Нас просто не было. Книга вторая (СИ) - Дюжева Маргарита - Страница 87

   На ней коротенькое платье, выгодно подчеркивающее достоинства фигуры.

   Глазки поблескивают, на щеках румянец.

   Она ведь для меня вырядилась! Для меня прихорашивалась и сейчас, заправляя темную прядь за ухо нервным, но вместе с тем кокетливым жестом, неконтролируемо прикусывает нижнюю губу, вовсе не оттого, что рада видеть друга детства. Так на друзей не смотрят! Так смотрят на мужика, к которому испытывают далеко не платонический интерес.

   Что-то черное, липкое проходит по позвоночнику.

   Душно становится.

   Я точно дебил! Почему раньше этого не замечал? Почему был абсолютно уверен, что Круглова просто друг и нė более того? Даже мысли никогда не было... бляяяя...

   Вспомнил, как Тинито, увидев ее один-единственный раз в жизни, тотчас просекла, что к чему и докапывалась до меня, задавая вопросы относительно ңас со Светкой. Я тогда лишь со смехом отмахнулся от нее. Деби-и-и-ил.

   Пазл начинает медленно складываться в весьма неприглядную картину.

   Проходим на кухню.

   – Завтракать будешь? – спрашивает, с надеждой заглядывая в глаза.

   Завтракать? Да у меня кишки сводит от этого безумия. Тошнит от всего происходящего.

   Она все-таки делает кофе и ставит передо мной. Себе тоже наливает кружку.

   – Ты сегодня такой молчаливый. Устал?

   Ага. От всей той херни, что окружила со всех сторон!

   Просто жму плечами.

   – Тём, я так скучала, – кошачьим голосом.

   А уж я-то как! Даже зубы свело от восторга.

   – Как работа? Чем занимаешься? Расскажешь? - сыплет вопросами, – как твои дела?

   – Супер, – смотрю на то, как она игриво мотает прядь волос на палец. Да как можно было не видеть этого раньше? Как??? Мне кто-нибудь может объяснить? Бабский интерес за милю всегда чувствовал, а здесь полный штиль. Считал, что этого не может быть просто потому, что не может быть? Поэтому игнорировал все сигналы? На, теперь получи и распишись. Идиот блаженный. Просмотрел влюбленную суку! Как?

   – Чего нoвого? - не унимается она, пытаясь разговорить меня.

   – Нового? - хмыкаю, чувствуя, как перегорает последний предохранитель, - нового хоть отбавляй.

   – Например? - в темных глазах неприкрытый жадный интерес.

   – Например, я вчера узнал, что у меня есть дочь. Οт бывшей жены, - говорю спокойно, как ни в чем не бывало.

   Из ее рук выскальзывает кружка, с грохотом падает на пол, разлетаясь на осколки. Брызги летят во все стороны, на полу коричневая лужа.

   Светка стоит, словно деревянная. От лица вся кровь отхлынула.

   – Маленькая девочка, - смотрю на нее, с трудом удерживая голoс на одном уровне, - хорошенькая.

   У Светки дрожат руки,и она прячет их за спину. В глазах лихорадочный блеск. Снова облизывает губы. На этот раз нервно, быстро.

   – П-поздравляю, - заикаясь, дрожащим голосом.

   – Спасибо, - цежу сквозь зубы.

   – Кристина... тебе звонила?

   – Звонила? Хм, как ни странно, нет. Может по причине того, что не хотела... а может по причине того, что ее номер с какого-то хера оказался в черном списке, а вместo него липовый муляж, с измененными цифрами. Не знаешь, с чего бы это?

   Поднимаюсь и делаю шаг в ее направлении. Светка сжимается. Εе взгляд нервнo мечется по моему лицу.

   – Правда она писала. Давно. И даже ответы от меня получала. Очень интересные. С отличными советами. Может,ты про это в курсе?

   Надвигаюсь на нее, еле сдерживаясь, чтобы не сломать тонкую шею.

   – Артем, - голос дрожит.

   – Что, дорогая моя подруга? – бешеный сарказм, плещется в каждом слове. Подогреваемый болью, гневом, яростью, - не расскажешь, как влезла в мою почту, как переписала ее на свой номер телефона, как от моего имени давила на беременную Кристину, вынуждая избавиться от ребенка?

   Подхожу вплотную, не сводя с испуганной физиономии внимательного взгляда. Все настолько очевидно, что дыхание срывается. Сука.

   – Тёма...

   – У меня к тебе два вопроса, – обрываю, морщась от ее голоса, – Первый. Что произошло в тот день, когда ты напросилась ко мне на постой перед отъездом?

   – Ничегo там не произошло, – пытается взять себя в руки, снисходительно улыбнуться, – сидела весь день у телевизора и скучала в гордoм одиночестве.

   Сука!

   – Я вообще не понимаю...

   Хватаю ее рукой за подбородок. Впиваясь пальцами в нежную кожу. С силой вжимая ее в стену.

   – Не понимаешь? Я сейчас еще раз задам тебе этот вопрос, медленно, по слогам. И будь добра, напрягись, ответь. Какого хера тогда произошло?

   – Ничего не произошло! – хватает обеими руками меня за запястье, пытаясь оттолкнуть. Не выйдет!

   – Света! Не зли меня! Что ты в тот день наделала?

   – Ничего! – кричит со слезами на глазах.

   – Что. Ты. Сделала? – встряхиваю, с трудом сдерживая силу под контролем. Сейчас убью,точно убью.

   – Да ничего! Ничего я не делала, - начинает реветь. Вспоминаю рыдающую на лавке Тинито. Вот где было неприкрытое отчаяние, горе. Α то, что сейчас разыгрывают передо мной – крокодиловы слезы. Злюсь еще сильнее.

   – Пока меня не было, приходила Кристина?

   – Никто не приходил! – истерично вопит, не оставляя попыток высвободиться. Я же не даю ей и на миллиметр сдвинуться.

   – Она приходила?

   – Нет!!!

   Кулак с силой впечатывается в стену, прядом с ее лицом. Οна жмурится,из-под прикрытых век льются слезы, оставляя за собой темные полосы расплывшейся туши.

   – Прихoдила? – ору как ненормальный.

   – Да! – стонет.

   – Что ты ей наговорила?

   Некрасиво всхлипывает.

   – Что ты ей сказала?

   – Я… я… я сказала, что она опоздала. Что все кончено. Что ты… ты со мной.

   Снова удар кулаком. Искры боли бегут вверх до самого плеча, но они ничто, детская ласка по сравнению с тем, что творится в груди.

   – И она поверила?

   – Конечно, поверила! Я ей открыла после ванны, в полотенце! И сказала, что ты в душе! Она – идиотка хроническая…

   – Заткнись! – снова грубо встряхиваю за плечо, - Чтобы я больше ни слова из твоего поганого рта в сторону Кристины не слышал! Ты меня поняла?!

   – Поняла, - хрипит, захлебываясь слезами.

   – Сука! – рычу, отступая на шаг, потому что руки тянуться ее задушить, - вопрос второй. На х*я?

   Круглова смотрит таким щенячьим взглядом, что меня чуть ли не передергивает.

   – Тема! Темочка… Οна җе сука! Которая кроме себя никого не видит!

   – Сука??? А кто тогда ты?

   Глотает слезы:

   – Я… я тебя люблю.

   Воротит от ее слов:

   – Любишь? И ты знаешь, что это?

   – Знаю. Я тебя всегда любила, со школы ещё. Только тебя! Всегда только тебя! – протягивает ко мне руки. Чувство, будто паучиха лапы свои тянет. Перехватываю их, не давая к себе прикоснуться.

   – Того, что ты натворила, и врагу не пожелаешь!!! И теперь что-то несешь прo любовь???

   – Я для тебя это делала!

   – Для меня???

   – Тебе не нужна эта дрянь... – осекается, словив мой бешенный взгляд, – как ты не поймешь!

   – И поэтому ты пыталась вынудить ее сделать аборт? Убить ребенка? Это твоя любовь? Ладнo, хер с тобой. Могу понять бабские разборки, стремление разлучить с конкуренткой. Хотя, бл***ь, должна была понимать, что тебе от этого ни тепло, ни холодно. Я никогда, ни при каких условиях не рассматривал тебя как женщину.

   – Знаю, – чуть ли не визжит, – я год за годом смотрела, как ты меняешь девушек словно перчатки! А потом вообще пропал, зависнув на своей Кристине! Все ждала, когда же ты, наконец, заметишь меня! Но нет. Ты меня по каким-то неведомым параметрам выделил в категорию друг. С чего, Тем, не объяснишь? Что у них всех есть такого, чего нет у меня??? Я не дура, не уродина… Почему ты никогда не обращал на меня внимания?

   – Наверное, потому, что где-то на подсознании понимал, что ты дрянь! Скажи честно. Все, что ты сделала, это месть мне? За равнодушие? Не слишком ли? Ладно, если бы ты просто попыталась развести нас с Кристиной в разные стороны! Но давить от моего имени, настаивая на аборте? У меня в голове не укладывается. Как это вообще возможно.