Магистериум морум (ЛП) - Бэд Кристиан - Страница 48

Не до школяра было Фабиусу: даже его, очень приличного магического умения, едва хватило тогда, чтобы построить малую крепость из снега, укрывшую их от бури вместе с коньком.

Он свалился без сил и даже не запомнил толком, как маленький Ахарор хныкал, обнимая его и пытаясь согреться.

Чтобы малец не мешал спать, Фабиус скормил ему весь свой хлеб.

Утром буран закончился, ударил сильный мороз. Снега вокруг нанесло по пояс. Фабиус понимал, что им проще отсидеться в импровизированной крепости, чем отправиться в путь и замёрзнуть, прежде чем добредут до твёрдого наста, протаптывая по очереди дорогу.

И они сидели, согревая друг друга, до полудня. Колдовского огня Фабиус не зажигал, боясь совершенно обессилеть.

Неудачливым путникам повезло: утром на их поиски были посланы студенты, из тех, что уже успели прибыть к месту учёбы. Они издалека приметили огромный сугроб, протоптали к нему тропу, нашли сонных от холода путников. Фабиуса напоили укрепляющим эликсиром, и он сумел добрести до тракта, таща за собой обессилевшую лошадку, а пацанёнка кто-то завернул в меховой плащ и взвалил на спину.

Фабиус ещё по дороге забыл про нечаянного товарища. Что ему было до приблудившегося мальца? Учился Ахарор в низшей школе при библиотеке, а Фабиус готовился стать магистром, и его наставником был тогда сам Грабус Извирский.

В Вирне нечаянные попутчики больше не встретились. А когда Фабиус спустя сто лет приехал первый раз в Ангистерн, он просто не узнал в белобородом старике давнишнего хнычущего мальчишку.

Но только Фабиусу, уже единожды спасшему от нежданной беды, смог довериться старый маг. Он писал, пряча боль и ужас за гладкими фразами. Но их не прочли как должно.

Фабиус опустился перед стариком на колени, сжал его руку. Ахарора поздно было спасать: воля умирающего истаяла, он сам не хотел больше жить.

Инкуб морщился, слушая неэстетичное хрипение старого мага. Потом раскрыл ладонь, и тело Ахарора обмякло, подёрнулось дрожанием отходящей души.

Лицо фурии исказилось от гнева. Она и сама была не против полакомиться, но спорить с демоном не решилась. Не стоило этого делать и Фабиусу.

Магистр сложил умершему руки крестом — знаком, отрицающим земной мир, — тоскливо посмотрел в чуть приоткрытые двери на лестницу, вытер холодный липкий пот и хотел уже подниматься с колен, но вспомнил про магистерский амулет Ахарора.

Что же с ним стало? Бывает, амулеты магистров истощаются и умирают вместе с хозяевами, но если камень жив — его нужно передать Магистериуму.

Фабиус сунул руку под камзол Ахарора, но не нащупал амулета. Расстегнул для верности камзол и рубашку, провёл ладонью по ещё тёплой груди… Камня не было.

Значит, в трактире старый маг сказал правду — спасал тварей, что поймал в ловушку Фабиус, там и сжёг свой камень. Потратил последние силы.

Он не был соперником Фабиусу, когда пришёл в обеденный зал. Он хотел умереть от руки того, кого когда-то любил. Чтобы хотя бы тело его нашло успокоение.

Алекто тем временем, шипя и надувая горло, всё-таки заняла противоположную от демона сторону стола.

Маг встал с колен и понял, что ноги слушаются его уже гораздо лучше. Он дотащился до кресла, отодвинул его подальше от инкуба, но остался на одной стороне с ним: соседство с фурией пугало ещё больше. Порадовался, что успел съесть кусок мяса, теперь еда не полезла бы в горло.

Умостившись за столом, Фабиус стал исподтишка разглядывать префекта — жив ли? Префект сидел, уронив голову на грудь. Полуоткрытые глаза закатились. Тело его, закутанное в тёплый плащ, безвольно обвисло в кресле. Похоже, душа покинула префекта. Несчастный фигляр «мэтр Грэ» не выдержал свалившихся на него испытаний. Не дотянул до виселицы. Можно ли считать, что судьба была милосердна к нему? Ведь душа так и этак пошла бы в котлы Сатаны?

Маг закрыл было лицо ладонью, но спохватился, убрал руку, пошарил по столу, ухватил кубок, стиснул. Смешно, но отравленный кубок стал ему, наконец, полезен — скрывал дрожь в пальцах.

Инкуб казался единственным, кого происходящее устраивало и развлекало. Он ковырял двузубой вилкой пирог со свининой, не без удовольствия пил вино.

Демон предложил кубок и фурии, и даже Фабиусу. Фурия захохотала визгливо, а маг покачал головой. Он был в ужасе от своего положения. Его горло сейчас просто не пропустило бы внутрь вино, оно и воздух-то пропускало с трудом.

Магистр сидел в такой жуткой компании, что не поверил бы никому, рассказавшему о подобном. Фурия, демон… Рядом труп Ахарора и останки префекта. И ничего, что можно было бы использовать, как оружие.

Он перебирал многочисленные заклинания. Листал в памяти самые чёрные книги из столичной библиотеки Магистериума. Тщетно!

Инкуб, словно услышав мысли человека, повернулся и рассмеялся ему в лицо.

Фабиуса затошнило, в голове стало гулко, как в пустой библиотеке. Он сам не понял, почему не потерял сознания. Может, потому, что демон быстро отвёл взгляд и стал изучать труп мэтра Грэ.

— Непорядок, — констатировал он. — Но забавный.

Фурия оскалилась, не желая поддерживать разговор.

Фабиус тем более не считал нужным открывать рот. Ослабевший и почти беспомощный, он понимал сейчас, что ощущает ягнёнок в компании волчицы и волка.

Магистр чуял жар демонов, видел, как земной воздух колеблется, соприкасаясь с их телами. Но умереть, не увидев Дамиена в последний раз, он не мог! И молил Сатану, чтобы тот дал ему время похоронить сына, как должно. Тогда пусть придёт и смерть.

Обеденная зала тоже была не рада этой странной компании. Свечи начали разом чадить, свет постепенно мутнел, тени сгущались.

Демон пил вино, закусывая то пирогом, то окороком, Фурия скалилась и лупила по полу хвостом.

— Хватит жрать! — взревела она, наконец.

Инкуб обернулся к ней, тостонул бокалом:

— Леди?

— Зачем ты припёрся сюда мешать мне?

— Мешать? Ты должна быть мне благодарна. Я пришёл спасти тебя.

— Ты?

Фурия оттолкнула хвостом кресло и вспрыгнула на стол. На женщину она походила уже весьма отдалённо: руки превратились в тощие костистые лапы с длинными когтями, лицо вытянулось, ещё напоминая человеческое, но и кошачье — тоже.

— Я творила тут, что хотела! Люди имели глупость вызвать меня!..

Демон перебил:

— Враньё не украшает тебя, Алекто. Тем более — неумелое. Не вижу здесь тех, кто сумел бы тебя вызвать. А вот посулить мягкотелые умеют. Небось, поддалась на их уговоры? Решила заправлять Серединным миром? Сатана забросил свою игрушку, тёплое место пустым не бывает и всё такое?..

Фурия зашипела, совершенно преображаясь в крылатую кошку с острым зубастым клювом, торчащим прямо между грудей.

Инкуб хмыкнул.

— Узнаю тебя. Всё так же глупа, всё с той же синюшной кожей. Да успокойся ты!

Демон плеснул в фурию вином из кубка и рассмеялся, глядя, как неловко отряхивает она когтистыми лапами пылающие янтарём капли.

— Я прекрасно вижу, как ты попала сюда.

— Ты не можешь этого знать!

— Никакому человеческому магу не под силу пробить своей волей адские земли на всю их глубину. Ты хочешь сказать, что этот дохлый старикашка, не сумевший справиться с иллюзией змеи, был так велик? И это он призвал тебя?!

Фурия отряхнулась, сбрасывая с тела последние шипящие капли, и женщиной стекла в кресло.

— То-то же, — усмехнулся инкуб. — Весь Ад бурлит, красавица. Тебя считают похищенной. И скачешь ты тут потому, что один дряхлый идиот никак не может активировать магическое стекло. Как только ему это удастся, Око Сатаны обратится на Серединный мир, и твоя история рассыплется, словно свежий прах.

Фурия провела изящным пальчиком по столешнице, рисуя каплями вина какую-то фигуру.

— Не выйдет, — покачал головой инкуб. — Я не единственный свидетель того, что ты здесь. Уже Глас Его ударил в Первом круге, и Правитель Якубус превратился в золотой слиток. Нарушение договора есть нарушение договора. В Первом круге Ада — беспорядки и безвластие. А может статься, и бунт. И виноватого найдут. Хоть демона, хоть смертного. И покарают. Я — твоя последняя на…