ни капли в рот! Иначе магия приготовления будет нарушена!

Он приподнялся, дотянулся до стопки Борна. Опять налил обоим.

— Так вот, — продолжал он. — Через большой лунный месяц можно бы уже пить. Но мы с тобой лучше выпустим через кран 2 большие бутыли и дольём в бочонок свежей самогонки. А наши бутыли засмолим да поставим на год-два в погреб. Вот эта водка, что мы пробуем, с прошлого года. А есть у меня ещё в запасе заветная бутыль, коей уже три зимы минуло. Вот, верно, хороша!

Маг сунул в рот жёсткую мясную стружку.

— Ты закусывай, — подсунул он полоску мяса разомлевшему демону. — Согрелся, поди?

— Я-то — да. Немного, — поёжился Борн. — А вот он…

Демон показал магу левое запястье, где вместо браслета обитала на нём адская тварь.

Магистр присмотрелся и хмыкнул: похоже, тварь сдохла. Выглядела она совершенно окаменевшей.

— Я уже свыкся с ним, как с…

Борн привычным жестом потянулся к шее… И вдруг обеспокоенно сел и зашарил по ней руками.

— Потерял чего? — удивился маг.

— Ошейник… — пробормотал демон.

— А точно, был ведь у тебя ошейник! — кивнул маг. — Профукал ты своё добро.

— Не добро это было… — Борн, словно не веря, покачал головой. — Выходит, я — более чем свободен, если даже оковы Ада спали с меня?

— Ну так это надо обмыть! — откликнулся маг.

В голове у него слегка шумело, можно бы и пропустить тост-другой: поднести стопку к губам да поставить тихонько. Но кто-то хитрый, проснувшийся внутри, требовал пить дальше! Перепить демона! Заставить его выболтать свои коварные планы!

Магистр разлил рябиновую. Борн, продолжая водить рукою по шее, другою рукой потянулся за стопкой.

— Вздрогнули! — провозгласил маг.

Он выпил, тут же налил и потянулся бутылью к опустевшей стопке инкуба.

— Теперь твой тост!

— А что это — тост?

— Это пожелание! — провозгласил маг. — Хорошая выпивка — дело колдовское. Нужен зарок, за что пьём.

— За Ад внутри нас, — предложил Борн.

Маг поддержал.

Он пил и закусывал, а демон закусывать забывал. Глаза его разгорались всё ярче.

«Пьян ли он?» — думал маг.

Сказанное Хелом не давало ему покоя.

— Скажи мне, — обратился он к Борну. — Почему ты ждал, огородившись стеною огня? Почему не мог без меня проникнуть на остров? Так ли велика для тебя была его защита?

— Не знаю, — пожал плечами инкуб. — Может, и не велика. Но неправильно открыв дверь, легко повредить её владельцу.

— Так ли? — поддельно засомневался маг. — Были ведь над островом и мои заклятия, а они — очень, очень сильны!

Фабиус говорил, а сам думал о том, может ли всё-таки врать этот странный демон? Ведь написано же в книгах, что Сатана — отец лжи? А Борн в каком-то роде его… гм… дитя? Порождение?

— Может быть, и сильны, — согласился демон. Он прислонился плечом к камину и закрыл глаза. — Для человека. Но не думаю, что меня затруднило бы стереть башню в порошок вместе с её заклятьями. А вот войти в неё, не сломав? Я не знаю. И я не хотел пробовать. У меня осталось слишком мало не сломанного, если ты понимаешь, о чём я, маг.

Фабиус, вздрогнул, уловив в голосе демона что-то смертельное и одновременно — пугающе обыденное.

— Знаю, тебе хотелось прибить меня, когда мы встретились в доме префекта, — продолжал допытываться он. Страх стряхнул хмель, но остановиться уже не было сил. — Как же ты сдержался, а, демон?

Маг притворно захохотал. Он сам не знал, поверил ли инкубу. Сомнение — оно, как яд.

— С трудом, — хмуро согласился Борн.

— А теперь?

— А что — теперь? Мальчик прячется где-то рядом. Я ощущаю, что он очень напуган, что мечется внутри самого себя, что не верит ни мне, ни тебе. — Инкуб вздохнул и спросил с тоскою. — Почему он не верит мне, маг? Аро доверял мне всегда!

Он рванулся встать, но со стоном опустился на шкуру.

— Где это ты так промёрз? — поинтересовался магистр, ощущая, что страх — страхом, а водка уже вполне позволяет ему задавать такие интимные и неприличные между чужими вопросы.

Борн с сожалением погладил окаменевшую тварь, обвивавшую его запястье.